Владимир Попрядухин - Ловцы тумана

Юля знала, что внештатник на пенсии и беден, как церковная мышь, поэтому щедрость оценила высоко, но тут же отвергла.

– Каждый сам за себя. Хорошо, пойдемте.

– Каждый сам за себя, – засмеялся ее спутник. – Так шакал в «Маугли» говорил.

Потом понял, что сравнение с шакалом как-то неуместно в отношении девушки и смутился.

– Извините, это я что-то невпопад. Пойдемте. И я угощаю. Это мое обязательное условие.

– Шикуете? – съязвила Юля

– Ах, оставьте, – ухмыльнулся Серебров. – Гусары денег не берут. Тем более, у меня скидочная карта в «Бодрую чашку» есть. Вчера один ученик подарил. По ней две чашки на выбор бесплатно. Акция.

– Гусары денег не берут, а берут дисконтные карты. Куда катится мир. А где эта кофейня?

– На краю Африки. Пару месяцев, как открылась. До этого там пивнуха располагалась. Но здоровый образ жизни твёрдой поступью шагает по планете.

– Да уж, пивнуха для Африки норм, а вот кофейня… А почему ученик? Вы где-то преподаете? Вы же вроде не учитель.

– Да, попросили вести краеведческий кружок в местном доме детского творчества. Всякие туристические тропы прокладываем, интересные места на карту района наносим. Родники опять же.

Кофейня, куда пришли журналисты, была небольшой, но уютной. Даже в дневное время здесь был легкий полумрак, а атмосферу создавали небольшие гирлянды и лампочки.

– Миленько здесь, – подумала Юля.

Серебров подошел к стойке и залихватским движением завсегдатая подобных заведений выложил перед дюжим бариста свою карту.

– Будьте добры два капучино.

–И в один добавьте кленовый сироп, пожалуйста – сказала Юля, присаживаясь на мягкий диванчик у окошка, где уже расположился пушистый постоялец кофейни кот Васька. Он считал, что окажет честь посетителю, если заберется к нему на руки. Юлю он не заставил долго ждать и лениво, в полусонном состоянии, перебрался с дивана к Юле.

Бариста – атлетического вида мужчина неопределённого возраста «около сорока», с худым длинным лицом и медно-рыжей короткой стрижкой – с невозмутимым видом поизучал картонный прямоугольник

– К сожалению, могу сделать только один кофе. По этой акции бесплатно две чашки кофе в течении месяца, но не одновременно.

Юля про себя ухмыльнулась, глядя, как «гусар» суетливо извлекает из кармана мелочь.

– Присаживайтесь, сейчас принесу, – бариста смел мелочь в коробку, хранившуюся в недрах стойки, и пошел к аппарату.

Кроме штатного и внештатного журналистов в кофейне никого не было.

– А здесь очень даже ничего, – подумала Юля. – Нужно будет иногда захаживать сюда после работы.

И, аккуратно сдвинув уже задремавшего кота с колен, она подошла к стеллажу с книгами – это была изюминка «Бодрой чашки». Журналистка взяла с полочки потрепанный томик. Это оказался сборник Шекспира.

– Надо же, кофейня-читальня. Приют для эстетствующих интеллектуалов.

Второй эстетствующий интеллектуал шмыгнул носом и развязал тесемки папки, развернув ее на столе. Ему не терпелось начать разбор доказательств. Но, перед самым началом, Серебров, в молодости учившийся в эстрадно-цирковом училище, сделал классическую театральную паузу, создавая интригу.

Юля с интересом наблюдала за этим миниспектаклем.

– Тренер нечаянно оказался прав! – начал свой спич ее визави. – Именно не из нашего мира!

– Вы серьезно?

– Абсолютно! Сейчас сами убедитесь. Вот!

Он извлек на стол пожелтевшую топографическую карту района, всю испещренную красными крестиками и вопросами. Впрочем, часть крестиков была зачеркнута синим.

– Это что, пиастррры, пиастррры? – среагировала на крестики Юля. – Клад?

– Нет, это места нашего района, где пропадали люди.

– Но люди пропадают по сотне разных причин. От явно криминальных до сугубо бытовых. Убежал пацан из дома и пропал.

– Именно, – торжествующе поднял палец Серебров, чуть не выбив чашку из рук неслышно подошедшего бариста. Тот недоуменно покосился, но обогнул эмоционального клиента и поставил две чашки на стол. Юля тут же подтянула свой кофе к себе и сделала осторожный глоток. Внештатник свою чашку проигнорировал, увлеченный рассказом.

– Так вот, я собирал информацию по всем случаям. И у очевидцев, и из прессы. Те крестики, где пропавшие нашлись, в живом или мертвом виде, я зачеркнул.

– А что за вопросики на вашей схеме?

– А, это, так сказать, исчезновения наоборот.

– Как это наоборот?

– Это места, где были найдены люди с пропавшей памятью. Понятно, в тех случаях, когда о них стало известно. Вот сколько по вашему мнению таких людей должно быть?

Юля пожала плечами.

– Таких по всей России крайне немного. А вот конкретно в нашем районе их было неожиданно много. И это только по тем случаям, которые стали известны. Вот, взгляните на карту. Что скажете?

Журналистка слегка вытянула шею, заглядывая в желтый лист.

– Ну, что. Там четыре вопроса, и все они неподалеку от красных крестиков.

– Точно! – в восторге внештатник хлопнул тыльной стороной одной кисти по ладони второй. – А что это значит?

– И что же?

Серебров вдруг успокоился, и взял мхатовскую паузу, принявшись за свой кофе.

– Все просто, – сказал он чуть погодя, вытерев тыльной стороной пенку от кофе с верхней губы. – По моей теории, основанной, между тем, на исследованиях многих мастистых ученых, во вселенной существует множество параллельных миров. Они стоят друг от друга не в пространстве, но во времени. Достаточно одного хронофотона, и миры не пересекаются.

– Что такое хронофотон?

– Это мой термин. Моя научная находка, – с гордостью сообщил собеседник. – Это то крайне малое количество времени, которое позволяет мирам не пересекаться. Как листы в тетради. Вроде рядом, но каждый по отдельности. При этом, самые ближайшие из них, могут быть очень похожи. Иногда листы как бы склеиваются, и в этих местах образуются места для взаимопроникновения. Так называемые червоточины, используя терминологии Кинга. Но, поскольку закон сохранения вещества, открытый Ломоносовым, судя по всему, универсален, то из мира в мир должно попасть равное количество массы. Для равновесия. Если кто-то пропал, с той, другой стороны, приходит примерно похожий по массе человек. Ну, или другой материальный объект похожей массы.

– Интересная теория, – озвучила Юля, думая про себя, что собеседник точно с катушек съехал. Вон, как глаза горят, ни дать, ни взять, Наполеон в психиатрической больнице. – Ну, а как вы определяете, что это именно хронофотон? Его же как-то измерить нужно.

Но каверзный вопрос не поставил собеседника в тупик.

– А никак! – не смутившись ответил первооткрыватель хронофотона. – Приборы для измерения еще предстоит создать. Но это само по себе ни о чем не говорит. В конце концов, про микробов люди знали и до открытия Левенгуком микроскопа.