Алексей Наст - Кроваво-красный Марс

Джон прибудет на корабль наблюдения – висящий на низкой орбите Луны тяжелый крейсер, с отличной локационной системой и многочисленными причалами для легких и средних космопланов, проведёт сеанс связи по каналу «А», отследит старт федералов на Марс и, с огромной радостью, вернётся к любимой Лу, проведёт с ней несколько незабываемых счастливых суток…

Космоплан, спрямляя орбиту, увеличил перегрузку и лихо вышел на стыковку с кораблём наблюдения…

Через двадцать минут Джон уже сидел в специальном отсеке тайной связи, похожим на комнату для психов в лечебнице – все стены усеивали сетчатые поглотители звука. На экране связи сердился важный господин в идеальном костюме, то и дело, обращая своё внимание с лица Джона на своём экране, на собственные пальцы с безупречным маникюром.

– Вы очень настойчивы, Малкофф, но явную авантюру я одобрить не могу! Слышите меня?

– Промедление, господин сенатор, создаёт угрозу национальной безопасности.

– Что создаёт угрозу безопасности Союза, решать не вам, а службе аналитики. Вы должны выполнять задания, не опускаясь до самодеятельности. Последнее задание исполнить вы никак не можете. Процесс вышел из вашего поля.

– Совсем нет. Почему я потребовал срочно канал связи? Спешу сообщить – внедрение прошло успешно, агент Камень в группе Андрея Фермора. Я лично убедился, что всё идёт по моему плану.

– Вы были рядом с агентом? Малкофф – это безумие! Контрразведка федералов очень сильна – если из-за вас агент провалится, вы поплатитесь должностью.

– Опасности разоблачения не было. Я обязан был убедиться лично, что он в группе! Через три недели, по плану, у меня с ним свидание на Марсе и мы переведём операцию в русло «Открытие».

Собеседник Джона смилостивился.

– Хорошо, Малкофф. Продолжайте работу. Заказанное вами, выслано и, по моей информации, прибудет на крейсер через пять часов. Контейнер на ваше имя.

– Как раз, господин сенатор, я буду на корабле вести наблюдение за стартом экспедиции федералов. А на счёт технических накладок в консультациях, вы беспокоитесь напрасно.

– Я беспокоюсь больше о вашей лунной симпатии, Джон.

– Господин сенатор, Лу тщательно проверял разведотдел.

– Я знаю, но мне не понятно – таких лунных девушек с паспортом Союза – несколько миллионов, а вы выбрали в подруги эдакую срединную патриотку.

– Любовь, господин сенатор.

Сенатор сразу построжал:

– Смотрите, Малкофф, чтобы эта любовь не помешала выполнению вашей работы. Не хотелось бы отстранять вас от операции – вы профессионал, каких мало, и вы работаете против Федерации по велению души, а не как основная масса агентов – за высокую зарплату и надбавки. Срединная девушка делает вас слабым. Пусть она не агент, но угрожая ей, могут надавить на вас.

– Исключено. К тому же, наш разведотдел прекрасно справляется с обеспечением моего прикрытия.

– Хм. Вы циничны, как любой профессионал. Значит, ненависть к бывшей родине так глубока?

– С Федерацией у меня старые счёты.

– Трудное детство? – сенатор усмехнулся.

Джон не стал отвечать.

Экран погас – сеанс связи окончился…

Итак, он получит контейнер с необходимым уже через несколько часов – отлично, а пока займётся обработкой информации о грузах и составе экспедиции федералов.

Помимо официальных данных, которые передавали друг другу Союз и Федерация по договору о разделе интересов на Марсе, существовала развединформация, передаваемая в отдел сбора данных на крейсере из лунных провинций Федерации. Там на каждой таились по нескольку внедрённых агентов. Джон не сомневался, что в промышленных зонах Союза творилось тоже самое, главное, чтобы контрразведка держала негодяев в постоянном поле зрения. Особо ценной информации эти поплавки собрать не могли, а мелочевка важным секретом не была, и её можно было раздобыть совершенно легально.

Пропуская информацию через компьютер, Джон думал о Лу. Жаль, что с военного крейсера нельзя было выполнить соединение и снова переговорить с ней, хотя бы пару минут. До вожделенной встречи ещё столько времени, ошалеть можно!

Разбросав информацию по системным файлам, Джон пропустил её через программу ключевых слов, не нашёл интересных зацепок – бывало, безобидная мелочь наводила на глубокие мысли, а после отправился в сектор приема пищи подкрепиться чем-нибудь плотным.

Сегодня у него было рыбное меню. У него раз в неделю обязательно был рыбный день, чтобы в организм поступали необходимые аминокислоты и фосфор. Это вошло в норму от прабабушек и прадедушек, а потом от бабушек и дедушек, которые проповедовали правила кормления населения времён СССР : «четверг – рыбный день», то есть, хотя бы раз в неделю, надо есть рыбу… Полезно для организма…. И это было правильно, ибо половина населения в то время пожирало ежедневно мясо, в основном, тяжелую для восприятия свинину, а другая перебивалась макаронами и перловкой… А когда он проводил время с Лу, меню из морепродуктов было главным – она, как большинство срединников, даже проживая на Луне, питалась, словно безвылазно жила на просторах родины – рыба, моллюски, водоросли, конечно, рис, и всевозможные соевые соусы. Зато лапшу не любила. А Джон, наоборот, балдел от срединной лапши, от её аромата и специфического вкуса теста.

Он много чего любил из гастрономических изысков. И, конечно, даже долго проживая в Союзе, не забывал своих исконных кухонных пристрастий – блинов и пельменей. Среди сослуживцев его не понимали, когда он нахваливал пельмени, и говорил, что это лучшее, оставшееся у федералов от древних застольных традиций. Для союзников пельмени – это фарш в вареном тесте…

Джон усмехнулся, запивая рыбное рагу сладким чаем. Ещё одна федеральная привычка – отдавать предпочтенье чаю, а не кофе… Потому-то его и не любили, и не принимали на бытовом уровне – он был чужим, и не хотел стать таким, как они…

– Господин полковник! – подошёл к столу Полак.

– Слушаю, капрал.

– Транспорт производит стыковку.

– Берите Свона, и проследите, чтобы к моему контейнеру никто не прикасался, кроме вас. Я через три минуты к вам присоединюсь. Складской отсек подготовлен?

– Так точно.

– Идите!

Проводив Полака взглядом, Джон торопливо, большими глотками, допил чай – зря добавил в заварочную смесь мелису – перебила аромат хорошего кенийского, посмотрел на оставшиеся в пластмассовом разносе, разделённом на тарелочные углубления, куски недоеденного рагу. Ладно, много есть вредно! Как советуют модные диетологи – из-за стола человек должен выходить с легким чувством голода. К тому же, его маленькой Лу он будет куда приятнее, если его пресс так и останется, словно у античного атлета, без жировых прослоек…