Даниэль Клугер - Дело о показаниях покойника

Ницан закашлялся. Он с удовольствием бы ответил на этот вопрос (в конце концов, разве Шенаар не демократическая страна?), если бы знал ответ. Но в том-то и дело, что сыщик понятия не имел не только о том, за кого он опустил пластиковую ракушку, но и о том, когда, собственно говоря, проходили президентские выборы. Вообще, среди обитателей Оранжевой улицы политические дискуссии считались дурным тоном.

По счастью, президента его ответ на самом деле не интересовал. Он сразу же продолжил:

– В таком случае, вы должны понимать, что между моей программой и программой моего соперника были два существенных пункта разногласия. Первый касался внешней политики, второй...

– Ваше превосходительство, – вмешался Амар-Зуэн, – я думаю, пора объяснить господину Бар-Аба причину его пребывания здесь. Хотя, с его проницательностью, он уже и сам о ней догадался, не так ли, господин Бар-Аба? О политической подоплеке убийства господина Тукульти – если таковая имелась – он сам узнает в ходе расследования... Словом, уважаемый господин Бар-Аба, ситуация такова: в загородной резиденции нашего президента республики убит лидер оппозиции, его политический соперник (при этих словах бесстрастное внешне лицо Арам-Нимурты болезненно дернулось). В настоящий момент об этом несчастье известно ограниченному кругу людей. Даже не все участники переговоров осведомлены об истинной причине их внезапного прекращения. Правда, думаю, они догадываются о том, что с лидером «Возрождения Шенаара» что-то случилось – они ведь были свидетелями приступа...

– Короче говоря, Ницан, – бесцеремонно вмешался в разговор молчавший до сих пор Лугальбанда, – его превосходительство президент и его честь министр полиции решили поручить тебе расследование этого убийства.

Президент и министр подтверждающе кивнули. Сделали они это одновременно, но с разным выражением лиц: на лице Арам-Нимурты обозначилось облегчение пополам с надеждой, на лошадиной физиономии бывшего ректора – мимолетная усмешка. Очень нехорошая. Дескать, вот тут-то мы с тобой разберемся окончательно. Скепсис министра, по мнению самого Ницана, был куда обоснованнее надежд президента.

– Ох-хо-хо... – тяжело вздохнул Ницан. – Я так понимаю, что отказываться от таких поручений не принято?

И вновь президент и министр кивнули. На этот раз их движение, правда, с некоторым запозданием, повторил Лугальбанда.

– Но тогда хотя бы объясните, почему полиция не может провести расследования самостоятельно? – угрюмо спросил сыщик. – Сотню сыщиков и следователей, да они все окрестности перероют копытами...

– Полиция может все! – резко возразил министр. – Но в данном случае мы имеем право привлечь к работе лишь ограниченный круг сотрудников. Причем необходимо провести тщательную проверку буквально каждого. Надеюсь, вы понимаете, что утечка информации о происшедшем способна ввергнуть страну в политический кризис? А время идет, и маг-эксперт Лугальбанда предложил воспользоваться услугами частного лица. То есть, вашими услугами, господин Бар-Аба. Вам будет предоставлено все необходимое. Но следствие вы поведете в одиночку. Поэтому, собственно говоря, за вами отправился лично господин президент, хотя мне лично это тоже представлялось рискованным.

Ницан подумал, что достаточно было бы послать и одного Лугальбанду. Хотя нет, мага-эксперта он бы просто послал куда подальше. Несмотря на старую дружбу.

– Разумеется, вы получите соответствующее вознаграждение, – добавил президент. – Условия мы сейчас обговорим. Скажем, восемь тысяч новых шекелей вас устроят? И премию в десять процентов от этой суммы – если уложитесь в три дня.

– Сколько? – ошеломленно переспросил Ницан.

– Восемь тысяч, – повторил президент.

Сыщик досадливо отмахнулся:

– Дней сколько?

– Три.

– Три дня? Вы уверены, что не хотели сказать – три месяца? Или хотя бы три недели?

– Уверен. Если вы затянете следствие на три недели, вам, возможно, удастся получить гонорар – но уже от другого президента.

«Да мне-то какая разница?!» – чуть не сказал сыщик, но вовремя прикусил язык. Конечно, задание звучало абсурдно.

– Максимальный срок – неделя, – вставил министр полиции. – Но в этом случае премия вам выплачена не будет.

Ницан поднялся со своего места. На кончике языка у него вертелся адрес, по которому президент мог послать свою премию и отправиться сам. Детектив сдержался. Он понимал, что адрес, по которому в этом случае могут отправить его, немногим комфортабельнее. Черт их разберет, этих политиков. Если судить по тем немногим, с которыми Ницан имел сомнительное удовольствие быть знакомым, то сравнить их можно было разве что с лилами. Причем сам он не задумываясь отдал бы предпочтение последним.

Глядя поверх головы Арам-Нимурты и стараясь избегать взгляда Амар-Зуэна, Ницан спросил:

– Так в котором часу, вы говорите, был убит ваш гость?

– Согласно заключению экспертов, убийство произошло между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера, – тотчас ответил министр полиции. – Собственно, все сведения по делу вам будут представлены немедленно.

За спиной Амар-Зуэна неслышно возник здоровенный двухметровый голем. Министр взял из его рук папку и протянул ее Ницану.

– Вот здесь все, – сказал он. – Мне кажется, вам стоило бы осмотреть место преступления. Надеюсь, вы еще не забыли, чему учились на курсах?

Сыщик принял папку, раскрыл ее. Первым в ней лежал список участников конфиденциальной встречи и тех, кто так или иначе был посвящен в факт ее проведения. Далее шел протокол первичного осмотра, заключение целителя и мага-эксперта.

– И это все? – Ницан взял в руки список. – Тут семь имен. Я бы хотел знать, где каждый из них находился вчера между восемью-пятнадцатью и восемью-тридцатью вечера. Например, вы, ваше превосходительство.

Брови президента поползли вверх.

– Э-э... Разумеется, здесь, в этом кабинете.

– Два с лишним часа? Никуда не отлучались? – строго спросил сыщик. – И кто это может подтвердить?

– То есть, как это – кто? Я же назвал вам участников встречи! – раздраженно ответил Арам-Нимурта.

Вновь вмешался министр полиции:

– Позвольте мне. Вы, уважаемый, не очень внимательны. Его превосходительство объяснил, что встреча была сугубо конфиденциальной.

– Это я понял, – сказал Ницан. – Не велось записей, не было журналистов и так далее.

– Мало того, предпринимались особые меры для избежания возможных утечек. А это значит, что никто из участников встречи – за исключением господина Тукульти, двух его сотрудников и вашего покорного слуги – не покидал этого помещения с момента ухода нашего гостя и до тех пор, пока госпожа Сарит не сообщила нам ужасную весть о его кончине.