Антонина Крейн - Шолох. Академия Буря

Для каждой дисциплины имелась брошюра с описанием и листок для записи. Лади сразу потянулась к листам. В «шапке» указывалось название и время занятий. Ниже – записавшиеся студенты.

Сразу было видно, что пользуется популярностью, а что нет.

Так, под Тайнами Магического Мира собрались все двадцать подписей курса. Не меньший энтузиазм вызывали Боевая Магия, Артефакторство, Иллюзии, Целительство и…

– Ого, и такое бывает? – ахнула Найт, когда наткнулась на дисциплину: «Сыскное Дело Для Магов».

– Отчего б не бывать, – вздохнул Стэн. – Особенно с таким лектором, как Берти Голден-Халла…

Услышав фамилию, Найт подпрыгнула:

– Голден-Халла! Корабельный маг просил передать ему привет. Рассыпался в дифирамбах. Получается, это преподаватель?

Стэн, почему-то раздраженный, закатил глаза:

– Ты что, вообще ничего про Академию не знаешь?

– Скоро узнаю, – Найт пожала плечами и, чтобы подтвердить намерение, активно закопошилась в листках. – На сколько предметов я могу записаться?

– Да на сколько хочешь.

– Класс!

И адептка, высунув от усердия язык, начала, не глядя, вписывать свою фамилию во все бланки.

– Эм, ну-у-у… – Стэн по-птичьи ненатурально вывернул голову. – У тебя как бы лекции по времени пересекаются. Как ты собираешься их посещать?

– А я буду злостно прогуливать все, что мне не понравится.

– Плохая идея. Тебя запомнят и в следующем году станут смотреть на тебя недобро. А когда колдун смотрит на человека недобро, человек ломается.

– Следующий год меня не волнует! – максимально легкомысленно сказала Найт. Но по сердцу от этих слов – чистейшей правды – все-таки прошла болезненная, злая дрожь… Д’гарр. Она никогда не привыкнет. Да и можно ли привыкнуть к такому?..

Ладислава добралась до последнего предмета в списке. «Наследие Этерны».

И ни одной фамилии внизу.

– А что это такое? – спросила Лади, помахав листком.

Стэн как-то очевидно скуксился. Сероватые волосы его встопорщились, взгляд остекленел – меня тут нет, меня не обидят.

– Это, ну, про наш остров. Местные обычаи, легенды, верования. Как бы этнография.

– Любопытно! А почему никто не записался?

– Видимо, им нелюбопытно, – обиженно буркнул Стэн. – И не полезно. Кому вообще нужен наш дурацкий и своенравный шмат земли, брошенный на краю мира? На материке знания о нем все равно не пригодятся…

Лади изумленно подняла глаза на Хлестовски.

Кажется, Стэн произносил не свои слова, а чьи-то. Такое случается. Если человеку сто раз сказать: «Дубина ты стоеросовая!», то он, наверное, сразу не согласится – хотя бы из гордости. Но однажды, в совершенно другом разговоре и с другим собеседником, у него вдруг вылезет самоуничижительное: «Дубина я стоеросовая!»

Неуверенность подтачивает тихо.

Но упрямо.

– Стэн, скажи: это ты преподаешь «Наследие Этерны»? – Найт строго свела пшеничные брови.

– Ну я, – расстроенно буркнул оборотень-помощник-библиотекарь. – Нет! Не записывайся из жалости, чтоб потом прогуливать! Найт!!!

– Я не из жалости. Просто это действительно интересно.

А как иначе? Если тут и невиданные отливы, и корпус загадок, и блуждающее море в окне?

– Прогуливать не буду, обещаю!

– Ишь какая!.. Кхм. Ну… Лады. И давай иди уже отсюда. Спасибо. И маг-браслет не забудь.

Ладислава неспешно брела по мозаике главного холла в сторону Боковых Морских Дверей, когда до нее «дошло».

Сработала ассоциация. Вид напольного рисунка, мелко набранного стеклом (светящийся маяк в штормовом море), помог сложить другую мозаику в ее мозгу.

Кусочек номер раз – это дисциплина «Сыскное дело для магов» под авторством Берти Голден-Халлы.

Кусочек номер два – вчерашнее возмущение рыжего: «Я к семинару по техникам наблюдения готовлюсь!»

Так где еще могут быть «техники наблюдения», как не в «сыскном деле»?

Значит, это он – тот самый, кого «либо любят, либо не успели полюбить»?

– Неужели в этом правиле нет исключений?.. – вслух пробормотала Найт, остановившись у гребня стеклянной волны, за которой был нарисован девятый вал, пугающий даже в двухмерности.

Вдруг кто-то весело похлопал ее по плечу:

– Хей-хей! Задаешь вопрос – получи ответ. В любом правиле есть исключения. Вот аксиомы – совсем другое дело.

Но когда Лади изумленно обернулась, рыжий хвост вместе со своим обладателем уже бодро взбегал – почти взлетал – по второй винтовой лестнице, той, что вела в кабинет леди-ректора.

Зеленые брюки-дудочки, белая рубашка с закатанными рукавами. Теплый загар и подгоревший на солнце приятно-длинный нос. Ни вещей в руках, ничего – держит при себе лишь свою энергию, похожую на золотой шар, прыгает с ней в обнимку аж через две ступени, не касаясь перил.

Кажется, точно так же, налегке, он бы рванул в другую страну или Вселенную, или даже за ее пределы, и не чувствовал бы неудобств.

А что, людям в пути нужно что-то, кроме них самих? О нет. Нет-нет. Они просто не пробовали по-другому. Я в них верю: справятся. Хей.

…Берти Голден-Халла скрылся из виду, не оглянувшись.

«Привет» корабельного мага пришлось отложить.

Ладислава стояла на вершине узкого и длинного холма, который отделял академию от берега.

Изумрудные облачка пиний парили над головой девушки, страстоцвет цвел под ногами, вокруг торчали каменные останки древней обсерватории.

Но Лади смотрела только на море, чья бухта раскинулась впереди. Сейчас, в последний день августа, оно блестело под солнцем мягкой, угасающей красотой. Тихое и мирное, море раскатывалось от светло-голубого к насыщенно-бирюзовому цвету. Линия горизонта была дымчатой: будто пальцем смазали карандаш.

Найт начала спускаться.

Уже издали она увидела, как много на берегу студентов. Одни играли в мяч, другие валялись по-тюленьи. Над водой взволнованно орали чайки: что это за дикари на нашей территории? Три летних месяца мы жили, как хотели, а теперь… Что за бескрылые злодеи?!

Темно-серые скалы обрамляли бухту по сторонам. Первогодки толпились на одной из них, с гиканьем и хохотом убеждая друг друга прыгнуть. Кто-то неуклюже нырнул – под свист и вопли одобрения. Потом еще один, сразу. Еще. Долго уговаривали четвертого добровольца. И снова бурно радовались прыжку.

Найт, которая обожала нырять, фыркнула и азартно потерла ладони:

– Пф! Слабаки! Встречайте мастера!

…И не последнюю роль в этом ее решении сыграло то, что на другом конце пляжа девушка разглядела Фрэнсиса. Близнец сидел на валуне у воды и тоскливо запускал по воде камешки, изредка поглядывая на ныряльщиков.

Грустит? Это плохо.

Хотя грустить на берегу не страшно. Большая вода успокаивает. Мгновенно. Слизывает горечь и уносит за предел, низвергает водопадом в космос, распушает в атомы, а тебе приносит улыбку – с новой волной. Всепрощающее море. Безустанное.