Евгений Чернобыльский - Точка бифуркации

Четыре мужчины, включая Шаца, пропустили вперед себя трёх крепких молодых людей, тащивших пакеты с алкоголем и различной снедью. Носильщики оставили свой груз и, бегло осмотрев баню, пожелали хорошего отдыха. Компания мужчин, подбадривавших друг друга сальными шутками, скрылась за дверями бани. Кирилл убедился, что троица крепких молодых людей направилась в здание крытого кафе у входа в банный комплекс, и сосредоточился на экране.

Судя по разобранным пакетам, гости собирались отдыхать шумно и со вкусом. Арендованная на шесть часов баня освобождалась далеко за полночь, к тому времени московские гости должны были быть в полнейшей некондиции. Хотя компания подобралась суровая. Щеголяющие в одних полотенцах мужчины производили впечатление крепких и выносливых. Даже явно старший здесь по возрасту Севастьянов, мужик исполинских габаритов, несмотря на некоторую обрюзглость, излучал богатырское здоровье и молодецкую удаль. Да, такие перепьют любого.

– Ну как вам, дорогие гости? – пробасил ещё трезвый Севастьянов. – Шац даром, что еврей, знает толк в правильном отдыхе.

– Женщины будут? – отозвался кто-то из парилки.

– Конечно, – Шац разливал напитки по стаканам и раскладывал нарезку.

– Только давай без марамоек, Вадик, – прокомментировал тот же голос. – Не порть отдых.

– Только лучшие женщины города-героя Свердловска, – поддержал младшего товарища Севастьянов. – Мы за ценой не постоим!

– А что, Свердловск город-герой? – спросил мужчина, до сих пор не отрывающийся от планшета.

– А вот увидишь наших баб и сам решишь, – расхохотался собственной грубой шутке Севастьянов.

– Ты, дядя Миша, интригуешь. Давай часа через три вызывай, а пока потолкуем по-мужски.

Мужчина отложил планшет и направился в душевую. По скромному предположению притаившегося в соседнем домике Оператора, в этот раз московские гости приезда раскрепощенных женщин не дождутся. Не допустит Вадим Аронович лишних жертв, не его, если это уместно сказать в сложившихся обстоятельствах, стиль.

Прошедшие с начала вечеринки два часа не подарили никаких запоминающихся событий. Миниатюрная колонка чистым звуком передавала Оператору все разговоры. Беседа в бане не отличалась от любой другой. Мужчины травили байки, периодически вставляя в разговор рассуждения о расстановке сил на политических олимпах разных уровней. Сегодняшнее собрание не подразумевало никаких переговоров, они пришли отдохнуть и расслабиться в неформальной атмосфере. В том формате, который был недоступен в обычной жизни большинству присутствующих из-за высокой занятости.

Кирилл поглядывал на дорожку, ведущую к домикам. Извилистая, укрепленная по бокам белоснежными камешками, тропка раздваивалась непосредственно перед баньками под номерами три и пятнадцать. Оператор посмотрел на развилку и усмехнулся, вспомнив о прочитанной сегодня утром на форуме теории бифуркации. Когда много думаешь о вариантах развития событий, начинаешь искать точки отсчета в любых бытовых вещах.

Большей частью Оператор следил за дорогой из-за опасения увидеть приближающуюся охрану, но за два часа гостей соседнего домика никто так и не побеспокоил. Важные люди отдыхали в проверенном кругу друзей и холуям были не рады. Тем не менее, Кирилл не сомневался, что охрана находится неподалеку и при необходимости прибудет на место в считанные секунды. Вадим Аронович по-прежнему медлил, а Оператор поглядывал на монитор одним глазом. Слушать бесконечные разговоры с вкраплением мата, усиливающимся по мере поступления в организм алкоголя, было скучно.

В скором времени Кирилл планировал отправиться в заслуженный отпуск и перебирал возможные варианты направлений. Благодаря своей работе он не нуждался в деньгах и мог себе позволить любой сервис и географию. Оператор много ездил по России и отпуск хотелось провести на зарубежных курортах.

Несколько практически слившихся в единый треск хлопков вывели Оператора из состояния благодушных размышлений. Кирилл даже не сообразил, как услышал эти хлопки – через аппаратуру или окно. Вадим Аронович работал пистолетом с глушителем, но этот, как сейчас модно говорить, девайс не делал оружие полностью бесшумным. За три года работы Кирилл научился разбираться в оружии. Оператор лихорадочно считывал обстановку в бане, не забывая поглядывать в сторону дорожки: появление вооруженной охраны потребовало бы немедленной реакции и прекращения сеанса.

Никто из телохранителей московских гостей не появился. Вадим Аронович сменил обойму и обходил залитую кровью баню, завершая начатое контрольными выстрелами. Кроме него, в домике номер пятнадцать ещё дышал только истинный антигерой сегодняшнего вечера – Севастьянов. Огромная туша Михаила Антоновича свернулась в большой комок и скулила. Похоже Шац прострелил старому товарищу обе коленки.

– Рассказывай.

Шац положил пистолет на стол и держал в руке армейский нож. Кирилл пропустил начало разговора и теперь наклонился к колонке (в чем не было никакого смысла), чтобы не пропустить ни одного слова и разобраться в странном поведении Клиента.

– Ты с ума сошел, Вадик! Ты чего творишь?

– Рассказывай. Не надо юлить.

– Да ты понимаешь, кого ты завалил, идиот?

Севастьянов смог взять себя в руки и сел на полу, поджимая ноги и опершись на стену.

– Чтобы ты не задумал, мы уже трупы. Даже мне не отмазаться.

– Наплевать, – тем же усталым грустным тоном оборвал истерику Вадим Аронович.

– Наплевать ему! – Севастьянов вскинул руку в знак негодования. – Что ты тут расселся со своим ножичком? Ты забыл кто я?

Вадим Аронович молниеносно наклонился к сидящему на полу Севастьянову и резкими быстрыми движениями нанес несколько резанных ран Михаилу Антоновичу. Севастьянов взвыл от боли.

– Сука! – орал Севастьянов. – Да как же так-то? Что на тебя, сволочь, нашло!?

– Расскажи про Машу.

– Какая ещё Маша, урод?

– Сестра, – Вадим Аронович сунул в лицо Севастьянову фотографию старшеклассницы. – Моя сестра.

Михаил Антонович много матерился. Он переходил с крика на мольбы, пытался увещевать и обещал простить. Вадим Аронович ловко и болезненно орудовал ножом. Севастьянов снова орал и матерился. Он клялся, что не помнит никакой Маши, потом вспоминал о десятках своих жертв.

– Ты знаешь сколько было этих прошмандовок? Их хватали на улицах и тащили ко мне. Отовсюду! Из кафе и кинотеатров, с дискотек и свиданий. Все хотели уважить дядю Мишу!

– Дядя Миша, – презрительно пробормотал Шац. – Ты ответишь за всех. Ты ведь понимаешь, что не уйдешь отсюда?

– Да куда уж мне, – зло выкрикнул Севастьянов и выразительно посмотрел на простреленные ноги. – Резать меня прекрати, трусливый ты жидёнок.