Тамара Клекач - Город туманов

– Это же адвокат семьи убитой Климовой, – удивился лейтенант.

– Киммельдфельд Давид Абрамович собственной персоной, – произнесла Октавия.

Сухомлин брызгал слюной и так, и сяк, но адвокат невозмутимо тряс хомячьими щеками, отсекая все попытки опера добиться хоть какого-нибуть ответа от задержанных.

– Октавия, а ты не скажешь случайно, кто был адвокатом Королевой? – равнодушно наблюдая за провальным допросом, спросила Гера.

В руках Октавии появилась папка, и она быстро пролистала ее содержимое.

– В яблочко, Гера, – усмехнулась она. – Он самый. Киммельдфельд Давид Абрамович.

– Интересно получается, – произнес Усов, – три случая – один адвокат.

– И два трупа, – мрачно добавил Литвинов. – Не считая двоих полицейских.

"И один ментальный конденсат" – добавила про себя Гера.

– Октавия, – очень тихо произнесла она, – окажи услугу: как будут новости по обидчикам моих парней – дай знать.

Сухомлин внимательно выслушал майора и ко всеобщему удивлению согласился взаимодействовать и лично выдал Литвинову все копии как текущего дела, так и того, в котором по малолетке фигурировала Королева.

Молодой лейтенант взял такси и поехал домой. Майор соизволил телепортировать себя в участок, но, оставив в кабинете пальто и шарф, ушел в архив, но Гера сомневалась, что там он найдет то, в чем нуждался, а именно разрядку и желательно со вкусом водки или конька.

Покрутившись возле коробок с бумагами из отдела нравов, Гера сняла шляпу и плащ, и покурив в окно, открыла первую коробку и вывалила ее содержимое на стол майора.

– Хоть в туалете подтирайся, – присвистнула она, перебирая папки с кривыми пометками.

Бегло ознакомившись со списком статей, по которым проходили стрелки, напавшие на майора и лейтенанта, Гера взяла дело Королевой, заведено два с половиной года назад.

Согласно записям предшественника Сухомлина, некоего Авагимяна, она была задержана при выходе из ночного клуба в центре города. Наряд полиции наткнулся на нее случайно, отъезжая от подворотни, где ловили клиентов трансвеститы, и, обратив внимание на подростка, подозрительно ошивающегося одного ночью, остановили ее. Королева была пьяна и почти не оказала сопротивления, а при ней в не малом количестве был найден "Единорог".

И все бы могло обойтись, если бы совсем не уличная упаковка колес в дешевые пакеты, а вполне профессиональная в плотные пакетики. Тогда и подключился Авагимян, и в ходе обыска у нее дома было изъято еще около килограмма таблеток и дело начало набирать обороты.

Откуда у бедной шестнадцатилетней девушки взялся дорогой адвокат в записях сказано не было, но удивительно было то, что тот самый адвокат умудрился выбить для нее статус информатора при том, что Королева толком и не сказала кто выдавал ей товар для продажи.

Авагимян считал, что это была относительно новая группировка, хорошо организованная и финансируемая в достаточной мере, чтобы перехватить эксклюзивное право на продажу "Единорога" у первоисточника, то есть того чародей, который, собственно, и производил их, но за два с половиной года ни он, ни Королева, утверждавшая, что на прямую с ней никто не связывался и никого она в глаза не видела, не смогли и близко подойти к той группе.

Да, почти сразу после заключения той сделки смерти от "Единорога" пошли на спад и спрос на него начал падать, но Гера все же вынуждена была отдать должное покойной Королевой, так успешно водившей за нос опытного опера целых два с половиной года.

"Может, у нее что-то было на него? Или она спала с ним?" – задумалась Гера.

Включив компьютер майора, она устроилась в его расшатанном кресле и запустила поиск того самого Авагимяна, так неожиданно ушедшего на пенсию и исчезнувшего с радаров, когда его же расследование зашло в очевидный тупик, а не успел отдел нравов забыть про него и "Единорога", как спустя каких-то три месяца Королева, учившаяся в то время в одной группе с Климовой, возобновила продажи.

Теперь они обе были мертвы. Бывший адвокат Королевой, ныне предоставляющий услуги семье ее подруги и всячески ограждающий их от следователей, еще и взялся за защиту орлов ни с того, ни с сего наехавших на майора и лейтенанта.

Возможно, Авагимян и подтолкнул Сухомлина к возобновлению старого дела. Тогда вопрос: почему? Или же Сухомлин, имевший собственных информаторов, вынюхал что-то новое и, откопав дело Авагимяна, пустил его в оборот?

Погрузившись в поиск, Гера не обратила внимание на стук каблуков и звук открывающейся двери, пока женский голос, к слову, очень противный, не огорошил ее вопросом:

– Где Литвинов?

Гера оторвала взгляд от монитора и пробежалась по блондинке, стоявшей в требовательной позе. Она была красива, одета в норковый полушубок и ботфорты, в руках сумочка и ключи от машины, цветочный аромат модных духов заполнял пространство вокруг нее, но капризно изогнутый рот, раскрашенный красной помадой, портил все впечатление. Чародейке и ауру-то смотреть не надо было, чтобы понять, что перед ней была самая настоящая истеричка, да еще и с заметными следами пластики и крашеными волосами.

"О как! – подумала Гера. – А майор-то наш, оказывается, находиться в собственности, да еще и какой!". Ей почему-то казалось, что в его вкусе были рыжие, но нет – Литвинов, очевидно, предпочитал блондинок.

– Майор вышел, – ответила Гера и вернулась к поискам опера.

Блондинка помялась, открыто пялясь на чародейку.

– А вы кто такая? – нервным жестом поправляя волосы, спросила она.

– А вы кто такая? – вопросом на вопрос ответила чародейка, подняв ничего не выражающий взгляд на раздражавшую дамочку.

– Я… Я его девушка! – взвизгнула блондинка.

– Очень рада, – сухо заметила Гера.

– Да кто вы такая? – продолжила визжать девушка. Ногой бы еще притопнула, так вообще было бы круто. – Что вы тут делаете? Где Олег?

Гера прищурила один глаз, прикидывая про себя, что ей делать с истеричкой, но, к счастью последней, в кабинет вошел майор собственной персоной.

– Алиса?! Ты что тут делаешь? – Он перевел полный подозрений взгляд с блондинки на сидевшую за его столом чародейку.

– Олежа!

Девушка метнулась к нему, как отчаянная шлюха к первому попавшемуся клиенту и Гера поняла, что ей пора уходить.

Литвинов провел взглядом чародейку. Лицо ее как всегда ничего не выражало, но в глубине души он не на шутку испугался, увидев с ней Алису.

Дождавшись, когда шаги чародейки стихнут в коридоре, он тряхнул за плечи прижавшуюся к его груди девушку.

– Ты что тут делаешь? – повторил он.

– Олежа! Ну, Олежа! – Алиса сразу же почувствовала в нем слабину и, как паук начала обплетать паутиной. – Я надеялась, что мы сможем еще раз поговорить, – произнесла она, невинно хлопая густо накрашенными ресницами.