Сержан Биекенов - 2050

От неожиданности оба старика вздрогнули. Фен Бао стал медленно сползать на пол, но его брат неожиданно прыгнул в тайник и стал беспорядочно перебирать коробки.

– Стоять, сволочь, стрелять буду! – Ван Ю не отводил ствол пистолета от старика Лю.

– Только не без нее, только не без нее. Вот она, вот она! – Старик лихорадочно бормотал под нос, схватив и крепко прижав к себе одну из коробок.

– Поставь на место! На место, я сказал! – повторил Ван Ю, но Фен Лю отрицательно мотал головой и не отпускал коробку. – Считаю до трех! Один! Два!

– Нет, Лю! – раздался истошный крик брата.

Ван Ю выдержал паузу, прежде чем закончить смертельный отсчет, и злобно посмотрел на Фен Лю. Старший агент почувствовал, как на лбу выступил пот, а правая рука задрожала. Ван Ю поразился самому себе: он не мог вспомнить, когда в последний раз колебался во время исполнения задания. Его охватило замешательство, он опасался, что преступники почувствуют его слабость и, что самое страшное, коммуникатор зафиксирует учащение пульса и отправит эту информацию в агентство. Вытерев пот со лба рукавом, он выкрикнул:

– Я не шучу, старик! Брось коробку, и лечь на землю!

Фен Лю еще крепче сжал коробку. При этом его тело содрогалось в конвульсиях. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Старик очень медленно опустился на колени, но неожиданно замер, посмотрел сначала на старшего агента, затем на окно, заклеенное старой газетой. По его безжизненному лицу потекли слезы. Он взглянул на брата, тихо прошептал «прости» и метнулся к окну, не выпуская из рук коробку.

– Три! – Прозвучал выстрел. Фен Лю громко упал на пол, коробка выпала из рук, ее содержимое раскрылось. Это были фотографии молодой женщины, журнал, пару носителей и книга. В комнате раздался пронзительный и невыносимый крик Фен Бао.

– Заткнись, старик, а то будешь следующим! – яростно прорычал Ван Ю, наведя пистолет на второго преступника.

Он глубоко дышал, чтобы вернуть себе самообладание. Затем поднял книгу. Ее залило кровью, но он смог прочитать заголовок «Процесс. Ф. Кафка».

– Что это, старик? – Тот не отвечал, продолжая завывать и громко причитать.

Ван Ю несколько раз настойчиво повторил свой вопрос.

– Память! Это память о его жене, – наконец произнес Бао. – Ее фотографии, видео, дневник и последняя книга, которую она читала перед смертью.

Он продолжал реветь, забившись в угол. Ван Ю медленно отвел пистолет. Он остро ощущал запах крови, зашел в ванную и стал тщательно мыть руки. Посмотрел на висевшее над раковиной маленькое грязное зеркало. В отражении он видел вспотевшее и растерянное лицо. Глаза покраснели, а губы слегка посинели. Никогда с тех пор, как его назначили старшим агентом, ему не доводилось видеть себя в таком состоянии.

Фен Лю знал, что умрет. Он попрощался с братом и попытался выброситься из окна. Думал ли он, что Ван Ю выстрелит? Неважно. Так или иначе, он предпочел смерть пребыванию в лагере перевоспитания.

Старший агент включил коммуникатор и вызвал подкрепление. «Нужна полная зачистка. Один подозреваемый жив, другой убит при неподчинении». Когда он вернулся в комнату, старик Бао так и сидел в углу, плакал, закрыв лицо руками. Ван Ю молча встал рядом. Прошло несколько минут, и в дверь постучали. Прибыл отряд зачистки.

– Ты… не сопротивлялся. Правильно сделал, – обратился к старику Ван Ю. – Так бы и подох, как твой брат. Я сообщу в рапорте, что ты был соучастником, а не организатором и что подчинился приказу. Возможно, ты избежишь изолированной камеры с шоковой терапией.

Старик не реагировал на его слова и продолжал рыдать. Ван Ю посмотрел на него, на труп его брата, лежащий в неестественной позе, на залитые кровью коробки. Перед тем как впустить команду чистильщиков, он повернулся к Фен Бао и сказал:

– Не сопротивляйся и делай все, что они говорят. Так все закончится быстрее, и ты окажешься в своей камере.

Не дождавшись ответа, он открыл дверь, впустил чистильщиков и вышел из квартиры.

Обратный путь показался ему более быстрым. Когда Ван Ю выходил из капсулы, на коммуникатор пришло оповещение: «Ваш индекс благопристойности увеличился на ноль целых пять сотых балла в связи с успешно выполненным заданием! После более детальной проверки ваших действий индекс может измениться. Вы сделали жизнь в Империи более безопасной и благопристойной. Выражаем благодарность от имени Императора!».

Неожиданно для самого себя он поймал себя на мысли, что не почувствовал прилива эйфории, как это бывало раньше, когда ему повышали индекс.

– Более безопасной и благопристойной. Безусловно, – проговорил он шепотом, поднимаясь по лестнице из подземки.

Он шел по темному, сырому, бесконечно длинному коридору. Через каждые полтора метра на потолке висели старые вакуумные лампы, которые больно слепили глаза, приходилось отводить взгляд к полу. Мысленно он удивился, что такие лампы еще существуют, наверное, их используют, чтобы произвести гнетущее впечатление на тех, кого вели этим коридором. К тому же они висели настолько низко, что приходилось пригибаться, чтобы не задеть их головой. Впереди и позади него шли двое мужчин в форме и с электрошокерами в руках. По обеим сторонам коридора ряды пронумерованных металлических дверей.

«Номер четыреста двадцать один», – почему-то подумал он про себя. Идти ему было тяжело, у него болели конечности и живот, словно его безжалостно избили. Руки были не связаны, но на кистях багровели следы от наручников.

Судя по погонам, оба сопровождавших его военных были сержантами, но звезды на погонах и форма были давно устаревшими и не применялись в армии уже лет двадцать. Хотелось остановиться, отчитать солдат за непригодную форму, пригрозить им наказанием, но тело не повиновалось, хотя он чувствовал каждую его часть. Стало страшно, он почувствовал, как сильно забилось сердце. Еще раз оглянулся по сторонам и наконец догадался: «Нет! Это точно сон. Больше меня ни иные, никто другой не смогут заставить поверить в реальность снов и, тем более, бояться их».

Ван Ю был старшим агентом благополучия – это элита среди служащих в Империи. Осознавать, что он находится во сне, и контролировать свои сновидения, было для него сущим пустяком, за исключением прошлой ночи. Он полностью отдавал себе отчет в том, что грезит, но изменить свой сон все же не мог. Значит, это была работа иных, догадался он. Подобные сны отличались от обыкновенных. Стало даже любопытно увидеть, чем же закончится. Он попытался ускорить сон, как это делают с видео, но мысленные усилия были тщетными.

«Ну что же, раз я нахожусь в некоем фильме, так тому и быть», – решил он.

Они дошли наконец до конца коридора и остановились у металлической двери, такой же, как и все остальные. Один из солдат достал большой ржавый ключ и со скрежетом открыл ее.