Аглая Бузылева - Заговор маски

Яролика стояла зажмурившись и только чуть водила носом, словно принюхиваясь к чему-то. Она никак не могла сосредоточиться: едва она закрыла глаза, как на нее нахлынули другие образы – образы их мертвой деревни. В голове прозвучал голос бабушки: «Яролика, не отвлекайся, это просто, это у тебя в крови». Девушка досадливо поморщилась и, следуя бабушкиным указаниям, постаралась сосредоточиться на ощущениях у себя в ладони, там, где ее рука касалась коры дубы. Внезапно она ахнула и резко отняла руку.

– Слышала… – испуганно прошептала она. – Едва удалось, но там люди, – она дрожащей рукой указала в ту сторону, куда они направлялись. – Что-то строят… или лес валят. Дерево упало, я услышала.

– Строят? – Горислава нахмурилась. – Ах да… Бабушка же говорила, они возводят стену на границе. Ты можешь узнать, как сильно нам надо забрать в сторону и в каком направлении, чтобы обойти их незамеченными?

– Не знаю, – расстроено сказала Яролика. – Сейчас я…

Она потерла ладони и вновь поднесла руку к дубу. Сосредоточиться, не думать ни о чем. Только о земле, о деревьях, о листьях. О том, как весь лес сейчас пытается помочь ей, потому что она своя, а те – чужаки. Яролику будто тряхнуло, однако она не оторвала ладони от дуба.

– Налево, – забормотала она, – мимо расколотой сосны, к змеиному яру, а потом к болоту. Там еще лес, там есть они, но мало, почти никого.

– Хорошо, – Горислава положила ей ладонь на плечо, – ты просто умница! Все, убери руки, а то потеряешь слишком много сил, а нам еще такой крюк делать. Хочешь, я понесу что-нибудь из твоих вещей?

Яролика покачала головой.

– Я справлюсь, – не смотря на уверение, она пошатнулась, когда сделала шаг. – Сейчас только…. Я переведу дыхание.

Горислава закатила глаза, взяла сумку подруги и закинула ее на плечо:

– Идем, – повелительно сказала она. – Придешь в себя – отдам. Нельзя медлить.

Они двинулись в обход, увязая в сугробах. Сучья цепляли их волосы, кусты норовили оторвать кусок платья. Голод вскоре напомнил о себе, они остановились и перекусили куском хлеба с сыром, затем двинулись дальше. Запад расцвел бледным розовым светом: приближался закат.

– Мы вроде бы уже должны выйти к границе, да? – негромко спросила Горислава.

Яролика кивнула.

– Если мы сейчас возьмем правее, то шагов через пятьсот дойдем. Мы понемножку забирали вправо, чтобы не такой большой крюк делать. А если прямо продолжим идти, то в болото упремся. И все равно придется поворачивать направо, я через болото хода не знаю. Папа, может, знал, – она шмыгнула носом, но продолжила твердо. – Давай попробуем осторожно повернуть вправо. Граница приметная, там в давние времена, как и везде, берез насажали, мы их издалека увидим, ровные ряды. Поглядим, вдруг получится пройти.

– Верно, верно, – со злостью согласилась Горислава, – раньше-то Русь в представлении людей с березами, а не со стенами связывалась.

Последние шаги до границы преодолевали едва ли не ползком, останавливаясь каждые несколько минут и прислушиваясь к лесу. Все больше темнело, и путь становился все более сложным.

– Ничего, – шепотом сказала Яролика. – В темноте зато вернее проскользнем.

Наконец впереди показались березовые стволы. Весной и летом тут, наверно, было очень красиво. Часто рассаженные деревья тянулись неоканчивающейся березовой рощицей, обозначающей границу Руси. Сейчас же на подруг смотрели голые стволы, темным частоколом перекрывавшие им дорогу. Яролика и Горислава подобрались ближе и прислушались. Было тихо, лишь скрипели деревья. Подруги, решившись, подошли еще ближе. До спасительных берез оставалось всего несколько шагов. Перейди они границу, бросились бы бежать и уже меньше чем через час были бы недосягаемы для врагов.

Однако их мысли оборвал раздавшийся окрик.

– Стоять! – к ним приближался силуэт мужчины с ружьем в руках. На плече у него висел рожок, похожий на охотничий.

– Пограничник, – внутри Яролики все похолодело. Вновь перед глазами встали картины того, что они увидели в деревне. Того, что сделали с женой ее брата. Нет, невозможно, чтобы это произошло с ними, нужно выбраться, нужно что-то придумать.

– Кто такие? – рявкнул пограничник. – Не двигаться! – Он подошел еще ближе и на мгновенье запнулся. – Девицы….

И тут Яролику пронзила мысль.

– Горя, спой, – зашипела она. – Спой, усыпи его, ты сможешь! А если не получится усыпить, то пусть сдохнет, как те зайцы!

– Я… Я не смогу, – Горислава, однако, выпрямилась, со страхом глядя на мужчину. Горло ей сдавило, и она не чувствовала себя способной выдавить хотя бы звук.

– Стоять, – уже совсем уверенно произнес пограничник, видя, что перед ним просто две юные девушки и опасаться нечего. – Кто такие? Откуда?

– Горя, ты сможешь! – зашептала Яролика. – Ради наших, ради Остромира, ради папы с мамой! Помнишь, как твой папа любил твои песни? Он говорил, что ты сумеешь сделать все, что захочешь. Усыпи его. В тебе есть дар, воспользуйся им!

Мужчина тем временем подходил все ближе.

– Я… попробую… – Горислава дрожащими руками развязала платок, стащила его с головы и начала распутывать пальцами пряди косы, – так мне проще, – объяснила она Яролике, но не отрывая глаз от пограничника, и сделала шаг ему навстречу.

Тот от неожиданности остановился, но тут же заулыбался масленой улыбкой.

– Откуда же ты взялась, красавица моя, – ухмыляясь спросил он, подходя все ближе. – Вы с подружкой мне вечер скрасить решили?

– Да, да, – кивнула Горислава, – и я спою вам. Можно? Вы не будете против… Развлечься?

Пограничник наконец опустил ружье, хоть и держал его, готовый вскинуть в одно мгновенье.

– Не против, – он улыбнулся, с интересом оглядывая девушку. – А подружка твоя пусть рядом постоит. Куда ты смотришь? В бега податься решили? Так, может, я вас и отпущу, коли ласковы будете, – он хохотнул. – Ну пой, рыженькая, – он протянул руку к волосам Гориславы.

Горислава задохнулась от отвращения и зажмурилась. Обычно она просто выводила голосом какую-нибудь мелодию, но сейчас ничего отвлеченного, как назло, не шло ей на ум. Она глубоко вздохнула, раскрыла медленно свои серо-зеленые глаза и, не отрывая взгляда от зрачков мужчины, запела песенку, которую еще девчонкой слышала в городе:

Зимней ночью под луной

Повстречались мы с тобой.

Много клятв ты мне давал,

Быть со мною обещал.

Нынче полная луна,

Только я совсем одна.

Ах, вернись ко мне, мой друг,

Через стаи буйных вьюг…

Она проговаривала слова бездумно, концентрируясь на мелодии, пытаясь проникнуть туда, в глубину, за его зрачки. Ее голос, хриплый в начале, налился серебром и зазвенел, будто вплетенный в лесной сумрак.