Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования

– С прошлого года осталось, ещё с тех Гонок! – невозмутимо ответствовал дворецкий. – Не доглядели уборщики, моя вина! Уж я им задам!

Главный слуга мягко вынул из пальцев госпожи Квят находку, спрятал себе в рукав и, величественно склонившись в petit arc [14] Малый поклон (фр.). , вернулся на своё место.

Увидев, что всё успокоилось, Таде в центре зала засуетился.

– Первый номер среди соревновантов достался синьору Корсти́ни, антрепренёру! – объявил он. – Трёхцилиндровая машина, перегретый пар, двукратное последовательное расширение! Восьмое участие в Великих гонках!

Стоявший в толпе итальянец снял клювастую венецианскую маску чумного доктора, поклонился и получил свою долю рукоплесканий, которую встретил с усталым достоинством опытнейшего жуира.

Его бригада выкатила в центр залы бочонок. Пенящийся напиток полился в золотую чашу Кубка.

– Традиция требует, чтобы соперники перед Гонками выпили за успех друг друга! – громким поставленным голосом воскликнул Корстини. – В этом году мы договорились приготовить нечто невиданное – танжерский пунш, который, конечно, невозможен без настоящего игристого вина ломбардской Франчако́рты! Этот бочонок доставлен прямиком из Италии специально для сегодняшних Гонок!

Тут взгляд маэстро упал на некую девицу, неосторожно выступившую в первый ряд. Сеньор приподнял бровь и всё с тем же усталым видом наклонил голову. Барышня вспыхнула. Лёгкая понимающая улыбка тронула губы антрепренёра. Впрочем, итальянец почти сразу же спохватился.

– Великие гонки – столь значительное событие, – доверительно произнёс он, глядя на девицу, будто обращаясь именно к ней, – событие столь масштабное, да, масштабное, не побоимся этого слова прусских книжников, что целую неделю спектакли в Опере будут предваряться специально написанным ариозо о локомотивах! Ну а сегодня… Сегодня мы даём «Служанку-госпожу» несравненного Перголе́зи! Все присутствующие приглашены! За счёт заведения, естественно!

Антрепренёр и его бригада под рукоплескания публики поклонились и отступили в сторону.

– Адам-Каетан Петрович Мйончинский, студент, участвует в Гонках впервые! – объявил Таде. – Тендерный локомотив с применением зубчатых передач, система Миллета на поворотной тележке со второй группой движущих осей в основной раме, компаунд!

К Кубку вместе с двумя другими членами экипажа вышел наследник графов Мйончинских.

– Войны давно не было, – проскрипела у столика со средиземноморскими устрицами бабка изобретателя, всё та же старуха-графиня. – Мальчик не знает, куда девать силы и деньги. Свои силы и наши деньги!

Стоявшие рядом дамы вежливо улыбнулись. Даже боявшаяся луддитов госпожа Квят хмыкнула.

В центр залы кто-то вытащил кадку. Она была полна нарезанных насыщенно-красных плодов, плававших в собственном соку, отчего-то чёрном. Потянуло сладостно-дымным ароматом немыслимых стран.

– Как бы ни было прекрасно вино нашего достойнейшего противника, – воскликнул звенящим, всё ещё неустоявшимся голосом Адам-Каетан Петрович, – танжерский пунш требует особых плодов, чёрных мандаринов, именуемых танжеринами. Мой посланец, дамы и господа, лишь вчера привёз их из Африки!

Содержимое кадки было опрокинуто в Кубок. Юный граф Мйончинский взял у неслышно появившегося рядом полового серебряную поварёшку и размешал шипевшую мириадами пузырьков чёрную жидкость.

– Лёдщик Апрон Несторович Сташко́, участвует в Гонках впервые! – вскричал фабрикант Таде, а потом, наслаждаясь, добавил: – Локомотив насыщенного пара с тремя ведущими осями, двухосной поворотной направляющей тележкой и жёстко закреплённой поддерживающей осью!

Апрон Несторович выскочил вперёд.

– Танжерскому пуншу по рецепту надлежит быть холодным! – воскликнул он. – Несмотря на жару! Вопреки жаре! – он сделал вид, что задумался, а потом просиял: – Нужен лёд! Напиленный минувшей зимой на Лесном озере, вдали от всяческих селений! Сохранённый в специально оборудованном подземном хранилище с многослойными дубовыми стенами!..

Статный, сияющий белоснежной улыбкой, разодетый на французский манер официант с великолепным закрученным чубом приволок неподъёмный деревянный сундук.

Апрон Несторович театральным жестом откинул крышку. Все, невольно притихнув, вытянули шеи. Бравый коммерсант вынул прокладку из толстого войлока, с трудом вытащил тяжеленный сочащийся влагой мешок и, закряхтев, опрокинул его содержимое в приз Гонок. Мелко нарубленные ледышки, едва не выплеснув на пол весь пунш, обильной лавиной посыпались в чашу.

Сташко сразу же отпихнул поварёшкой кубики в сторону и одним движением наполнил напитком бокалы – свой и товарищей по экипажу.

Обильная пена, шипя, оседала на хрустальных стенках.

– В этот жаркий день позвольте преподнести уважаемой публике небольшой подарок, – вскричал Сташко, поднимая фужер, – столь необходимую нам прохладу!

Появился всё тот же чубатый человек с двумя вёдрами льда и водрузил их на ломившиеся от закусок столы.

Толпа гостей заволновалась. В ней образовались течения и потоки, которые в один миг все разом хлынули к заветным вёдрам. Центр залы опустел. Половые с невиданной живостью стали опускать куски льда в протягиваемые бокалы. Тут и там раздавались возгласы восхищения.

Когда всеобщая суматоха понемногу улеглась, Сташко эффектно добавил:

– По завершении Гонок мы предложим уважаемой публике какаовое питьё, мороженное в лёдных стаканах до той степени загустения, что его необходимо потреблять ложкой, как dessert à la France! [15] Десерт по-французски (фр.).

Гости зашумели и разразились громкими и совершенно искренними рукоплесканиями.

Под эти рукоплескания наполнили бокалы танжерским пуншем остальные соревнующиеся бригады. Лёд постукивал о хрусталь, издавая нежный, мелодичный звон.

– Пусть случайности не помешают победителю победить! – медленно, веско проговорил Апрон Несторович.

– Pani i Panowie! [16] Дамы и господа (польск.). – крикнул юный граф Мйончинский. – Всем нам удачи!

– Buona fortuna! [17] Удачи (итал.). – вторил ему синьор Корстини.

Экипажи осушили фужеры, а потом резким движением залихватски разбили их об пол.

Выглядело всё это довольно эффектно. Зрители одарили соревновантов аплодисментами.

– Ну вот и речи позади! – счастливо произнёс Таде. Он также погрузил свой сосуд в Кубок. В его бокал с шипением хлынул чёрный напиток вперемешку с наколотым льдом. – За победу! За победу прогресса, за победу паровозного дела!

– Так! Так! – заорала аплодирующая толпа.