Илья Шананин - Клоп

– Дорогу! Дорогу! – раздался громкий голос Снука. – Дайте, пожалуйста, дорогу!

Толпа подалась в стороны, и по освободившемуся проходу зашагали Снук и какой-то горбатый старичок с редкими седыми волосами на затылке. Каждый нес впереди себя по широченному красиво украшенному стулу. По красным лицам было заметно, каких усилий им это стоило. Стулья и в самом деле были огромными, на одном таком стуле могли сидеть сразу три человека. Их поставили по краям стола напротив друг друга. После этого старичок, о котором Пиус предположил, что он и есть господин Ривилиан, отправился на кухню, а Снук вернулся на свое место на выступе.

– На чем мы там остановились? – спросил он, отдышавшись.

– На том, как один родственник хотел накормить мальчика, чтобы тот лопнул.

– Да? Да, так вот… Ох, и тяжелые они. А чего это я про этого родственника?

– Ты объяснял, с чего все началось. Кто-то просто веселился, кто-то относился серьезно, но всем понравилось.

– Во-во. Тогда-то и начались первые поединки громадин, то есть Поединки Избранных Громадин, которые потом чаще стали называть Состязанием Двух Обжор. Это то, во что, в конечном счете, вылился праздник кормления крупных мужчин и женщин. Хоть некоторые и продолжают придавать им особенное сакральное значение, сейчас это дело уже давно приравнялось к спортивным играм со своими чемпионатами, титулами и прочей атрибутикой. Я тебе сразу скажу: я не фанат. Хотя и взял автограф у той знаменитой громадины, что остановилась в отеле. Но это для моей сестры.

– А для чего люди бросают монеты в те блюдца?

– О, это старая традиция, уходящая корнями в те времена, когда за еду еще платили зрители. Бросают на удачу. Держи.

Он вытащил из кармана монету и протянул ее Пиусу. Пиус спрыгнул вниз и стал пробираться через толпу людей к длинному столу. Он обернулся и посмотрел на Снука, тот жестами подсказывал ему использовать локти и быть напористей. Наступив кому-то на ногу и прервав несколько оживленных бесед, мальчик прорвался к блюдцам. Он подбросил свою монету к остальным и огляделся по сторонам, но найти кого-то среди всех этих спин было невозможно.

– Спускается, идет, – послышалось со всех сторон.

Люди переходили на шепот, освобождали место вокруг стола, и Пиус поспешил назад. Снук подал ему руку, помог залезть на выступ, и они стали ждать.

В зале повисла тишина. Потом вдруг раздался звук, похожий на утиный манок. Музыкант появился возле стола, словно из ниоткуда.

– Специальная традиционная дудка, – шепотом комментировал Снук. – На крупных чемпионатах используют много волынок и эту дудку. Тогда она звучит более убедительно. Смотри, вот и он.

В ресторан под всеобщее восхищение вошел человек огромных размеров. Он не походил на того раздувшегося, как шар, неуклюжего постояльца, с которым Пиусу довелось спускаться на лифте, и который по прибытию в холл сделался вдруг неожиданно стройным. Этот господин, двигавшийся по залу спокойно и уверенно, напоминал скорее громадный валун с равными сторонами, чем что-то круглое и раздувшееся.

– Это первый участник готовящегося представления, – сказал Снук. – Знаменитая громадина Лаиулар Сум.

Люди расступались, многие протягивали альбомы для автографов; снимки на камеры делались тайком, фотографировать неофициальные состязания, как сказал Снук, считалось дурным тоном.

– А это состязание неофициальное? – спросил Пиус.

– Ну разумеется. Чемпионаты не устраивают в ресторанах, для этого существуют стадионы.

– Тогда что же это?

– Если в одном ресторане оказываются или, как в данном случае, поселяются в один отель одновременно двое громадин, то, само собой, жди состязания.

– То есть его еще может не быть? – удивился Пиус. – А как же все эти люди?

– Да что с них взять? Им только намекни, что где-то в городе двое громадин забронировали соседние столики, они тут же организуют круглосуточные дежурства возле этого заведения. Громадины и сами понимают, что если встретятся на этой дорожке, состязания не избежать, поэтому по городу катаются с осторожностью. Но если уж случилось, то случилось.

Сум медленно продвигался к столу с покоящимися на животе руками. Лишь один раз он отвел руку в сторону, чтобы дать автограф. Под восторженным вниманием толпы Сум прошел к столу и с изяществом полутонного мешка с песком опустился на стул. Он снял с головы вишневый бархатный берет, обнажив блестящую лысину, и посмотрел на противоположный пустующий стул. На мгновение Пиусу показалось, что на лице громадины появится ухмылка, но тот безразлично отвел взгляд и два раза хлопнул в ладоши. В тот же момент все вокруг ожило: музыка заиграла с новой силой, публика зашевелилась и загалдела, а из дверей кухни стали появляться официанты с подносами. Различные яства наполняли помещение изысканными ароматами. Понадобилось время, прежде чем официанты смогли заставить всю половину стола до ряда блюдец с монетами.

– Состязание состоится, можешь не сомневаться, – сказал Снук. – У Даэркрона есть большая заинтересованность в этом. В последнее время он сильно сдал, и не спуститься сегодня вечером в ресторан было бы ошибкой для его карьеры. Как воин, он обладает статусом громадины и может бросить Суму вызов. А даже такое неофициальное состязание – приличный для воинов подвиг.

– Вот как, – произнес Пиус. Ему вспомнился разговор воина с агентом в оранжерее.

– Проще говоря, встретились случайно две громадины: профессиональный обжора и воин, а раз встретились, то тут уж все равно выяснится, кто слопает больше. И нам такое зрелище пропустить нельзя.

Толпа снова радостно зашумела, и Пиус увидел входящего в ресторан Даэркрона. Тот шел, казалось, не замечая людей.

– Ну, что я говорил?! – воскликнул Снук. – Посмел бы он не прийти – я поставил на него чесночный суп моей бабули.

– Ты поставил суп?

– Да, на обжор мы всегда ставим еду. А этот супец здесь, поверь мне, легендарная вещь. Каждый месяц бабуля присылает мне фляжку. Кстати, как на счет твоей ставки? Еще не поздно.

– Но мне нечего ставить.

– Та-ак. А у тебя еще остались конфеты?

– Полная коробка! – оживился Пиус.

– Отлично. Я принимаю за ставку твои полкоробки конфет. На кого будешь ставить?

Пиус посмотрел на участников. На Даэркроне не было лица, между тем Сум вежливой улыбкой приглашал воина за стол.

– Ставлю на Сума, – сказал Пиус.

Окончательно убедившись в том, что состязание состоится, зрители теперь вместо разговоров старались занять места с наилучшим обзором. Даэркрон сел напротив Сума, он хлопнул два раза в ладоши, и официанты усердно стали заполнять блюдами вторую половину стола. Состязание началось.

В руках у Снука оказался листок, который он назвал «программкой», каждый раз сверяясь с этим листком, он произносил сложные названия, чем обогащал свои комментарии по ходу состязания. Правда, он не всегда обещал высокую точность этих догадок.