Елена Андрианова - Из жизни одного клана. Книга первая

Пока никто не решился увести находку у меня из под носа, я подхватила его локоть и потащила за собой.

– Как тебя зовут чудо-мальчик? Меня – Лена.

– Просто Максим.

– Вот, она простомаксим. Уже была без сознания, когда нашли ее. Ногу не трогали. Я ее бегло осмотрела, но ничего не нашла явного, и того от чего она могла оказаться в таком глубоком обмороке. Это не по моей, а по твоей части. Надеюсь, папу ты слушал внимательно.

Ответ я выслушать не удосужилась. Мою голову сейчас, когда пострадавшая была передана в заботливые руки, занимали два более актуальных вопроса. Первый: куда делись Александр и Степа, которых я оставила с девушкой буквально три минуты назад, и второй, что это за мужской голос с командными нотками проповедует на полянке пассажирам. Если ответ на первый вопрос останется неизвестным до появления парней, если они вообще соизволят появиться, то по второму вопросу, я начала работать незамедлительно, направив свои стопы в обход транспортного средства, к поляне с пассажирами.

Я зашла к проповеднику с тыла, что называется. Со спины он внушал уважение, хотя бы тем, что взял на себя труд разгладить и заправить рубашку в джинсы и собрать свои длинные рокерские волосы в аккуратный хвостик. Безусловно, они были его достопримечательностью, на вид очень мягкие, волнистые волосы, до плеч. Прислонившись к пыльному боку автобуса, я начала осматривать поляну и, конечно, внимательно слушать оратора. Сейчас у меня появился исследовательский интерес. А любопытство, которое лежало в основе моего интереса, как известно не задушишь, не убьешь. И я определила задачу на ближайшие часы – как можно больше слушать и внимательно смотреть.

Прежде всего, я пересчитала пассажиров. 42 человека, включая меня, Александра, Степу, пострадавшую девушку и нашего лекаря. Мне казался автобус полным, а в нем, как известно, от 46 пассажирских мест. В нашем как раз 46. И водитель. Ведь где-то же должен быть водитель, который скажет, с какого перепугу завез нас в глушь! Ну, конечно, водитель. Почему я сразу о нем не подумала?! Сорваться с места на поиски новой цели меня мне не позволила набирающая обороты речь длинноволосого. Просто диву даешься, как человеку удается так стремительно менять стили поведения. Не удивлюсь, если он был одним из первых выбравшихся из автобуса.

– Мы все попали в сложное положение, многие ранены, – вещал он. -Поэтому каждый должен помогать другому. Если у вас есть медикаменты, поделитесь с тем, кому плохо. Как мы знаем, у нас есть врач в коллективе, но может распределить лекарства. Нас скоро спасут, но пока мы будем помогать себе сами. Ведь живут же люди в диких местах и ничего – не умирают. А мы все люди цивилизованные, уж как-нибудь продержимся до спасателей. Возможно сутки. Но это максимум. Не паниковать! Вот, я например, могу костер развести, кто-то может с утра пойти в лес за грибами и ягодами. Да и о еде! Наверняка, многие брали с собой еду в дорогу? Ведь брали…

«Лучше бы на трассу пошли, машину тормозить и на помощь звать»– пришло в голову. Черте что…

А между тем, оратор замолк на пару секунд, но и народ молчал. Без комментариев, что называется. И мужик продолжил, добавив экспрессии своей речи активной жестикуляцией…

– О воде нужно сказать отдельно. Мы пока не знаем, есть ли поблизости источник. Нужно собрать всю, что есть при себе. Товарищи, чисто по-человечески, нужно поделиться с ранеными. Собрав воду, которая есть, можно посмотреть насколько нам ее хватит и рассчитать паек, так сказать. Мы здесь все вместе и касается это всех нас. Скажу, по-простому, если кто-то сейчас зажмет еду при отсутствии воды, то тот, у кого есть вода, но нет еды, с вами делиться не станет. Будем дружно пухнуть кто с голоду, кто от жажды. Предлагаю сейчас все, что у кого есть, снести в кучу.

– А хто делить-то будет. Ты што ли? – прокомментировала женщина, параллельно затягивая повязку на полном плече с помощью зубов и свободной руки.

– Я сама не против твоего предложения, но нужно не одного человека на это подрядить, а как минимум двоих,– выплюнут ткань изо рта и отдернув рукав потерявшей товарный вид зеленой блузки, продолжила женщина. – Я могла бы помочь. Если нет возражений, – она осмотрела поляну достаточно небрежно, так, что если возражения даже имелись, она бы не заметила, -считаю, что все ЗА.

Но возражений, на самом деле, не было, поскольку, судя по осунувшимся лицам пассажиров, главным был для них покой, а может докатился шок?

Тогда женщина поднялась со своего места и направилась к оратору. Переговоры между организаторами заняли меньше пяти минут и не сопровождались мордобоем, из чего я сделала вывод, что работают профессионалы и им мешать не стоит.

Когда кинули клич по сбору продовольствия, я без сожаления вытряхнула свои припасы в количестве трех штук: одна плитка шоколада, один питьевой йогурт, одна пачка фисташек, и пошла заниматься своими делами, покуда вся остальная масса без энтузиазма перерывала личные запасы продовольствия.

Я не сыщик, я только учусь, но по всему видно, что никто и не замечает пропажи как минимум четырех пассажиров, не считая водителя. Сейчас задавать вопросы пострадавшим людям, наверное, бесчеловечно? Ну, раз так, что можно начать и с другого конца. Например, с обследования поляны по следам шин автобуса, благо борозды остались, как будто по мягкой глине ехали.

Заходя за автобус, где должен быть орудовать в поте лица добровольный лекарь, я надеялась увидеть девушку в сознании.

Максим, предоставленный себе, видимо почувствовал себя уверенней и сейчас, примащиваясь на корточках поудобнее лихо вспарывал футболку девушки. За усердие ему стоило поставить 5 с плюсом, за аккуратность 2. Ну, кто, скажите мне, пытается пороть с середины полотна, а швы, зачем созданы?

– Если хочешь раздеть девушку, стоит спросить ее разрешения.– с ощутимым сарказмом заметила я.

Наверное, не стоило говорить под руку, но фильтр между языком и разумом временно барахлил. От неожиданности парень с размаху опрокинулся на спину вместе с перочинным ножиком. Краска залила его щеки, хотя, кажется, понял, что я пошутила. А может, ему и вправду было неловко резать одежду на девчонке даже в медицинских целях.

– Зачем режешь?

– Нужно стянуть шину. Зачем кричать-то было? Я с ножиком, мог поцарапать ее, ну…– смешно наморщив лоб и растирая ушибленный копчик, отчитывал меня Максим.

– Извини, конечно, но я, кстати, спросила, не для чего, а зачем режешь, – принялась объяснять, уже понимая, что зря полезла.– Можно было вспороть швы, и меньше мороки было бы с перевязкой, и меньше времени потратил бы на портняжество. Кстати, ты, надеюсь, планировал хоть что-то от футболки оставить, а то ведь девушка, когда очнется, может и не обрадоваться, что всем была доступна для созерцания ее грудь.