Анна Змеевская - Песнь ветра и тьмы

– Ясно, – Кэрт с деланным безразличием пожал плечами. – Значит, нас это не касается? Вот и славно. Только не хотелось бы со всеми этими дремучими ритуалами получить очередного Адельдора Кровавого, ну, или ещё какую-нибудь чокнутую Элриссу.

– Тут ты прав, – поежилась Хельта. – Даже очень прав. Ну, Кэртис, ты узнал всё, что хотел?

Кэрт кивнул, отвесил небрежный поклон и шустро скрылся в доме. Душа просила поглумиться над очередным Ренфилдом, получить у него все документы на шафрийскую магиню и удрать-таки в лес.

«За кур-ропаткой!» – охотно поддержал кот.

Рассвет в Аэльбране на памяти Астрид ещё ни разу не приходил под пение птиц и шелест листвы. Его спутниками были шум рынка, крики торговцев и вопли всех окрестных котов, для которых месяц Виерис в Аэльбране длился круглогодично.

Перед зеркалом пришлось задержаться – новая форма была чуть большего размера, чем требовалось, из-за чего ни в какую не желала сидеть нормально. Синяки под глазами казались слишком яркими для её светлой кожи и с трудом брались косметическими заклинаниями. Полночи за стопкой толстенных книг по ритуалистике никого не красят, даже бывалую магичку, привыкшую приводить себя в порядок в считанные минуты. Сие увлекательное чтиво притащил Ленард и любезно разделил между всеми членами отряда. Мятежная троица предсказуемо в восторг не пришла.

«Вот уж не думала, что дела боевого будут расследоваться старыми книжками», – деловито скривилась Рамона, рассматривая свой маникюр. Как на взгляд Астрид, вульгарный до неприличия.

«Вот уж не думала, что ты вообще знаешь, как выглядят книги, – парировала она и демонстративно переключила внимание на остальных. – Надеюсь, на этом упражнения в остроумии закончены? Всем работать».

К одиннадцати вечера стало понятно, что глотать библиотечную пыль придется в компании некроса, Коррина и Норы – от остальных толку не было никакого.

«Ты же не думала, что будет легко?» – читалось во взгляде Ленарда.

Не думала. Догадывалась, что за талмудами с любовно описанной расчлененкой придется провести немало времени, но истинных масштабов бедствия не представляла.

В кабинете нашелся только Коррин. Помятый, взъерошенный, в несвежей рубашке и с отчетливым следом от книги на щеке.

– Ты что, ночевал здесь? – удивленно вытаращилась на него Астрид. За собственное малодушное желание проспать стало стыдно.

Бедняга сержант даже не сразу отозвался – с минуту хлопал глазами, видимо, пытаясь осознать, что находится в кабинете не один. А осознав, даже не подскочил со своего места, как делал обычно. Только широко зевнул и степенно сложил руки поверх одной из книг.

– А, капитан… Да вот, решил задержаться, почитать…

– И как, увлекательно? – Астрид хмыкнула, уселась рядом и потянула на себя одну из книг. Первая попавшаяся на глаза картинка с отрубленными частями тела, выложенными в затейливый знак, вмиг заставила позабыть о желании плотно позавтракать.

– Не то слово. – Коррин вернул усмешку, взъерошил без того торчащие в разные стороны волосы и вытащил из стопки несколько книг. – Веселые ребята эти некроманты. Нергвин утверждает, что из детских костей получаются амулеты с более тонкой настройкой… главное, не перестараться с вывариванием. Иллагрим же пишет, что из детишек выходят отличные упыри – не путать с вампирами – благодаря высокой маневренности и безобидной наружности. М-да… – Он в задумчивости постучал пальцем по кожаному переплету. – В целом – ничего путного. Имперцам не свойственно обижать детей – не та фертильность, знаешь ли. Я бы скорее на гренвудцев грешил. У нас… у них до сих пор в глухих деревушках режут детей и молоденьких девушек, чтобы земля плодоносила и дичь ловилась. А потом идут справлять молитвы Пресветлому Лорду и замаливают грехи. Фееричная ублюдочность. – Коррин отпихнул от себя книги и в отвращении покачал головой. Он ненавидел, когда напоминали о его гренвудском происхождении; проблема в том, что сам он никак не мог об этом позабыть.

Не будь Коррин… Коррином, Астрид предпочла бы держаться от него подальше (была бы темной – и вовсе пришибла бы тайком). Как и от любого гренвудца – с ними у солхельмцев была особая любовь. Страна фанатиков, мракобесов и дикарей, повернутых на вере в своего Светлого Бога, где приносить в жертву детей, осмелившихся родиться темными, переделывать их с помощью жутких артефактов – в порядке вещей. Такое соседство удачным уж точно не назовешь. Солхельмские острова, отделенные от южной границы Гренвуда узким перешейком (уже давно прозванным «Кровавый»), постоянно подвергались нападением этих варваров. Не ради захвата территорий – острова на уютный край не похожи. Зато рудных жил с избытком, а главное – кровь благих фейри, текущая в жилах местных. Ради солхельмских женщин, способных рожать светлых детишек, гренвудцы строили корабли, устраивали набеги и охотно проливали как свою, так и чужую кровь. Вот только пытаться управлять божьей волей – настоящей, а не той, что выдумали жрецы, – гиблое дело. Благая кровь или нет, а светлых магов рождалось в Гренвуде не особо много.

Коррину повезло – родительская любовь оказалась сильнее желания угодить выдуманному богу. Они бежали в Эрмегар, когда ему едва исполнилось десять. Зная гренвудские порядки, Астрид подозревала, что за этим побегом тянется весьма мрачная история, но спрашивать не решалась. Хватало выражения лица Коррина, когда тот вспоминал о родине.

– В Аэльбране бал правят шафрийцы, – откинув за плечо косу, протянула Астрид, – гренвудцам тут разгуляться не дадут. По крайней мере, я на это надеюсь.

В памяти всплыла история о преподавателе Академии, ставившем опыты над детьми под самым носом у архимагов Темного и Светлого Круга. Передернуло мигом.

– Этой дряни везде достаточно. – Коррин тяжело вздохнул и уронил голову на стол. – Как же я хочу спать…

– Только не здесь, – покачала головой Астрид, протягивая руку и приглаживая его шевелюру. Не хватало ещё, чтобы Коррина в таком виде увидел Гуннар. – Валите домой, рядовой Нергал.

– Но смена…

Да уж, смена, в которой придется бегать за преступниками, разнимать драки и строить из себя крутых полицейских в этом погрязшем в преступности городе. Не хотела бы Астрид знать, что может случиться с полусонным рядовым во время очередной вылазки. Воображение мигом нарисовало живописный труп посреди Прибрежного, ставший таковым из-за шального ножа или мерзкого заклинания.

– Спать, Коррин. Дома, в родной постельке, в окружении любимых кошек.

– У меня собака, – возразил Коррин, состроив обиженную физиономию – как и любого собачника, его возмущала сама мысль о том, что в доме можно держать кошек. Да ещё и нескольких.