Анна Ллос - Добыча

– Уже очень поздно, я лучше пойду.

– Прекрати убегать от меня, Алиса. Ты так ничего и не понимаешь?

– Не понимаю чего? – начинаю повышать тон я, – Что ты меня, как и многих других ранее, просто хочешь затащить в свою постель. Со мной тебе интересно только потому, что я сама туда не запрыгнула, как это делают все. Я не представляю, что произойдёт, если мы переспим. Бросишь меня на следующий же день? Я стану тебе неинтересна, ведь так?

– У меня было так со многими, да. Но с тобой все по-другому, Алиса. Ты не знаешь… ты не знаешь, что я чувствую, – она делает паузу, а после продолжает, – Уже готова к адюльтеру? Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Ой, да прекрати! Ты целовала меня уж точно не с целью подружиться.

– Раскусила меня.

Всего одно резкое движение – и она вплотную подбирается ко мне. Я не знаю её намерений, мне жутко страшно, но я поднимаю руку и трогаю её ледяную щёку. Большим и указательным пальцами дотрагиваюсь до родинок около левого глаза, провожу вдоль щеки. Она смотрит мне в глаза, но взгляд такой пустой и словно безжизненный. Никогда не могу сказать, что происходит у неё в душе, что таится за этими кошачьими глазами. Доминика в разы выше меня, и это должно делать меня меньше, слабее, но когда мы вот так стоим лицом к лицу, я наоборот чувствую силу. Мои руки поднимаются, касаются волос, проникают в них.

– Что ты делаешь, Алиса?

– Без понятия. Но это намного лучше слов, не так ли?

Зелёные глаза темнеют, взгляд опускается на мои губы, затем вновь возвращается. Густые ресницы двигаются, она прикрывает глаза, тяжело вдыхает, появляется складочка между бровями, словно она с чем-то борется внутри себя. Я внимательно рассматриваю её черты. Она прекрасна вблизи. Доминика распахивает глаза, дразнит меня своим горячим волнующим взглядом, приближается к моим губам. Я судорожно сглатываю, мне стыдно перед самой собой за то, что моё белье влажное, живот дрожит, а ноги совершенно не хотят держать тело. Я тянусь к её губам в ответ. Это непередаваемая тяга, что отдаётся жгучей пульсацией в висках. Я пугаюсь, искренне и невероятно сильно боюсь того, что может произойти в дальнейшем, отстраняюсь от неё, делая шаг назад. Она прижимается к моей щеке своей, вдыхает запах.

– Ты надушилась теми духами? Я знала, что хороший парфюм плюс твой собственный аромат – это самый настоящий афродизиак, – шепчет она.

– Я весь день ждала нашей встречи, – неожиданно для самой себя признаюсь я, обнажая перед ней свою ею одержимость.

– Я тоже. На самом деле, я не была ничем занята, просто хотела дать тебе возможность передумать, дать шанс на спасение.

– Мне ничего не угрожает.

– Ошибаешься, угроза прямо перед тобой, Алиса, – Доминика обжигает своим горячим дыханием моё ухо, отчего я начинаю дрожать сильнее.

– Я не думаю, что ты можешь причинить мне вред, – пытаюсь убедить в этом больше себя, ведь знаю, на что она способна.

Тёмный парк, вокруг никого, она нависает надо мной, не прерывая визуального контакта. Мне страшно, мне холодно, я возбуждена. Морозный ветер обжигает кончики пальцев. Забираюсь ими под манжеты пуховика Доминики, сжимаю своими руками её запястья.

– Я стараюсь этого не делать, но мне очень хочется, – шепчет мне на ухо, словно признание, она.

– Ты пугаешь меня, – в ответ признаюсь я.

– Знаю. Ты часто думаешь обо мне, я права? – самодовольно произносит она, на что я лишь робко киваю, – Я постоянно в твоих мыслях?

– Глубже.

– Что же ты творишь со мной, милая Лиса? Я ведь могу и не сдержаться.

Её шёпот сменяется грубым рыком, щека теряет контакт с её щекой, потому что она опускается ниже и впивается губами в мою шею.

– Доминика, – словно предостерегая, произношу я, этот поцелуй совершенно отнимает у меня дыхание.

Моя хватка на её запястьях усиливается, не знаю, это с целью остановить её действия, либо же просто самой устоять на ногах, что невероятно трудно, когда она делает со мной такое.

– Ты такая хрупкая, Алиса, такая нежная и особенная на вкус, – её слова ласкают в такт с губами.

Оказывается, поцелуи в шею – это моя слабость, я этого не знала. Билл никогда не целовал меня так, его щетина всегда неприятно прокалывали на коже, хотелось быстрее это остановить, но то, что делает она! Мою чувствительную кожу ближе к ключице жадно и влажно охватывают её губы, затем я чувствую поцелуй рядом с мочкой уха, а потом снова ниже. Меня бросает в жар.

– Я возьму силой, если остановишь.

Никогда в жизни я не слышала подобного. Мне хочется думать, что все это просто игра, но ведь это не так. Я наедине ночью в пустом и плохо освещённом парке с человеком, который совершил убийство. И что самое страшное – мне совершенно некого позвать на помощь. Та девушка, которую я обнаружила мёртвой после визита Доминики – она отказала ей? Она не приняла её, попыталась возразить и за это поплатилась своей жизнью? То же самое ждёт и меня? Доминика, совершенно не ощущая препятствия в виде моих рук на её запястьях, тянется ими ко мне. Она сильная. Мне становится настолько жутко от того, что она может ими сделать, что я, всхлипнув, убираю руки и пытаюсь отпрянуть назад. Я разворачиваюсь и предпринимаю отчаянную попытку побега, но сильные руки перехватывают меня. Она резко прижимает мою спину к себе. У меня нет возможности рассмотреть её лицо сейчас, она сзади, но я уверенна, что у неё потемневшие глаза, как обычно бывает, когда она не контролирует свои действия. Передо мной чёткая граница освещённого тротуара, на котором мы находимся. Темнота парка, впереди виднеются пугающие скелеты деревьев. Сердце перестаёт биться, мне думается, что она сейчас схватится за нож, и на этом все кончится. Не знаю, чем она убила ту девушку, но это явно было что-то довольно острое. Одна её рука держит меня за плечо, пресекая любые попытки бегства, другая отодвигает волосы, оголяя участок шеи.

– Как же тяжело! Чёрт, я не могу! Не могу! – её хриплый голос доносится из-за моей спины.

Она говорит это самой себе? Мне так чертовски страшно, что я боюсь произнести хоть слово. Но, совершив над собой нечеловеческое усилие, я пытаюсь выйти из оцепления. Я поднимаю руку и касаюсь её ладони на моем плече. По моим щекам текут слезы, я судорожно глажу её руку медленным успокаивающим движением. Чувствую, как хватка на моем плече слабнет. По сбившемуся дыханию Доминики понимаю, что мы обе не в порядке. Я не знаю, что это только что было, но чувствую, как ей трудно бороться с собственными желаниями, словно она пытается не дать волю зверю, что так усиленно рвётся из неё при каждой нашей встречи. Она полностью отпускает меня, но тут же её голова падает на моё плечо, я чувствую её надрывное дыхание на своей шее.

– Мы сейчас пойдём туда, где я не смогу тебя тронуть, – говорит она ровным голосом, – Прекрати плакать, я не буду продолжать. Успокой своё сердце, оно так бьётся… Мне отойти? Я отойду. Пошли.