Василий Шахов - Тень Уробороса. Эпоха лицедеев

Эти слова, захлебываясь собственной кровью, прохрипел мне несколько часов назад тот несчастный мальчик…

Руки мои задрожали. Не слишком ли много «случайных» совпадений? Я верила в Бога, но набожной не была, Библию наизусть не изучала и еще… приметы — это ведь из разряда суеверий, не так ли? А как иначе расценить все, происходящее со мной? Череда странных примет…

Не расставаясь с Квентином, Луис разговаривал с моим отцом о политической обстановке в Штатах. Кристиан наблюдал за ними и, первым увидев меня, поднялся. Я почувствовала исходящую от него волну интереса ко мне как к женщине, но это было почти не связано с похотью. Будь ситуация иной, я могла бы расценить его чувства как хорошо скрываемую влюбленность. Тогда почему Харрис не делал никаких попыток сблизиться со мной прежде, до того, как у нас зародились отношения с Чейфером? Его я уважала гораздо больше, чем Луиса, и у него было бы куда больше шансов. Но теперь время потеряно. Я уже не девочка, чтобы скакать от одного к другому. Мой выбор сделан. Да и ссорить их с полковником у меня нет ни малейшего желания.

Отец доковылял до меня и, поглаживая по спине, шепнул, не слишком ли коротка юбка. Квентин не узнавал во мне свою вечно асексуальную мамочку и удивленно таращил черные глазенки. Чейфер же был в восторге. Я знала, где ему не терпится оказаться со мной сейчас, и нарочно провоцировала в разговоре — тонкими намеками, лукавыми взглядами, не очень-то скромными жестами. Замечал все это и Кристиан Харрис, но с улыбкой опускал ресницы, делая вид, что заинтересован содержимым своей тарелки. Теперь я все четче чувствовала его усиливающееся желание. Интересно, почему же он до сих пор не женат? Симпатичный статный парень, серьезный, умный… Ах да, главное слово тут — «умный»! Я тихонько засмеялась и покачала головой в ответ на вопросительный взгляд Луиса.

— Кристиан у тебя, случайно, не телохранитель ли по совместительству, а, Луис? — ввернула я в удобный момент беседы. — Вы практически всегда вместе. Или это просто дружба?

— Крис больше чем друг, — серьезно ответил полковник. — Он… — (Харрис с любопытством поглядел на него.) — Он, не побоюсь громких слов, моя душа, мои глаза. Таких советов, как от него, не получишь ни от кого. Можешь мне не верить, но я очень рад, что мы тогда вовремя вытащили его из той пирамиды…

— Из какой пирамиды?

— Ты не рассказывал, Крис? — удивился Чейфер. — В госпитале? Не рассказывал?!

Капитан несколько раз качнул головой — на каждый заданный вопрос шефа. Тогда Луис снова оборотился ко мне:

— Он был в группе «Дионис», которую мы искали в секторе А. Это территория близ Луксора…

— Древний Тебес, — добавил Кристиан. — Юго-западнее, в горах.

— Можете не объяснять, я даже не представляю себе тех мест.

— Это была военная операция. Арабы загнали наших пехотинцев в горы. Из всей группы выжил только Харрис. Он, как ты знаешь, принял тогда на себя командование… Мы нашли его в разрушенной пирамиде, израненного. Да ты и сама, без меня, помнишь его состояние.

— Давайте выпьем за спасение господина Харриса! — поднялся мой отец, держа рюмку наотлет.

Что-то папа разошелся. С его ли здоровьем так гусарствовать?

— Па-а!

— До-о-очь! — строжась, он погрозил мне пальцем. — Не мешай моей душе вкушать последние мгновения радости!

— Папа, твой высокий слог не будет лекарством, если у тебя снова подскочит давление!

— Кейт! Ну-к тихо! Давайте выпьем за то, чтобы люди наконец стали людьми!

Чейфер охотно поднялся, Харрис уступчиво повел плечом и одним взглядом попросил меня о снисхождении. Я махнула рукой, чокнулась с ними своей рюмкой и, проглотив виски, добавила:

— Потом не жалуйся!

— Ладно, ладно!

Как я и предполагала, перед сном отцу стало плохо. Поворчав, что приходится мешать лекарство с алкоголем, я поставила ему укол и ушла в спальню, когда убедилась в действенности инъекции: папе заметно полегчало, он быстро задремал.

Мы с Луисом старались не шуметь, но после года разлуки это было почти невозможно. Я уповала лишь на то, что мы не разбудим своими воплями и стонами Квентина с Кристианом.

В момент одной из передышек Чейфер посетовал, что пропустил самое интересное, и задумчиво погладил ладонью мой живот. Я уверила его, что женщина с громадным брюхом — далеко не эстетичное зрелище и что ему, напротив, крупно повезло упустить неприятный эпизод моей жизни.

Мы смеялись и шутливо спорили. В конце Луис выторговал себе право считать так, как он находит нужным. Я фыркнула. Женщинам не понять мужчин, так же, как и наоборот. Закон природы…

— Кейт… Я сейчас перед выбором… — заговорил он, когда я уже начала дремать: похоже, бедняге не спалось. — Я мечтаю забрать вас всех домой… в смысле, в Нью-Йорк, я временно живу там. Но… здесь гораздо спокойнее. Ты, наверное, по новостям уже знаешь, что творится у нас…

— Не смотрю я новости! — я повернулась к Чейферу и обняла его за шею. — И еще… сегодня у меня на руках умер парнишка. Судя по всему, пострадал в уличной стычке. Не думаю, что у нас здесь спокойнее.

— Ты сама хочешь уехать? — уклончиво спросил он.

— А есть вариант, что ты все бросишь там и приедешь сюда?

— Конечно же, нет.

— Тогда решай сам. Я не напрашиваюсь.

— Ну что ты такое говоришь…

Луис помолчал, потом тяжело вздохнул и продолжил:

— Есть сведения, что по USA скоро будет нанесен ракетно-бомбовый удар. Арабский альянс, как ты понимаешь. Точные цели не ясны, но тут не нужно быть даже военным и служить при Пентагоне, чтобы понять: целить будут не в провинции.

— Ты говоришь о ядерном ударе?

— О каком же еще?

— Это будет начало Третьей мировой?

— USA не будут сидеть и ждать. Разумеется, они ответят. Мы ответим. И это будет начало Третьей мировой.

— Тогда какая разница? Буэнос-Айрес — тоже столица.

— Логично. Однако же здесь у жителей будет достаточно времени на эвакуацию. Там эвакуировать будет уже некого. Нью-Йорк и Вашингтон обратятся в пепел в течение нескольких секунд. Перехватить все ракеты наши установки ПВО будут не в состоянии. Если что, я сейчас иду на должностное преступление. Ну, когда рассказываю тебе все это.

— Пф! То, что ты говоришь, известно младенцу.

— Теоретически. А я говорю тебе о реальной опасности.

— А какие территории пострадают меньше всего?

— Сейчас это и выясняется. Но не думаю, что результаты будут утешительны. Нас очень много, Кейт. Нас свыше двенадцати миллиардов. Один Китай чего стоит…

— Ну и зачем ты заговорил об этом на ночь? Мы разве сможем что-то изменить?

— Уже нет.

— Тогда давай «подумаем об этом завтра», — процитировала я одну героиню из классического старого романа.