Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

Баалат-Гебал полулежала в огромном фантастических очертаний кресле и с внимательно наблюдала за перемещениями гостя. Ницан же, пару раз наткнувшись на тяжелые стулья, в конце концов пододвинул один из них ближе к креслу, сел и спросил:

— Госпожа Баалат-Гебал, вы уверены, что вчера у вас в гостях был именно я?

— Что-о? — у старухи от возмущения отвалилась челюсть. — Вы что же, молодой человек, тоже считаете меня выжившей из ума дурой?

— Что вы, что вы! — Ницан замахал руками. — И в мыслях не было! Просто ко мне, например, однажды заявилась лиллу, принявшая облик моей приятельницы. Я ее чисто случайно раскусил, а иначе остались бы от меня одни воспоминания у родных и близких. И не очень приятные. Вот я и подумал…

— У меня обереги, — госпожа Баалат-Гебал подняла полные руки и демонстративно побренчала десятком золотых и серебряных браслетов, украшавших запястья. — Вы забыли, что мы, Шульги, всегда были традиционалистами. Ни один лил не сохранил бы искусственного облика в моем присутствии, ни на одно мгновение. А лиллу женщинами не интересуются, даже такими старухами как я… — тут она наморщила лоб и сказала — уже другим тоном: — Правда, в вашем вчерашнем поведении было нечто непривычное. Но я не придала этому никакого значения.

— Так-так-так, — сыщик навострил уши. — И в чем же это проявилось? Попытайтесь вспомнить подробности вчерашнего вечера, это очень важно. О чем я вам рассказал вчера? Как и когда ушел от вас? И в чем заключались странности моего поведения?

Баалат-Гебал пожала широкими плечами.

— Ушли от меня вы примерно в девять вечера. Что касается странностей, то связаны они были именно с вашим уходом. Должна сделать вам комплимент, Ницан: в вас иной раз чувствуется некоторая утонченность и даже следы воспитанности, не характерной для людей вашего происхождения и профессии. Даже в состоянии сильного опьянения вы ведете себя весьма достойно…

Ницан благодарно склонил голову.

— Так вот вчера, — продолжила Баалат-Гебал, — ничего этого не было и в помине. Вы оборвали рассказ на полуслове, поднялись и исчезли. Ни тебе до свиданья, ни тебе извините. Фр-р — и нету его! — старуха кокетливо улыбнулась и погрозила пальцем. — Я решила, что вас ждет ваша очаровательная малышка, и вы внезапно вспомнили об этом. Как, кстати ее зовут? Нурсаг, кажется?

— Да-да, Нурсаг… — пробормотал Ницан. — То есть, ни к какой малышке я не торопился, — спохватился он. — Простите, высокая госпожа, но не можете ли вы вспомнить, о чем именно я вам успел рассказать? Прежде, чем исчезнуть?

— То есть как это — о чем? О своем новом расследовании. Не забывайте, вы заявились довольно поздно — далеко после восьми. Я уже собиралась спать — знаете, мы, старики, привыкли ложиться рано… Но вы начали рассказывать мне о деле, которое вам поручил младший жрец Сиван. Ничего удивительного, ведь это я порекомендовала ему обратиться за помощью именно к вам.

— Ага! — воскликнул Ницан. — Так значит, его направили ко мне вы? А он объяснял вам, для чего ему понадобилась помощь частного сыщика?

— А для чего она может понадобиться? Для расследования, разумеется! Так вот, вчера вы очень просили меня ответить на несколько вопросов.

— Ага-а… И какие же вопросы я вам задал? — спросил сыщик.

— Ну, вы почему-то интересовались, каким образом я оплачиваю свое пребывание в этом заведении, по каким числам делаю взносы. Потом спросили, кто именно ведает финансами храмового комплекса.

— Ага-а-а… — снова произнес Ницан. Он был явно озадачен. Судя по сообщению старой дамы, он действительно занимался каким-то мошенничеством, связанным с храмом Анат-Яху. Вернее, с домом престарелых при храме. — И что вы мне ответили?

— А ничего. Не успела ответить. Я же говорю: вы вдруг оборвали разговор на полуслове и умчались с невероятной скоростью. Очень на вас непохоже.

— Ага-а-а-а… — в третий раз протянул Ницан. — А как вы полагаете, я был здорово пьян?

— А сами вы не помните?

Сыщик помотал головой. Баалат-Гебал оценивающе посмотрела на него, потом задумчиво подняла глаза к потолку.

— Думаю, примерно как сейчас, — овтетила она. — Вы сейчас очень пьяны?

— Нет, конечно, — Ницан даже немного обиделся. — Сейчас я в норме. Даже еще трезвее, чем в норме. Значит, вчера я был именно в таком состоянии?

— Более-менее, — ответила Баалат-Гебал. — Я все-таки не специалист, да и возраст… В мое время молодые люди вроде вас вели себя по-другому. И девушки тоже… А что вам рассказал Сиван?

Ницан пожал плечами.

— Понятия не имею.

— То есть, как? Я поняла так, что от меня вы должны были отправиться на встречу с ним.

— Я и отправился, — уныло ответил Ницан. — Только, похоже, чем-то он меня здорово разозлил. И я его зарезал. Кинжалом. Раз — и готово… — он покачал головой. — Ох уж эти клиенты… Так что, госпожа Баалат-Гебал, перед вами, похоже, виновник смерти младшего жреца Сивана… — он искоса взглянул на Баалат-Гебал, надеясь, что она не начнет немедленно звонить в полицию или вызывать двухметровых големов-охранников приюта.

Горящие искренним интересом глаза госпожи Шульги-Зиусидра-Эйги и ее жестикуляция свидетельствовали, что престарелую даму нисколько не пугала перспектива оказаться приятельницей убийцы. Мало того, ей это обстоятельство явно доставляло истинное удовольствие.

— Это правда? — спросила она. — Вы действительно убили его? За что?

— Никого я не убивал, — хмуро ответил Ницан. — Во всяком случае, я так думаю. Но полиция думает иначе. А я, как назло, ничего не помню о вчерашнем вечере. Абсолютно.

К уверенности в том, что провал в памяти отнюдь не был вызван чрезмерным потреблением спиртного, Ницан пришел уже некоторое время назад. Слова госпожи Баалат-Гебал лишь подтвердили это. В конце концов, похоже, что с младшим жрецом Сиваном он должен был встречаться и раньше. Или хотя бы говорить по телекому — именно в тот период, когда еще не был чрезмерно пьян. Нурсаг сказала: «Со старым клиентом». Между тем имя Сиван нипочем не хотело всплывать на поверхность памяти, как Ницан ни старался. А значит, потеря памяти у него была весьма и весьма избирательной: вчерашний день и нынешнюю ночь он не помнил абсолютно, а вот из дней предыдущих кто-то словно стер имя Сивана.

— Госпожа Баалат-Гебал, — проникновенно сказал Ницан, пододвигая свой стул ближе к огромному креслу царственной старушки. — Вы мой искренний и давний друг. Сейчас мне необходима ваша помощь. Очень вас прошу: постарайтесь вспомнить, с чем связано было дело, которым я вчера занимался? Раз уж вы сами направили преподобного Сивана ко мне.

— Как все уголовные дела, — ответила госпожа Шульги. — С деньгами, с чем же еще? Вы собирались поймать за лапу мошенника, запустившего эту самую лапу… Да, а вот куда именно он ее запустил, вы рассказать не успели.