Евгений Чернобыльский - Точка бифуркации

– Прекращу. Признайся, – Вадим Аронович воткнул нож в громадную ляжку своей жертвы.

– Хорошо! – заорал от новой порции боли раненый. – Хорошо, сволочь ты поганая. Была она, да! Я об этом позже узнал, когда тебя уже к себе взял. Рассказали мне добрые люди, но что это меняло? Ну трахнул я её и что?! Подробностей хочешь? Как она кусалась хочешь знать?

Глаза Севастьянова налились кровью, изо рта при каждом выкрикнутом слове фонтаном брызгала слюна. Казалось в порыве гнева он может встать несмотря на все ранения и проломить голову своего мучителя.

– А потом убил? – без эмоций спросил Шац.

– Конечно, нет! Зачем? Я их всех отдавал. Я всегда делился.

– Тварь, – со всхлипом выдавил Вадим Аронович и с усилием повернул рукоять ножа, разрывая плоть. Севастьянов опять заорал благим матом. – А кто убил? – тихо спросил Шац.

– Я мальчишкам её отдал. Дружка твоего бригаде. Они её и притащили!

– Имена вспомнишь? – Шац говорил всё тише.

– Да откуда? У дружка своего спроси!

– Спрошу, – почти беззвучно прошептал Вадим Аронович.

Шац стиснул зубы и вонзил армейский нож в висок Севастьянова. Могучее тело Михаила Антоновича даже не дернулось, только тяжёлая голова гулко стукнулась об обшитую деревянной вагонкой стенку.

В бане номер пятнадцать воцарилась тишина. Кириллу показалось, что он слышит собственное сердце. Пожалуй, впервые за три года он хотел посмотреть на убитого Клиентом человека. Состояние Шаца Оператор даже не пытался представить. Безобразное, отвратительное откровение Севастьянова останется навсегда. Скоро Оператор отмотает сегодняшний день на десять тридцать утра, «дядя Миша» Севастьянов будет сытно и счастливо жить, а Вадим Аронович никогда не забудет случившегося.

Через некоторое время Шац появился в единственном окне, прорубленном в прихожей. Он подал условный знак, перекрещивая руки, и Кирилл облегченно вздохнув приготовился совершить последнюю манипуляцию психологически тяжелого сеанса. Нажимая кнопку, он представил себя в утреннем восточном кафе и пообещал сам себе постараться забыть страшную историю Севастьянова.

Кнопка поддалась пальцу и ушла в основание корпуса. Кирилл моргнул и, забывая сглотнуть мгновенно скопившуюся во рту слюну, осознал: он по-прежнему находился на окраине вечернего Екатеринбурга, а в соседнем домике оставался Клиент в окружении трёх трупов.

Глава 4

День первый. Пятница. Екатеринбург.

Случайному свидетелю, оказавшемуся на дорожке, ведущей к домикам под номерами три и пятнадцать, могло показаться забавным, что полуголый мужчина, обернутый одним полотенцем, забыв про тапочки, выбежал из одной бани и, не оглядываясь по сторонам, припустил к домику напротив. Этот же мужчина вскоре вернулся, проделал обратный путь и через некоторое время появился на дорожке вновь. На этот раз полуголый мужчина внимательно посмотрел в разные стороны, он даже задрал голову вверх и замер на несколько секунд словно выискивая что-то в сгущающихся сумерках. Не обнаружив ни радуги, ни дронов, ни волшебных фей, он во второй раз бросился к домику с литерой три.

На этот раз мужчина пробыл в домике подольше. Сторонний наблюдатель мог бы уже и забыть о странном поведении обернутого в полотенце мужчины, но тот снова появился на крыльце. Мужчина ещё раз неспешно осмотрелся и подав кому-то знак рукой, направился к своему домику под номером пятнадцать. За мужчиной вышел молодой человек. Тот выглядел взъерошенным и растерянным. В отличие от своего спутника парень был полностью одет и нес в руке спортивный рюкзак.

***

Кирилл по-прежнему ощущал на шее железные пальцы Шаца. Оператор понуро плёлся за своим Клиентом на место преступления. Место и само преступление должны были исчезнуть, но Оператор шёл именно туда. Кириллу стало дурно.

На ватных ногах он миновал узкую прихожую и практически ввалился в комнату отдыха. По телу стремительно, в разных направлениях одновременно, растекалась противная слабость, колени предательски подгибались. В комнате мелькнули растянувшиеся в нелепых позах, казавшиеся бесконечно большими в этом помещении с низким потолком, тела. Кирилл на мгновение зажмурился. Он непроизвольно втянул носом воздух. Никакого запаха смерти, никакого давящего ужаса, ничего такого. Только мерный скучный голос бесстрастного репортёра из включённого телевизора. Кирилл заставил себя открыть глаза.

Шац уже прошёл в другой конец комнаты. Он удалился на добрый десяток шагов и замер рядом с осевшим на пол Севастьяновым. Окровавленный «дядя Миша» словно вышел из парилки и присел отдохнуть, опёршись спиной на прохладную стенку. Всю могучую грудь Севастьянова заливала кровь, из правого виска торчала рукоятка ножа. Вдоль правой стены, ровно между полупрозрачными дверями в душ и парилку лежали два тела с пулевыми отверстиями в голове. Этих мужчин убили первыми. Без эмоций, быстро и эффективно. Севастьянову досталось больше.

Вадим Аронович с противным хрустом вытащил нож из виска Севастьянова. Крупная голова подалась за рукой своего палача, а затем откинулась обратно и завалилась подбородком на грудь. Шац направил окровавленный клинок в сторону Кирилла и показал на перевернутую скамейку.

– Пробуй ещё.

Ослабевшими руками Кирилл поставил на место тяжёлую скамью и расстегнул молнию рюкзака – терминал как ни в чем не бывало поблескивал стальным корпусом. Разместив устройство на столе, Оператор приступил к уже кажущемуся идиотским действию – беспрерывному нажатию на клавишу. Экран терминала работал. На Кирилла смотрели данные сессии, показатели Клиента. Графики ползли, диаграммы мигали и меняли пропорции. Даже текущее время, Оператор сверился с наручными часами, шло верно и без перебоев. Но возврат в точку отсчета не происходил. Кириллу было нужно время. Но его у Оператора не было.

– Собираемся, – Шац уже был одет и складывал в кожаную походную сумку оружие.

Тон Вадима Ароновича не подразумевал и малейшего возражения. Хотя возразить Кириллу было как раз нечего. За всё время с момента неудавшегося возврата в точку отсчета он не проронил и слова, если не считать невнятного лепета о сбое системы.

Кирилл захлопнул терминал и закинул аппарат в рюкзак. Он ещё раз скользнул глазами по трём трупам. Намеренно не задерживаясь взглядом на мёртвых телах, он автоматически отмечал аккуратные отверстия на головах двух мужчин, изуродованное ножевыми ранами тело Севастьянова… Чёрт побери, Кирилл видел зверства и похуже, так почему именно Шац остался со своими трупами в реальности? Почему именно Кирилл стал тем самым Оператором, который не вернул Клиента в условленное время? Не может быть, чтобы он стал первым провалившим заказ Клиента. В конце концов, он не настолько невезучий.