Елена Гурьянова - Хакер всея Руси

– Слава, заготовь мне проект приказа о выговоре… Нет, лучше о строгом выговоре судье Иванову. За халатность, проявленную при хранении дела номер, – судья перевернул обложку, – Да-да, именно этого. Молодец, что помнишь. Не срочно, но сегодня сделай. А когда подпишу, позвони паре своих дружков-журналистов… знаю-знаю, что они у тебя есть… и расскажи по секрету про приказ. И не забудь пожаловаться, что я был страшно зол, рвал и метал… Пусть Ирина мне чай принесет. Что? Она знает, сегодня зеленый.

Едва закончил говорить, как тут же – дожидался, что ли? – зазвенел другой телефон. Судья неторопливо поднял неприметного салатного цвета трубку:

– Слушаю. Добрый-добрый… Да, я все посмотрел. А там нет ничего, из-за чего вам стоило бы волноваться. Абсолютно ничего, – судья немного помолчал, слушая собеседника. – Нет-нет, в деле ничего подобного нет. Хотя, может быть, и было. К сожалению, ведущий это дело судья Иванов проявил совершенно непростительную халатность. Представляете, нечаянно забыл папку с документами в зале заседаний. И в ней кто-то покопался. И, может быть, уничтожил ценные бумаги. Да, теперь от них остались только незаверенные копии и, вероятно, пепел. Возмутительно! Я, конечно, вынужден был объявить выговор. Строгий выговор! Кстати, я краем уха слышал что судья Иванов просит у вас земельный участок в центре города. Так? Настоятельно рекомендую отказать ему. За проявленную вопиющую халатность. И вам всего хорошего! Спите спокойно!

Посмеиваясь, судья закрыл толстую папку, отодвинул на край стола. Включил компьютер. И удивленно замер, глядя на экран. Всмотрелся внимательнее – и глаза у обычно невозмутимого судьи полезли на лоб…

В дверь мягко постучались.

– Да-да, заходи, Ирина.

В дверь легко скользнула симпатичная девушка с маленьким подносом в руках:

– Добрый день!

– Добрый-добрый… Поставь на столик. Спасибо тебе.

– Пожалуйста, – секретарь улыбнулась и тихо выскользнула за дверь.

– Так-так-так… Это оч-чень интересно, – сказал судья, предельно внимательно изучая экран.

Он включил принтер и распечатал страничку с экрана. Потом сохранил ее на флешке. И аккуратно убрал то и другое в свой портфель.

Если спозаранок… в десятом часу утра… телефон разрывается от звонков… А лег ты в четыре… Тогда хочется сказать не «алло», а разные другие, тоже подходящие слова…

–Вигвам! – пробормотал, натягивая на голову одеяло, Сережка.

Он, конечно, проснулся. Но очень надеялся, что этот… который звонит ни свет ни заря… отстанет. Но телефон продолжал надсаживаться.

Сергей – длинный, худой, со взъерошенной после сна шевелюрой паренек – откинул одеяло и вяло протянул руку к мобильнику. Нечаянно шваркнул об тумбочку. Глянул: номер скрыт. Все-таки включил и открыл было рот для незапланированного выступления на тему «С добрым утром, товарищ!». Но услышал сдавленный голос Никиты:

– Быстро вставай, собирай все свои гаджеты и уматывай. Немедленно! По варианту «А».

И в трубке заполошенно закричали короткие гудки.

Вариант «А»?!! Мгновенно, как под ледяным душем, слетела сонливость и прояснились мозги. Он еще не успел соскочить с дивана, а уже знал, что делать и как делать. Словно попал в компьютерную игру – поворот, прыжок, дикий монстр из-за угла… Но ты готов к этой милой встрече и жмешь клавишу мышки – «Огонь!»…

Сколько осталось минут? Десять? Десять?!

Когда опасно – сокращаешь высчитанный заранее запас времени на 25 процентов. Когда очень опасно – на 50.

А когда смертельно опасно? Сергей оставил себе три минуты.

И тут телефон зазвенел снова. И снова – номер скрыт. Никита схватил мобильник: опять Никита?

– Это Рыбак. Я обещал предупредить. Уходи немедленно! Мобильники выкинь! – и короткие гудки.

Секунды летели стремительно. Одеться. Сумку. Планшет. Телефон. Флешки. Паспорт! Деньги из тайника. Ключи, где ключи от квартиры?!

Он уже слышал, как внизу аккуратно взвизгнули тормоза, и почти сразу резко хлопнули дверцы машины. Так быстро? Но дверь подъезда – она на кодовом замке. Или у вас, ребята, это предусмотрено? Что, уже и лифт загудел?..

Когда Сережка думал о своей судьбе, он никак не мог разобраться, повезло ему или все-таки не очень?

Он родился в семье алкоголиков в пригородном поселке. Причем буквально в поселке, а не в роддоме, – мать ехать в роддом не пожелала, и роды принимала прямо в холодной избе соседка, медсестра. Впрочем, все обошлось, Сережка родился вполне здоровым и жизнеспособным.

Это ему здорово помогло потом, ибо, сколько он себя помнил, ему в родном доме почти всегда было холодно и почти всегда жутко хотелось есть. Это были для него в детстве самые главные проблемы. Он научился уворачиваться и убегать, когда, напившись, мать или отец пытались его поколотить. Научился засыпать под пьяное бормотанье или, хуже, дикие хмельные ссоры родителей. Научился не видеть то, что они, не обращая внимания на сынишку, делали порой друг с другом. Это все было ерундой. Даже то, что у него не было никаких игрушек, Сережку ничуть не смущало, – он ведь не знал, что у малышей должны быть игрушки. Играл железными ложками и железными кружками, а особенно ему нравился половник. Это была такая большая ложка, что зачерпни ей себе еду – и запросто хватит, чтобы наесться. Но наесться удавалось не часто. Голод мучил мальчишку очень сильно. Он с четырех лет научился сам варить картошку и макароны, но и они были в доме редко. Наедался досыта мальчик только тогда, когда та самая соседка, тетя Маша, звала к себе, усаживала за стол и кормила.

Тетя Маша – невысокого росточка, худенькая, подвижная, всегда приветливая… Маленький Сережка очень удивлялся, почему она никогда не кричит? Почему у нее дома даже зимой тепло? Почему у нее всегда есть, что поесть? Почему у нее во дворе так весело бегают куры?

Тетя Маша разрешила – что там разрешила, приказала! – маленькому соседу всегда, когда он хочет есть, а ее самой нет дома, заходить в сарай и брать у кур свежие яйца.

– Кур и петуха не бойся, – говорила она, – они у меня смирные, клеваться не будут. И сырые яйца пить не бойся – никакой сальмонеллез к тебе не прицепится, у моих квохтушек его в жизни не было и не будет…

Долгое время Сережка представлял этот сальмо… сальне… это страшилище в виде индюка, которого видел порой на соседской улице: красивый, грозный, сердито косит круглым глазом… Перед тем, как зайти в сарай, Сережка на всякий случай заглядывал в дверь и, когда глаза привыкнут к полутьме, оглядывал углы. Хоть тетя Маша и сказала, а вдруг…

Когда она была дома, то сама звала Сережку и наливала ему щи с мясом, кормила кашей с маслом, салатами. Такую изумительную еду он ел только здесь. Компот и кисель мальчик тоже пил только у соседки – дома для питья была вода, которую сам Сергей и таскал с колонки. Кажется, это стало его обязанностью, едва он научился ходить. Сначала ведерки были детские, маленькие, потом побольше, а потом, казалось ему, он бы спокойно притащил и бочку… если бы она была в доме.