Роман Буревой - Олимпиец

– Мне без разницы! – Сулла все же обнял и поцеловал Белку.

Та отпрянула, прикрыла губы рукой:

– Луций, я же сказала: между нами все кончено.

– Моя дорогая, с женщинами никогда нельзя соглашаться, – хмыкнул Сулла и снова привлек ее к себе.

– Скоро старт, – напомнила Белка.

– Еще не начали отсчет времени. Мы успеем.

До старта с орбиты оставалось всего два часа, когда прозвучал экстренный вызов из медицинского блока.

«Что еще?! Заражение „Пылью веков“?!» – Марк кинулся в лабораторию со всех ног.

– Префект! – обратился к Корвину второй помощник, выполнявший по совместительству обязанности врача. – Я протестировал образец ткани Артура ЭПа и сравнил его с подлинным кодом Эмилия Павла и тканями найденного на катере возле Лация мертвого пилота.

– И что? – Марк перевел дыхание. Грудная клетка ходила ходуном, сердце билось, как сумасшедшее.

«Неужели я все еще продолжаю стареть?» – с отчаянием подумал Марк.

– Присланный вами образец – это ткань клона, но клона куда более близкого, чем тот, которого мы нашли мертвым на катере возле Лация. К тому же у нас есть подозрение… – Врач запнулся. – Безумное, на первый взгляд.

– Говорите, – повторил Марк.

– Мертвый пилот на нашем корабле – клон клона. Он копирует его в точности плюс есть небольшая добавка.

– Клон второго порядка?

– Видимо. Кажется, вы не удивлены?

– Нет. Ну что ж… Мы уже отправили генетический код Артура ЭПа на Лаций. Теперь перешлите им еще и это сообщение.

– Зачем?

– Это ключ к системе управления катером. И поторопитесь. Скоро старт.

Он повернулся, чтобы выйти из каюты медика. И тут впервые увидел себя в зеркале. Врач солгал: даже внешне было заметно, что Марку уже далеко не двадцать. В темных волосах отчетливо пробивалась седина.

– Вы уже задали курс, капитан? – спросил Корвин, усаживаясь в кресло главы экспедиции.

На обзорном экране звездолета уже не было видно Крайней Фулы – только звезды. Иллюминаторы вновь сделались прозрачными. Проклятая планета осталась далеко-далеко. Марк надеялся, что навсегда. Проклятие! Как можно жить в этом отравленном мире и не пытаться из него вырваться!

«А может быть, они его любят? – спросил голос предков. – Не исключено, что Лаций станет таким же. Быть может, то, что ты видел на Фуле, – это будущее Лация? Ты его бросишь?!»

– Курс проложен, – ответил капитан, и Марк очнулся:

– На Лаций?

– Куда же еще?

– Курс придется изменить, мы летим на Олимп.

Сульпиций Сир на миг оторвался от управляющей голограммы, бросил на префекта косой взгляд. Не шутит ли? Право слово, разгон – нелучшее время для шуток.

– Нас ждут на Лации, – возразил капитан. – Вы же сами сказали: будет вторжение, каждый военный корабль, даже такой как наш, – на счету!

– Вторжение, которое мы не можем предотвратить, – уточнил Корвин. – Но для Лация мы сможем сделать кое-что еще…

– Но…

– Курс на Олимп. Это приказ. Хотя до самого Олимпа наш эсминец, разумеется, не доберется. Мне придется сделать пересадку.

Как ни странно, но капитан больше спорить не стал, слова «это приказ» подействовали на него словно заклинание.

Когда курс на Олимп через найденный канал гипера был проложен, Корвин ушел к себе в каюту и лег ничком на кровать. Он ни минуты не сомневался в принятом решении. Но как тяжело было на душе – не вздохнуть. Его обвинят в измене – в случае неудачи, и в случае удачи – тоже. В первом варианте обвинителей просто физически будет меньше. Но Корвин может сделать куда больше, чем бессмысленно погибнуть. И неважно, что о нем будут болтать, – это ведь не имеет значения. Неважно даже, если его приговорят к изгнанию. Все неважно. Но почему тогда так тяжело? Быть может, это груз фальшивых лет давит на плечи?

– Итак, пока мы летим… как я понял, не домой, – усмехнулся Сулла, – ты можешь рассказать мне, как ты со всем этим разобрался?

Они сидели в кают-компании, потягивая фалерн. За время экспедиции на Крайнюю Фулу Сулла ничуть не изменился. А вот Марк… Префект старался не смотреть в зеркало.

– Было не так уж и сложно, – заверил Корвин.

– Уж конечно.

– Ну, в принципе… – Он запнулся, прикидывая, что можно открыть помощнику, а что оставить непроясненным. – Та запись, что мы видели у консула. На ней я заметил размытое пятно, которое все приняли за астероид. Однако я был уверен, что это корабль. К тому же странным показалось само сражение. Ведь Лацийские корабли были обречены. Зачем они ввязались в драку, а не сдались?

– Анималам?

– Войны в этот момент не было. Экипаж почти сразу же вернулся бы домой. Я задал себе вопрос: «Что их заставило драться?» И что за таинственный корабль вдалеке? Наблюдатель? За чем же он наблюдает? Потом Реджер показал мне еще одну запись.

– Он ведь нер, этот твой Реджер?

– Ну да. И на данный момент наш союзник. Так вот. На второй записи было то же самое: пять наших кораблей, три анимала, наблюдатель вдали. Наши опять погибли. Только в конце не было взрыва. И та запись по времени была сделана раньше.

– Орк… Ведь это…

– Игра. Кто-то играл нашими кораблями, кто-то – анималами. И тот, кто играл за нас, – проигрался. В пух и прах. И в ярости смахнул фигуры с доски. То есть взорвал хронобомбу и всех уничтожил – обломки наших кораблей, анимала и наблюдателя. За такое по любым меркам по головке не погладят. Но этого типа не изолировали. Корабли с хронобомбами появились вновь. Это могло означать лишь одно – преступник бежал. Потом я вспомнил твой рассказ о том, что на Фуле сел еще один катер незадолго до прибытия наших спасателей. Орк! Значит, этого парня так припекло, что он решил укрыться на месте преступления. То есть на Крайней Фуле, на сожженной им самим планете, рассудив, что там его не будут искать. Значит, он объявлен в розыск. Еще на пересадочной базе я отправился в дипслужбу станции и попросил сообщения о розыске преступников. Мне дали список. Я довольно быстро нашел этого человека, его голограмму, его приметы. Не было одного, что всегда указывается в таких случаях. Генетического кода. Тогда я сообразил, что это и есть код доступа. И нам надо отправляться на Крайнюю Фулу и искать ключ.

– Картина не совсем ясна, – заметил Сулла.

– Недостающие фрагменты получим на Олимпе.

– Но Краб… ты оставишь его безнаказанным?

– Не волнуйся, от правосудия он не уйдет.

– А если что-то пойдет не так… Корвин задумался:

– Ты помнишь Грацию Фабию?

– Конечно. Она отказалась от патрицианства и живет вместе с мужем-плебеем на Психее.

– И у нее… есть один знакомый браво в отставке. Тоже, как ни странно, нашел убежище на Психее.

– Какое совпадение! Браво! Неронийский судья-палач.