Ланиус Андрей - Кукловод

*

Гости у него бывали?

*

Вот чего не было – того не было. Очень он личный

покой уважал.

– А женщины?

Пономарец хихикнул:

– Никогда! Однажды я говорю ему: «Хозяин, не пора ли тебе жениться, как всем нормальным людям?» А он отвечает: «Я, Васильич, сызмальства к этому племени интереса не имею. Одна суета!»

Ужимки старика мне не очень понравились.

*

Дядя был прекрасным человеком, – строго сказал

я. – Память о нем должна оставаться светлой.

*

Само собой, – понятливо кивнул он. – Это я толь

ко вам, как молодому наследнику… А так – ни гу-гу,

даже соседям.

Плутоватость старика была для меня очевидна. Может, стоило от него избавиться? Но я прикинул, что со временем смогу вытянуть из него еще кое-какую информацию.

Вслух сказал:

*

У меня другие привычки. Теперь в этом доме часто

будут появляться гости. Работы у вас прибавится. Я согла

сен доплачивать, если у нас будет полное взаимопонимание.

*

Не сумлевайтесь! – заверил Пономарец, и я мог

бы поклясться, что он умышленно коверкает язык. – Бу

дете очинно довольны!

*

Рюмочку выпьете?

*

С превеликим удовольствием! – крякнул он. – Вот

ваш дядюшка, бывалоча, наедет да так крикнет с порога…

*

Это вы уже рассказывали.

Я провел его к машине, достал из «бардачка» бутылку и налил почти полный стакан.

– Ну, за ваше здравие, молодой наследник!

Он выпил со сноровкой, доказывавшей многолетнюю практику.

*

Ох, хороша! Забориста!

*

А что за башенка наверху?

– А-а, с хлюгером… В ней ваш дядюшка любил заниматься своими учеными трудами. И все больше по ночам. Бывалоча, вся Жердяевка спит, одно только круглое окно у него и светится. Я однажды говорю: «И охота тебе, хозяин, на эту верхотуру лазить?» А он отвечает: «У меня, Васильич, вдохновение там появляется»… – Язык у Пономарца начал заплетаться.

*

Бассейн в доме работает? – прервал я его излия

ния.

*

В лучшем виде! – ухарски воскликнул он. – На

сос, подогрев, все как в аптеке. Если желаИте поплескать

ся, я мигом включу.

*

Мигом не надо. А попозже включите. Возможно, я

сегодня еще вернусь. С гостями.

*

Хозяи-ин! – Он покачнулся. – Встретим в лучшем

виде!

Поручив деду навести в доме и вокруг идеальный порядок, я сел в машину и направился на лекции.

* * *

Мой родной институт располагался тоже за городом, только с противоположной – северной – стороны. Шесть корпусов – из них три общежития – выстроились елочкой в довольно-таки унылой местности. Тогда была мода возводить вузгородки на отшибе, словно какие-то вредоносные объекты. Сразу же за объездной дорогой тянулись колхозные поля, которые регулярно обрабатывались ядохимикатами. Когда оттуда дул ветерок, в аудиториях – даже при закрытых окнах – стояли отнюдь не жердяевские запахи.

Я припарковал свою <���Волгу» на общей стоянке. Обычно здесь съезжались дюжины две-три «Москвичей» и «Запорожцев», принадлежавших преподавателям и студентам из имущих семей. На нашем курсе машиной не владел никто.

Я уже выбрался наружу, когда со стороны города показался переполненный «Икарус». Допыхтев до остановки, он распахнул двери, выпустив из своих спрессованных недр едва не полфакультета.

А вот и наши корифеи – Виталий и Олег. Оба долговязые, спортивные. Виталий темный, Олег светлый. Идут, отчаянно о чем-то споря. Должно быть, спорили и в автобусе, не обращая внимания на давку. Интересно, если их высадить на необитаемый остров, они и там будут спорить?

– Привет, старики!

Оба остановились, удрученно глядя на меня.

– Вадик, мы тебе сочувствуем. От всей души, – сказал Виталий.

Олег солидарно кивнул.

– Сочувствуете? – сощурился я. – А что за беда стряслась? Меня сняли со стипендии за прогулы? Или влепили выговор по комсомольской линии?

Они удивленно переглянулись.

– Ну, как же… – осторожно проговорил Виталий. – Умер твой близкий родственник… Или мы что-то напутали?

Вот те раз! Надо же было сунуться к ним с сияющей рожей! Но я и понятия не имел, что слух о кончине моего дорогого дядюшки успел так широко распространиться. Ай, да Мамалыгин! Но как же выкрутиться? Я выдал первое, что пришло в голову:

– Все так, к сожалению… Мой славный дядя… Понимаете, он был большим оригиналом, верил в переселение душ и перед смертью завещал вспоминать его только

с улыбкой…

Они опять переглянулись, синхронно похлопали меня с двух сторон по плечам и двинулись дальше.

Конечно, мне ничего не стоило воздействовать на этих гордецов биополем, вызвав у них прилив дружеского чувства ко мне. Но я не хотел легкой победы. Ребята, я сделаю так, что вы сами попроситесь в мою компанию!

И тут я увидел нашего красавчика Лорена.

Вот на ком я отыграюсь сегодня! Коварный план сложился сам собой.

*

Привет, старина! – крикнул я ему.

*

А-а, ты… – Он кивнул и тут же забыл о моем

существовании.

Биополе я пока держал в резерве. Для начала пустим в ход оружие попроще.

– Как насчет того, чтобы малость погудеть? – бросил я ему в спину. – Есть тачка, свободная хата и холодильник, набитый жратвой и выпивкой. Но решать надо быстро.

Купить его оказалось легче, чем я думал.

– Дело! – Наконец-то в нем зажегся интерес к моей персоне.– Я смотрю, ты малый не промах. Но не кажется ли тебе, братан, что свободная хата и выпивка лучше

всего сочетаются с аппетитными телками?

Он даже не поинтересовался, откуда у меня такие возможности. Привык, сволочь, все получать готовым.

– Я потому к тебе и обратился, старина. Думаю, в твоей коллекции найдется что-нибудь подходящее?

Он самодовольно улыбнулся:

*

Я погляжу, ты мудр.

*

Так что предложишь?

*

Хм! Есть Томочка из «Интуриста». Подруг у нее —

море. На любой вкус. Мы это дельце живо обтяпаем. —

Приятная перспектива наэлектризовала его.

– Ты каких больше

любишь – малышек, длинных, тощих, пухленьких?

*

Не важно. Как получится.

*

Зачем «как получится», если есть выбор? – Он

задумался. – Вообще-то замечено, что каждый тянется

к партнеру-антиподу. —

Смерил меня оценивающим

взглядом: – Ты, например, худой и замкнутый, значит,

мечтаешь о веселой и разбитной красотке, этаком сладком

пончике, верно?

*

Если следовать твоей логике, то ты с твоей ангель

ской рожицей и легкомысленным нравом мечтаешь о добро

порядочной старой деве, – нашелся я.

Он даже растерялся:

– Парень, а ты бо-ольшой философ…