Алексей Наст - Космическая экспедиция

Все почувствовали начало торможения – случился второй вариант! Слава господу!

Тарелку немного трясло. Но это было привычно ещё по земным полётам.

И полный покой. Они превратились в самостоятельное космическое тело. Корабль висел в пустоте, покинув Солнечную систему.

Кристофер обернулся и посмотрел Санду прямо в глаза. В его взгляде был немой вопрос: «Что дальше, командир?».

«Он мне верит», – подумал Санд. Ему это не очень нравилось. Он, вообще, не любил, когда в него верили. Вера обязывает, а быть обязанным, значит, терять определённый процент свободы. От тебя всё время чего-то ждут, и верят, и ты должен постоянно оправдывать эти ожидания, подтверждать веру. Ты этим связан. Ты превращаешься в биокомпьютер. Тебя запрограммировали на то-то, то-то и то-то, и ждут выполнения. Ждут, надеются и верят. Санд обязательств не любил. Ему нравилось удивлять – никто не ждёт, а ты это делаешь, делаешь, потому что сам так решил!

Взгляд переместился на задние кресла, где сидели Сали и Кэт. Эти трещётки ещё не произнесли ни слова за пятиминутное пребывание в космосе – немыслимый галоп по Солнечной системе их шокировал.

– А пеленга нет, – опять подал голос Кристофер.

«Не дай бог здесь зависнуть навсегда!», – мрачно подумал Санд.

– Подождём, – он тоже встал. Он ещё ни разу не стоял на этом полу во время полётов. Ощущение неуверенности мгновенно исчезло – система стабилизации выдерживала заданный предел тяготения, земной предел.

«Она подстраивается под нас. Умная тварь», – подумал Санд, постукивая ногой по отливающему глянцем полу.

– Подождём, – повторил Санд. Он взглянул на часы. Его тянуло к этой мигающей пластинке у запястья. Хотелось выверять каждую промчавшуюся секунду.

– Ладно, выпьем «Колы». Раз нам заплатили за это, мы должны выполнить свою часть контракта! Освежимся! – наигранно шутливо заявил Санд. Он начинал нервничать. Не хотелось, чтобы это увидел его экипаж, чтобы волнение и неуверенность передались им.

Сали и Кэт словно ждали его слов. Они спорхнули с кресел, как две очаровательные пташки, и устремились к треугольной пластине лифта.

Санд с надеждой устремил взгляд на экран корабля: «Ну, что же ты, паршивец! Ты же умная машина! Включай пеленг и марш домой, в инопланетный рай!».

Звёзды недвижно висели мутными шарами, похожими на белые и голубые апельсины.

Кристофер тоже смотрел на них.

Было слышно, как девчонки на первом этаже потрошили коробку с напитками. Они уже что-то несерьёзно обсуждали, посмеиваясь. Крепкие же у них нервы! Неужто решают, кто с кем «закрутит» в глубоком космосе? Стабжер специально сформировал двуполый экипаж – два мужчины и две женщины. Полёт будет долгим, а значит, отсутствие дискомфорта – важная часть экспедиции! И если это предначертано изначально, значит, всем безразлично: кто с кем? Новая психология?

Санд представил обложку учебника по «Космической психологии» с фотографиями членов экипажа.

Его размышления прервал Кристофер:

– Солнечную систему мы пролетели за три минуты сорок секунд.

– И?

– Смотри, – он поднёс палец к красной световой линии на пульте. Она была испещрена символами. Это была диаграмма скоростей. – Здесь двенадцать скоростей. Мы летели на шестой. Чувствую, что, если мы даже получим пеленг, мы будем лететь до объекта очень и очень долго.

– Может быть, – согласился Санд.

– Ничего подобного!

Они обернулись.

Девчонки уже стояли в зале. Это выкрикнула Кэт. Обе они улыбались. Санд понял, что сейчас ему и Кристоферу дадут понять, кто с кем. Выбор, значит, сделали они. Гегемония в формировании пары переходит к слабому полу. Занятно.

Кэт и Сали держали в руках по две банки «Колы».

К Санду подошла Сали. Она молча всунула ему алюминиевую банку, и отвернулась.

– Быстро вы, – хмыкнул Санд.

– Так почему же я не прав? – спросил Кристофер.

Кэт глотнула из банки напитка, потом подошла к своему креслу и, расставив руки в стороны, плюхнулась в него.

– Понял? Только кресла! А где спальные места? Этот корабль не приспособлен для долговременных путешествий! Это наши спецы организовали нам «каюты» с лежанками. А здесь их не было.

– Да, да, – поддержала её Сали, кивая. – Спален не было!

Санд посмотрел на Кристофера.

– Слушай, Крис, а девчонки у нас мыслят в правильном направлении! Умные.

– Не факт! – вдруг заявил Кристофер.

Все удивленно воззрились на него. Санд фыркнул:

– Не факт, что умные?

– Что долгого путешествия не будет! Корабль инопланетный, строили его инопланетяне под свою физиологию. Может, им не нужны спальные места, вон, в креслах прекрасно спали.

– Может быть, – тут же согласился Санд.

Резкий сигнал из пульта заставил вздрогнуть. Все посмотрели на экран. Перед ними была карта. Крупномасштабная карта Солнечной системы и ближайших планет с указанием маршрутов.

– Карта выбора, – обрадовался Кристофер. Санд тоже взволновался. Он столько слышал от учёных об этой карте. Она фигурировала в расшифрованных надписях, но исследователи так и не смогли включить её на Земле. А тут на пульте засиял целый набор сенсорных малюсеньких клавиш – они призывно переливались.

– Карта выбора включается лишь при определённом путевом задании, – развивал тему Кристофер.

Раздался ещё один звуковой сигнал, и масштаб карты расшился раз в десять. Появились новые районы, тысячи путей, перекрёстков, планет. Видение захватывало дух.

– Мы не отвечаем, и система корабля предлагает больший выбор, – сказал Кристофер. Он тут же направил указательный палец на график скоростей. – Теперь их сто тридцать. А наши болваны убеждали – не больше двенадцати.

– Значит, я права, – подала голос Кэт. – Доберёмся быстро.

– Всё это очень интересно, – Санд сел в своё кресло. – Но, что нам делать? По плану экспедиции, корабль должен был автоматически захватить пеленг и самостоятельно отправиться к месту, откуда прибыл. А откуда он прибыл? Здесь тысячи планет!

Тут же раздался новый сигнал, и экран заполонили новые районы вселенной, новые пути, новые мириады планет. На графике отразились новые скорости.

– Интересно, когда это кончится? – Кристофер тоже сел в своё кресло. Теперь экипаж находился в стартовом положении, то есть, в креслах, и пил «Колу».

Четвёртый сигнал принёс карту со вселенной, имеющей чёткие границы. Дальше, во все стороны, расстилалась темнота . У границ пунктирные линии разведывательных маршрутов заворачивали обратно.

– Вот и предел. Предельная скорость – двести шестидесятая, – Кристофер допил «Колу», и поставил банку на пол.

Вдруг экран погас.

Кристофер поразился:

– Всё, что ли?!

И тут… заработал пеленг. Тот самый пеленг, о котором понятия не имели, но наличие которого предполагали! На графике скоростей выделилась последняя, двестишестидесятая!