Сергей Уманов - Маленький бог

Забор из прямых металлических прутьев, за которым и был нужный мне полицейский участок, виднелся через дорогу в конце сквера. Необъяснимым образом этот забор вызывал у меня тогда чувство тревоги и совсем не ассоциировался с безопасностью. Однако все-таки мне нужно было туда прийти. Не сразу, но я понял, в какую дверь мне надо было войти. Оказалось, что там был не только участок, но и общежитие для полицейских и их семей. Как же нелепо я себя тогда чувствовал. Ведь я совсем не ожидал это увидеть там и даже думал, что не туда попал и, будучи весь в сомнениях никак не мог решить, что делать: уходить и искать дальше, признав, что где-то что-то напутал и ошибся адресом или же все-таки не ошибся и тут есть какой-то тайный вход! И он был. И я его нашел. Только тогда мои чувства постепенно стали упорядочиваться вслед за мыслями.

Когда я вошел внутрь и сказал дежурному кто я и по какому поводу, тот вышел из своей комнатки с большим окном с решеткой и стеклом, которое нас разделяло в момент разговора, и открыл запертую решетчатую дверь в перегородке на моем пути к лестнице, за которой где-то там был кабинет следователя ведущего дело о смерти Сэллинга. После продолжительного ожидания, меня все-таки пригласили в кабинет. Сделал это выходящий оттуда мужчина, который, как я тогда подумал, был фигурантом одно из дел, которое тоже вел этот следователь.

– Здравствуйте. – Произнес я сразу, как только перешагнул порог кабинета и стал закрывать за собой дверь.

– Здравствуйте. – Ответил следователь, посмотрев на меня. – Присаживайтесь. – И указал рукой на деревянный стул, затем вновь опустил голову и продолжил перебирать какие-то бумажки на столе. – По какому поводу? – Спросил он уже более тихим голосом, почти себе под нос и не утруждая себя тем чтобы закончить предложение.

– Я по делу о смерти Стюарта Сэллинга. – Спокойно ответил я, присаживаясь на тот стул возле стола следователя, стоявший напротив него по левую руку.

– Вы хотите что-то рассказать касаемо его гибели? – Спросил он все тем же незаинтересованным тихим голосом.

– Нет. – Немного смущенно ответил я.

– Вы его родственник? – Все также спрашивал следователь, бросив лишь короткий взгляд в мою сторону.

– Нет. – Уже чуть более уверенным голосом сказал я.

– А какое тогда отношение Вы к нему имеете? – Раздраженно спросил следователь уже более грубым и громким голосом, чем прежде, перестав перебирать бумаги и отложив их в сторону, и наконец, снова подняв взгляд на меня.

– Он был нотариусом моего деда, и у него должно было храниться его завещание, которое накануне своей смерти Сэллинг озвучил. Оно-то мне и нужно для вступления в наследство. Потому я и пришел к Вам, узнать здесь ли оно и как и когда можно его получить.

– Почему Вы думаете, что он умер на следующий день после того, а не в какой-то другой день, например? И какого числа Вы видели его последний раз и при каких обстоятельствах?

– Так вот на оглашении завещания первый и последний раз я его и видел. Было это второго октября в его офисе на Лойер стрит. А думаю я так, потому что сегодня я снова приходил туда, чтобы встретиться с ним по этому поводу, но по известным уже причинам не застал его там, а затем охранник на входе рассказал мне о том, что позавчера Сэллинга нашли повешенным в его кабинете.

– Ясно. Действительно позавчера в первой половине дня мы выезжали на место происшествия, но в ходе следствия пришли к выводу, что это самоубийство. А это завещание вполне может быть у нас, дело уже почти закрыто и вскоре Вы сможете его забрать. Назовите только имя волеизъявителя.

– Ричард Прауд.

– Ого! – Удивился он. – Такого у нас точно нет. Я бы запомнил столь значимое имя. И Вы его внук?

– Да. Как выяснилось на оглашении завещания. Я сам был удивлен.

– Ну что же. Рад за Вас и в тоже время соболезную. Желаю Вам найти это завещание где бы оно ни было.

– Спасибо. До свидания. – С этими словами я встал со стула, собираясь уходить.

– До свидания. – Ответил следователь и даже привстал, и чуть наклонился вперед, протянув ко мне правую руку. Мы попрощались, и я ушел.

Что теперь делать я совершенно не понимал. Нотариус мертв. Завещание исчезло. Как же мне теперь получить то, что мне завещалось? Ведь я не был его законным внуком, и иных путей во вступление в наследство получается у меня не было. А это значит: и снова здравствуй, беспроглядная бедность.

Часть IV

Альберт стоит у двери в своей квартире. Подходит к тумбочке, смотрит на консервную банку и ключ, которые вчера оставил там, берет их в руки и начинает рассматривать. Затем кладет их обратно, берет лежащий справа от тумбочки мешок, который вчера ему дала старушка соседка, выходит на лестничную площадку и стучится к ней дважды в течение полуминуты. Примерно через пару минут дверь открывают.

– Здравствуйте. Я пришел вернуть Вам мешок, который вчера одолжил. – Сказал я и немного протянул вперед руку с мешком.

– Уже закончил уборку в квартире? – Спросила старушка меня тихим несколько заторможенным голосом. – Ты проходи, Альберт, рассказывай. – Все тем же голосом продолжила она и медленно распахнула дверь, после чего я вошел. – Будешь чай? Проходи на кухню. – Затем взяла у меня мешок, сложила и стала убирать в шкаф. Тем временем я уже зашел на кухню и сел на ближайший к выходу стул.

– Крупный мусор я вынес, но там теперь без ремонта не обойтись. – Ответил я на ее вопрос и поднял глаза на большие круглые часы, висящие над выходом из кухни, было уже двадцать минут четвертого.

– С этим ты справишься, я не сомневаюсь. Парень молодой, здоровый. – Ответила старушка, заходя в кухню. – Ты с чем чай будешь? Есть варенье из смородины, есть мед этого года: хороший, тягучий, есть немного сливочного масла, можно бутерброды сделать. – Продолжила она, доставая кружки из старого невзрачного шкафчика над раковиной.

– Я бы скомбинировал. – Ответил я с радостной улыбкой, ведь уже больше суток ничего не ел. В это время она уже ставила кружки на стол.

– Ну, вот тогда тебе варенье и мед. – Произнесла и повернулась к тумбочке рядом с раковиной, и достала из нее две литровые банки, затем поставила их на стол передо мной и продолжила. – Посмотри там, на банках, на наклеенных бумажках должно быть написано, что в них, а то я плохо вижу. Сейчас еще масло и хлеб достану. – Сказала и затем опять повернулась туда, и из шкафчика над той же тумбочкой достала целый батон белого хлеба и масленку с основанием из металлической прямоугольной блестящей пластины и крышкой-куполом той же формы, но из стекла и с маленьким металлическим, как и основание, шариком в центре сверху, через которую был виден кусочек масла размером чуть меньше чем вдвое той самой масленки. – Держи, делай бутерброды, какие хочешь, а я пока наведу чай. – Добавила она и принялась разливать по кружкам заварку и воду из чайников. – Девушку себе еще не нашел?