Елена Андрианова - Из жизни одного клана. Книга первая

Ни на минуту за весь этот кавардак мне не пришло в голову, что со мной что-нибудь произойдет плохое, ни минуты мой организм не потратил на болевые ощущения и душевные терзания. Только адреналин хлынул в кровь, по телу разлилось тепло и захотелось активных действий. Захотелось встать. Я резко вдавила стопы в человеческое тело перед собой, подвинув его или ее вперед. Встала. Неожиданно перед глазами все поплыло. Автобус начало раскачивать по все увеличивающейся амплитуде. Ветки выбивали стекла, цепляли волосы и одежду людей, рвали ткань и кожу. Автобус, вновь начал движение!!!! Он как таран, стремился проломиться сквозь не такой уж приветливый лес, не смотря ни на что. Мне казалось, что даже удалось расслышать сквозь треск и крики людей надсадный скрип механики, несогласной, справляться с такой нестандартной задачей – прорываться сквозь сопротивляющуюся чащу. Скрежет прогибающегося металла и звуки рвущихся-ломающихся веток, предметов, разбитых стекол уже почти заглушали голоса…

С интуицией у меня всегда было плохо… Никогда собственно не могла оценить предел своих возможностей, склонная их преувеличивать, нежели преуменьшать, часто останавливалась в шаге от увечий. И сейчас, если бы не чьи-то сильные руки, обхватившие мою талию, и усадившие обратно на пол, я бы поднялась во весь рост и оказалась бы в уязвимом положении перед последней, самой страшной минутой тряски. Сейчас автобус не просто ходил ходуном, его подбрасывало вверх и в стороны, как если бы кто-то играл в мяч и перебрасывал нас от одного играющего к другому. Автобус фактически отрывал свои колеса от земли, подскакивая на огромных корнях деревьев, кочках и камнях. Несколько стекол…большинство стекол первых рядов оказались разбитыми, и кто-то летел на улицу, через огромные неровные дыры на месте окон, обдирая по-летнему голые руки и ноги. Истерика первых, как теперь очевидно, относительно спокойных минут тряски, превратилась в громкие стенания и визг. Неразбериха царила кругом. Люди толкали и били друг друга в попытках освободиться из-под кого-то или чего-то, кто-то пытался вытащить осколки стекла из рук, кто-то истекал кровью. Все изменилось. Для меня. Стало каким-то вещественным: и чувства, и звуки приобрели смысл. Начали появляться цвета. Мне было жаль себя и окружающих. И страх. Он неожиданно просто прорвался в мое сознание и поглотил мое спокойное и тихое "ничто".

Но все закончилась на один счет. РАЗ! И как по команде, наш автобус встал на четыре колеса и замер. Мы не сразу поняли, что все закончилось.

Меня прикрывали чужие руки, почти сплошь покрытые чем-то серым вперемешку с битым стеклом. Только сейчас, в неожиданный и до обидного краткий миг тишины, я почувствовала дыхание отдельно взятого человека, того, что пытался меня прикрыть собой. Крики и ругань возобновились быстро, но сейчас – без грохота истязаемого автобуса, стало возможным слышать собеседника.

– Спасибо…– сипло удалось выдавить мне со второй попытки.

Ответа не последовало, да, и не нужен он был мне. Я сейчас хотела только одного – на воздух. И не заботилась о соблюдении приличий. Не дождавшись, пока он уберет руки надо мной, я оттолкнула их в сторону и попыталась встать.... Я думала все закончено. Приехали.

Я ошиблась. Вновь. Люди, получавшие надежду выжить, оказались, большим злом, чем потерявший управление автобус.

Женщины и мужчины в едином порыве бросились к выходу, причиняя еще больший ущерб себе и окружающим, чем недавняя тряска. Ноги не разбирали куда наступают, руки – за что хватаются. В результате чудом спасшиеся люди начинали драться здесь же – стоя на сиденьях и в проходах, лежа, пиная идущих и сидящих… Мое желание выбираться вместе со всеми остальными, испарилось, как не бывало.

