Николай Завырылин - Африканская история в историях

В Зимбабве Егор Войнич появился под католическое Рождество, невзирая на раннее утреннее прибытие рейса из Йоханнесбурга, его ждали. Зеленые улицы старого Солсбери, а ныне Хараре, были пусты, везде чувствовалось африканское лето. Здесь оно было по-своему комфортное. Ветвистые пальмы, разноцветные акации и австралийские эвкалипты сопровождали всех ехавших из аэропорта в центр города всю дорогу.

Несмотря на местный выходной посол работал у себя в кабинете, ждал вновь прибывших. Ему позвонил встречающий офицер, что все прошли местную таможню и через двадцать-тридцать минут будут в посольстве. Скоротать время ожидания новичков можно было за чашечкой кофе и сигареткой из лучшего в мире местного табака Вирджиния. Вид из посольского окна падал на роскошный сад нежно благоухающих роз, над бутонами которых кружились цветастые колибри. А некоторые певчие с большим и загнутым клювом восседали на ветках платанов.

Сдержанный крик: “Егор”, – он услышал еще, не открыв дверь посольства. Через минуту стало ясно, что его руководителем будет не просто однокашник, а старый друг детства Марат Бавырин. Удивлению не было конца, готовился к одному, а встретил другого, хотя, до Егора доходили слухи о возникших проблемах со здоровьем у предшественника Марата. Праздники Рождества и Нового года перетекали плавно один в другой и праздновались на резиденции посла, там и исповедовались друг другу друзья – товарищи. Марат – африканист со стажем, то Кения, Танзания и Эфиопия, то Ботсвана, а то еще каких-то пару недель назад была Замбия или по-старому Северная Родезия. Сегодня же он посол Российской Федерации в Зимбабве, да еще, курирующий по совместительству Малави. Правда, верительные грамоты местным президентам, пока, не были вручены.

“Егор, скажи мне правду, я могу делиться c тобой конфиденциальной информацией или существует вероятность ее утечки?” – задавая этот вопрос, посол посмотрел в глаза Войнича. “ Марат, я понимаю, что это не первая и не последняя выпитая рюмка водки, но перед тобой я честен и постараюсь не подвести”, – Егор следил за каждым взглядом друга, за его мимикой и жестами. Что делать, профессионализм не исчезает даже после сильной алкогольной нагрузки, да еще и под прекрасную закуску с африканскими изысками. Марат, прекрасно осознавал, где ранее служил его друг, но как истинный ранний скорпион верил в дружбу и порядочность людей. “У меня идет период адаптации, знакомств и встреч, если хочешь, помогу, представлю, а заодно посмотрю на тебя в деле. Оценю твой английский и умение играть в теннис, кстати, как твой гольф? Эта страна, как и весь юг Африки, идеальна для этого безумно интересного вида спорта. Могу помочь выбрать тренера по гольфу, среди кандидатур есть и знаменитый Ник Прайс. Кстати, меня уже представили ему. У него можем подобрать, а потом и заказать тебе гольф-принадлежности. Для тренировок можешь пользоваться пока клюшками моего сына. Возможно, до его приезда ты уже будешь хвастаться и своим набором”, – пытался сгладить неловкость от вопроса посол.

Даже принимая во внимание танзанийский опыт, высокогорье африканской жемчужины заставляло адаптироваться не менее трех месяцев, ни футбол, ни волейбол, ни теннис не могли увлечь в эти дни Егора. Через пять – десять минут легкого бега начинали болеть мышцы, иногда их сводила судорога. Посольский врач Елена, на которую он сразу обратил внимание, так как она напоминала ему его первую любовь, рекомендовала поберечься и дождаться своего природного часа. Именно она увлекла его поездками по стране, предлагая ставить его дежурным дипломатом на выезды за территорию посольства. Она спровоцировала бурлящее внутри его желание познать непознанное. Увидеть страну ни сточки зрения обусловленных дипломатической информацией, взглядов, справок и докладов, а изнутри. К чему он был морально готов. Сама Елена не принимала активного участия в большинстве выездов, так как была здесь не первый год и с семьей. Она уже повидала многое, была осторожна и очень практична. Все знали ее историю замужества, нелюбовь к мужу, их десятилетнюю разницу, обожание единственного ребенка, студента московского университета. Не зря у мужчин посольства сложилось впечатление, что она ищет «жертву» для будущей совместной жизни. Действительно, Егор казался ей подходящей кандидатурой.

Но, как говорят, этот перец знал, кого и чем поперчить. Для себя он решил не вмешиваться в судьбу Елены, а остаться с ней друзьями. По крайней мере, для видимости всей остальной публики он так и поступал.

Под нажимом его обаяния сдалась ни одна секретарша местных министерств и госструктур. Двери к их шефам всегда были открыты только для единственного белого из российского посольства. Егор баловал их сувенирами с эмблемами Кремля и Большого театра, шоколадом «Вдохновение» и русской водкой для их мужей и друзей.

Иногда шефы своих подчиненных за чашечкой чая, ни то в шутку, ни то всерьез, намекали ему о возможности интима с их подчиненными, но все правильно понимали эту игру до первого штрафного очка.

Марат был доволен другом, тот давал не только нужный информационный поток, но и умел быстро отписываться, в том числе и в центр. Личная жизнь и пристрастия Егора не очень волновали посла. Все себя считали взрослыми мальчиками, знающими, где, с кем, сколько и когда.

Гольф действительно со временем пригодился, так как местные чиновники и бизнесмены не очень любили встречаться в кабинетах. Любая отчетная конференция той либо иной государственной структуры проводилась в комфортных туристических виллах и отелях у знаменитого водопада Виктория, в окрестностях прекрасных районов Ньянги или Мутаре. Бренды знаменитых местных отелей, как «Элефант Хилз» и «Леопард Рок» были просто обречены на зашкаливающую посещаемость из-за окружавших их первоклассных гольф-полей. Универсальная Ньянга, вообще, представляла собой фермерский клондайк. Там собирались достойные урожаи яблок, груш, слив, орехов, персиков, кофе и чая. А какие выращивались там цветы. Природные пейзажи там создавались рукотворно и годами. В искусственных водоемах плескалась форель, абсолютно не диковинная рыба для местных аборигенов. Лесистая местность оказалась заселена серьезной рогатой живностью, от различных мелких антилоп и косуль до благородных красавцев куду и вотербаков. Молочные фермы процветали. Пиком совершенства природы были настоящие белые грибы, собираемые с ноября по февраль. Грибницы этого деликатеса были завезены сюда еще с австралийскими соснами, рассаженными по холмам Ньянги.

Там же недалеко от ферм можно было познакомиться и с бытом первопроходцев, соратников Сесила Родса. В посвященном ему музее находились когда-то принадлежавшие ему книги и вещи. В стойлах для лошадей, принадлежащих покорителю юга Африки, находились и старые артефакты того времени.