Мовсес Оганян - Изолятор

– Тридцать дней – крайний срок проявления симптомов, мы предполагаем, что он немного увеличился, учитывая мутацию вируса, будьте особенно внимательны в ближайшие три-четыре дня, немедленно сообщайте обо всем касательно вашего здоровья.

– Есть, сэр!

Доктор посмотрел на меня взглядом усталого человека, который готов был тратить своё время на что угодно, кроме разговоров со мной.

Теперь я по расписанию направлялся к нашему психологу Сидни Колтон. Она была очаровательна, умна и, признаться, я думал о ней намного чаще, чем следовало бы. Я шел по широким больничным коридорам и увидел Барри, который направлялся на приём к доктору Вайлдсу.

– Шалом, мой друг.

– Только не говори, что ты еврей, Барри, коварный параноидальный геолог соблазнитель медсестер не может быть евреем.

– Я наполовину индиец. Только не тот, что не ест коров, а тот, что снимает скальпы. А ты что-то имеешь против евреев?

– Я также, как они жду пришествия Христа и не люблю работать по субботам.

– Хах, – Барри издал короткий отрывистый смешок. – а куда ты идешь? К нашему доктору психологических наук, которая могла бы покорить Голливуд?

– Да, к Сидни, она могла бы покорить весь мир.

– Да ты запал на нее, дружище. Как по мне, она слишком холодная.

– Холодная? Шутишь? Она невероятная, очень энергичная и искренняя. И у нее отличное чувство юмора.

– Видимо тебе она раскрылась больше, чем мне. А она смеётся над твоими тупыми шутками?

– Что?

– Ну знаешь, у всех бывает тупые шутки, признай, она смеётся над твоими шутками, когда ты сам понимаешь, что сказал какую-то чушь?

– Хм, да, бывает, – задумчиво ответил я.

– Это верный признак того, что кушетка вам понадобится не только для выявления ассоциаций, братан.

– Ты что еще и психоанализ изучал?

– Самую малость. Дружище, главное не теряйся, забей на все эти правила и рамки, её здесь все считают бесчувственной сукой, а раз с тобой она такая милая, значит ты ей нравишься! Поверь мне.

– Ты же понимаешь насколько это глупо? Я в этом дебильном скафандре, я её пациент, я даже не знаю, есть ли у нее кто-нибудь.

– Ты можешь либо причитать, как маленькая девочка, либо перестать прятать свои чувства, хуже точно не будет, поверь.

– Точно! Я должен слушать чувака, который собирается трахнуть медсестру, рискуя заразить её смертельным вирусом.

– Я уверен, что здоров. Я чувствую малейшее изменение в своём организме, долгие годы я постигал это умение. Так что малышке Александре ничего не грозит. Просто сделай то, что хочешь больше всего!

– Так и поступлю, – сказал я и быстро пошёл от него прочь.

– Не очкуй! – Барри крикнул так громко, что почти сумел смутить меня, но я повернулся и с широкой улыбкой показал ему средний палец. Он расхохотался и вошел, вернее ворвался в кабинет доктора Вайлдса.

«Откуда он знает всю эту херню про ассоциации, литосферные плиты и катаны. Он скорее должен разбираться в мотоциклах, сортах шмали и дешёвом пиве. Боже, Ник, неужели ты мыслишь стереотипами, какой позор». Как обычно погружённый в свои мысли, я на автомате дошел до её кабинета и почувствовал, как сердце стало биться чаще.

Я вспомнил день первого сеанса. Когда доктор Вайлдс сказал, что мы будем ежедневно наблюдаться у психолога, чтобы нам было легче перенести изоляцию, я сразу представил, как захожу в строго обставленный кабинет, где бородатый мужик в очках рассказывает мне о том, что я с детства вожделею собственную мать, а лампа, которая мне приснилась вчера ночью, на самом деле фаллический символ.

– Док, а нам будут выписывать рецепты на кокаин в лучших традициях дядюшки Фрейда?

– Мистер Баддс, я бы лично с удовольствием накачал вас чем угодно ради того, чтобы иметь возможность насладиться тишиной, но увы, проклятая клятва Гиппократа связывает мне руки. Раз вы такой активный, то идите первым, доктор Колтон примет вас.

– Благодарю, док, я спрошу у него, чего подсознательно желает человек, который пользуясь властью угрожает несчастному больному.

Не дав доктору возможность ответить на мою колкость, я вошёл в кабинет психолога.

– Мистер Колтон, мне только что угрожал один из ваших сотрудников! Мне страшно, мне нужна поддержка!

Я увидел стройную, загорелую блондинку с распущенными, слегка кудрявыми волосами в сером джемпере и синих джинсах, которая вопросительно, но спокойно смотрела на меня, сидя за столом из светлого дерева. Я смотрел на неё слишком долго и не мог ничего сказать. Среди всей суматохи, которая происходила в последнее время, она выглядела, как ангел, который спустился с небес, чтобы спасти нас всех. Всю жизнь судьба швыряла меня по самым тёмным углам, и это дало мне бесценный дар – я видел людей насквозь буквально с первого взгляда и никогда не ошибался. Вот и теперь, глядя на неё, я понимал, что это очередной перекресток на моём жизненном пути, одна из немногих важных точек выбора, которые соединяются в линию жизни.

– Мистер Баддс, верно?

– Я, наверное, ошибся кабинетом. Меня ждёт какой-то хрен-психоаналитик, а старый проныра указал мне не на ту дверь, простите, что потревожил, но я не отказываюсь от своих обвинений!

– Нет, вы не ошиблись, я доктор Сидни Колтон, только я психолог, а не хрен-психоаналитик, – она с улыбкой смотрела на меня. – Сожалею, что не оправдала ваши ожидания.

– Хотел бы я каждый раз, когда ошибаюсь, чувствовать то же, что сейчас.

Она испытующе посмотрела на меня, но сказала лишь: «Присаживайтесь и расскажите мне о вашем пребывании здесь». В первом её взгляде был интерес, теперь же она полностью спрятала свои эмоции за профессиональной, милой, но холодной обходительностью.

– Мне не по себе взаперти, не думаю, что это вас удивляет. Я читал, что лишение свободы, сильнее всего пробуждает в людях агрессию и позывы к деструктивности.

– Верно, поэтому я здесь. Вы должны понимать, что это необходимые меры и…

Я был слишком поражён, чтобы воспринимать её речь. Я старался хотя бы делать вид, что слушаю, но думаю, что мой растерянный, блуждающий взгляд меня выдал. Я пытался осмотреть её всю так, чтобы она не заметила. В итоге целых полчаса я односложно отвечал на её вопросы и пытался унять трепет в груди.

За месяц мы с ней наладили контакт, иногда мне даже казалось, что она флиртует со мной, но я отгонял подобные мысли. Сегодня, после разговора с Барри, я подумал, что скорее всего не открыл ей свои чувства из-за банального страха, а не из-за того, что роман в наших условиях был неуместен. Но думал я о ней постоянно. Вот и сейчас я шёл и вспоминал её полные, чувственные губы, чистый взгляд голубых глаз, идеально очерченную грудь, которая так меня манила, что создавала риск превратить нашу беседу в сеанс глубокого гипноза. «Она по-любому видела, как я пялюсь на её грудь и считает меня жалким извращенцем» – пронеслось у меня в голове.