Валерий Вайнин - Ученик

Телефон трезвонил, как пожарная сигнализация. Едва переступив порог своей квартиры, Глеб ринулся к трубке.

– Попался, шлэмазл! – произнес голос Ильи. – Что ты там накорябал?

– Я тоже рад тебя слышать, – Глеб проворно стряхнул с себя куртку. – Ты от Даши звонишь?

– Уже из дома. И заметь, я не спрашиваю, какой матрос или боцман учил тебя математике. Я только хочу знать: что ты здесь нагородил?

Глеб улыбнулся.

– Ты такой умный, скажи мне это сам.

Илья чуть помолчал.

– Вроде бы, – пробормотал он неуверенно, – ты построил математическую модель пространства-времени, при которой любые две точки могут быть сколь угодно близки в соответствующей системе координат. Так, по-твоему?

– А по-твоему? – Глеб стаскивал с себя сапоги и джинсы. – Старик, проконсультируйся с Альбертом. От ваших с ним идей до моего построения всего полшажка.

Илья хмыкнул.

– Ничего себе шажочек! На ходулях, что ли?.. Ладно, допустим. Ты считаешь, в этом может быть какой-то физический смысл?

– А то! Ты, например, можешь сейчас шагнуть – и попасть ко мне в гости, шагнуть – и попасть на Луну или еще куда. Зонтик только захвати.

Тут голос Ильи стал язвительным до чрезвычайности.

– Господин Пуанкаре, уточните, пожалуйста, как все это будет работать?

По лицу Глеба растекалась блаженная улыбка.

– Скоро я покажу вам это на практике, господин Фома.

– По ночам являться станешь! В белой простыне?

На этот прикол Глеб не отреагировал.

– Если ты заметил, – проговорил он, – там есть решение и для энергии. Ее можно извлекать практически из любой точки…

– Совковой лопатой, – продолжил за него Илья. – Старик, у меня, кстати, отопление плохо греет. Не мог бы ты его энергетически подпитать?

Глеб прыснул.

– Ох, Илья, ты у меня сейчас выпросишь! Я такую баню тебе устрою…

– Ну ладно, ладно, – голос Ильи стал вдруг серьезным. – Если без зубоскальства, то красиво. Обалденно красиво, старик. И черт с ним, с физическим смыслом, – с этими словами Илья дал отбой.

– Ха! – сказал Глеб и с улыбкой до ушей отправился в душ.

А когда он вышел, голый и блаженный, телефон надрывался снова. Звонила Даша.

– Где ты была?! – у Глеба точно гора с плеч свалилась. – Целый день тебе названиваю.

Голос Даши звучал подчеркнуто сухо:

– У меня к тебе два вопроса: один – практический, другой – интимный. С какого начинать?

Глеб весь напрягся.

– Давай с интимного.

Выдержав паузу, она спросила:

– Что ты ел сегодня на ужин?

Медленно опустившись на диван, Глеб рассмеялся.

– Ладно, переходи ко второму вопросу.

– Нет, – столь же сухо возразила Даша, – сперва ответь. Я вдруг поняла, что мне просто необходимо знать, что ты ел сегодня на ужин.

– Еще не ел, – пробормотал Глеб. – Сейчас яичницу сварганю.

– Хм, оригинально. Пожалуй, сварганю себе тоже самое. Теперь вопрос второй.

– Практический?

– Да, связанный со здоровьем. Допустим, загорелся дом. Можешь себе такое представить?

– Вполне. Что дальше?

– Допустим, я, Даша Лосева, захочу прикурить от этого пламени. Блажь у меня такая… Ответь, засранец, пожар в этом случае потухнет?

По щеке Глеба покатилась слеза.

– Потухнет, – ответил он, – можешь не сомневаться.

– Так я и подумала. Поэтому не стала ничего поджигать. Перестань реветь, плакса.

Лицо Глеба вспыхнуло.

– Я кладу трубку.