На нас напирали сзади все, кто был в состоянии передвигаться, и мне очень повезло, что мое место было в хвосте нашего автобуса, иначе через меня пытались бы пройти гораздо большее количество человек. Темнота вокруг не была абсолютной, к сожалению. И те, кто рванулся вперед, шли на мигание мобильников и кое-где оставшихся светильников, к тому же мы все же в широте Белых ночей и сейчас светло. Верните мне мое предыдущее состояние!!!!…Господи…Да, что же это творится! Я обернулась. Кто-то попытался поставить ногу в тяжелом ботинке на моего невольного защитника, не обращая внимания на выбор путей передвижения. Держась за сиденье обеими руками, мужчина почти подпрыгнул, бросая свое тело через нас, но… был одним неуловимым движением отправлен обратно, там и затих.

Только наш частный случай закончился без увечий. Впереди люди пребывали в агонии. Это было бы смешно, если бы не было так страшно. Человеки, наступая на тела, тех кто, не смог подняться с прохода между сидений, шли вперед. Самые живучие перелезали через спинки соседних сидений, швыряли их хозяев в стороны, оттирали к окну, спихивали в проход и продолжали движение. Эти скулящие, страшные в своем безумии люди, еще час назад считавшие неприемлемым мат и распитие спиртных напитков в общественных местах?!

А я все сидела, зажатая между сидений, и смотрела на этот грустный спектакль глазами не менее безумными, чем у остальных, но не лезла вперед, хоть это желание было первым после окончания этой котовасии, а размышляла о том, что я этой встряски в своей жизни и хотела, этих нескучных событий и желала для себя? Да уж. И впрямь – бойся своих желаний.

Оглушенная наблюдаемыми картинами, я не заметила, как во мне рождается отвращение ко всему окружающему. Хотя не отвращение – брезгливость. То непонятное приятное в своем безразличии спокойствие опять затопило мое сознание, никакие другие чувства: ни жалость, ни понимание сложности бытия в данной конкретной ситуации, меня не заботило. Такое долгожданное безразличие. Я хотела выкинуть всех людей за шкирку из автобуса лишь потому, что они создавали много шума, и мне было неприятно на них смотреть. Я, пожалуй, собиралась оттеснить всех и (если понадобиться грубо), кто встанет на моем пути к выходу и выбраться отсюда как можно быстрей, потому что предпочитала свежий воздух этой непонятной вони потных, грязных, окровавленных тел. Только и всего. Я уже качнулась вперед, чтобы осуществить замысел, как кто-то опять рывком усадил меня обратно. Твою ж мать…Я больно ударилась головой о что-то металлическое и острое, с трудом удерживая сознание, где-то на грани восприятия почувствовала укол в шею…И на меня упала темнота… или я в нее упала.

Не знаю, сколько времени прошло, но очнулась я там же – на полу. И передо мной была все та же картина. Но как же так!!! Почему же время так медленно тянется! Я уже это видела. Те же люди. Те же позы. Боже, скорее бы сменились декорации.. И страх вернулся. Эмоции…опять эмоции. Вжавшись в кого-то, кто опять обнимал меня, я во все глаза смотрела на медленно редеющую толпу перед выходом их автобуса. Я рассматривала их фигуры, лица, одежду. Удивлялась состоянию людей и отсутствия ясности в их сознании. Общая кишащая масса все еще не захватила с собой меня с тем мужчиной, кто удерживал меня на полу. Этакий островок безопасности, в который я вжималась всеми своими косточками. К слову, поза была неудобной. И если совсем откровенно, я только сейчас обратила внимание, что вообще-то я сижу на чьих-то ногах. Ну, так или иначе, он (а это, конечно, был мужчина) особо не возражает. Вместе с нами здравый смысл на нашем острове сохранял тот мальчик, которого отправил "отдыхать" мой спутник (хотя лишь потому, что часть времени был без сознания) и еще трое неизвестных, что, стоя у уцелевших окон, пинками откидывали от себя некоторые туловища и части тел, тянущиеся к ним за опорой. Мы надеялись и ждали одного и того же – когда же закончится это поток, вываливающихся из автобуса тел.