Она закричала:

– Не смей, дурак!

– Ладно, клади первая.

– Дурак! Дурак!

– Открыла Америку.

– Терпеть тебя не могу!

– Врешь.

– Почему ты так уверен?!

– Потому что знаю тебя уже три дня.

После короткого молчания она всхлипнула.

– Черт, это невыносимо! Я просто вышвырну этот телефон!

– Все равно я тебя услышу.

– Прекрати! Как называется этот идиотский диалог?!

– Не знаю.

– Всё ты знаешь, колдун!

– Я ничего не знаю! – заорал Глеб. – Я все делаю наперекосяк! Учитель давно бы мне башку свинтил!

Даша глубоко вздохнула.

– Слушай, давай успокоимся, – всхлипнула она. – Если я сейчас реветь начну… сутки прореву без остановки. А ты меня еще и курения лишил… Кто твой учитель? На сей раз, надеюсь, не Ли Бо?

– Нет, его звали Стив Пирс. Он и Ли Бо дружили.

– То есть… в семьсот каком-то году?

– Угу.

– Что «угу»?! Не станешь ли ты утверждать… Слушай, морда! Всему, что ты мне скажешь, я поверю! Поэтому думай, что говоришь!

Слезу текли из глаз Глеба.

– Извини, родная, меня занесло… хватит… Просто я двести лет думал, что тебя не бывает. Если честно, и сейчас думаю…

– Не смей класть трубку! – закричала Даша.

– Не выходи завтра из дома. Вечером я позвоню.

Дав отбой, Глеб свернулся на диване калачиком. Телефон звонил и звонил, но Глеб не отзывался. Он так и пролежал всю ночь голый, без постели. Только под утро забылся коротким сном.

А утром, после гимнастики и ледяного душа, он все-таки сварганил себе яичницу. Был четверг. По расписанию, уроков французского сегодня Глеб не давал, поэтому вполне мог себе позволить, сидя в позе «лотоса», взирать на дверцу шкафа хоть до посинения.

За окном падал мокрый снег, день был серенький и тусклый. А по дверце шкафа заплясали вдруг солнечные блики, причем источник света, казалось, находился не снаружи, а внутри. То есть не казалось вовсе, а так оно и было, потому что взамен потертой деревянной фактуры дверца обрела прозрачность и глубину. Тело Глеба словно окаменело, лицо походило на гипсовую маску, а фиолетовые глаза были широко раскрыты и мерцали холодным огнем.

Дверца шкафа таяла, как лед, а за ней виднелась покрытая цветами лужайка и лоскуток синего неба. Послышался невнятный, будто пробивающийся сквозь эфирные помехи, птичий щебет. И где-то неподалеку будто зажурчала вода. Лоб Глеба покрылся капельками пота.

В комнату влетела вдруг желтая бабочка – заметалась, закружилась и села Глебу на нос. Бережно ее сняв, Глеб встал с дивана. Видение лужайки сразу же начало тускнеть, и сквозь него отчетливо проступила потрескавшаяся дверца шкафа. Глеб распахнул дверцу – шкаф был пуст, но вместо задней его стенки светился выход в зеленый благоухающий мир. Глеб выпустил туда бабочку. Тут мир стал тускнеть, расплываться… и вскоре на его месте опять возникла стенка старого шкафа. «Ну вот, – закрывая дверцу, улыбнулся Глеб, – теперь уже лучше».

И с этой самой улыбкой он позвонил Илье.

Илья не ответил на приветствие, не поинтересовался здоровьем, а безо всяких околичностей заявил:

– Нет, старик, работать это не будет. Хоть ты меня режь.

– Дурак, – вздохнул Глеб.

– Старик, послушай мудрого еврейского мальчика. Что, собственно, такое твое многомерное пространство? Что такое система координат, при выборе которой можно сколь угодно сблизить любые две точки? Это всего лишь красивая математическая абстракция…