Майк Кэри - Порочный круг

Я снова оказался на стоянке, к счастью, опустевшей. На случай, если неприлично громкий звук выстрелов взбудоражил оборотней и охранников, я быстро вскарабкался по наклонному въезду, ведущему, как мне хотелось думать, к выходу. На полпути мне попался пьяно прислонившийся к стене мотоцикл: судя по виду, у него сломалась подножка. Въезд преграждала решетка закрытых ворот, за которыми начинались свет, звуки и жизнь. Любители театра и поздних прогулок брели по улице, не подозревая, какая жуть скользит мимо их тесных мирков по безумной хитрой касательной. Это все та же ночь или уже следующая? Сколько я пролежал на складе после того, как Гвиллем ввел наркотик правды? Из недр памяти очень кстати всплыл ответ: проведи я без сознания более двадцати четырех часов, обезвоживание бы чувствовалось куда сильнее. Значит, на дворе по-прежнему четверг, а я — по-прежнему в игре и не без шансов на победу!

На миг я едва не возненавидел обывателей, несущихся прочь нескончаемым потоком заурядной нормальности, не столько за равнодушные счастливые лица и беззаботную болтовню, сколько за то, что из-за них я не мог еще раз воспользоваться пистолетом. Я попробовал открыть ворота — надо же, не заперты! Небольшое усилие — и решетка поднялась с резким, как у свиньи, визгом.

Затем меня вдруг осенило… При иных обстоятельствах я бы от души посмеялся над своей запоздалой гениальностью! Спустившись к тому месту, где стоял мотоцикл, я внимательно на него взглянул. Над передними фарами красовался логотип — три ромба, символизирующие концерн «Мицубиси», а к багажнику прикрепили контейнеры, будто на мотоцикле ездил курьер.

Содрогаясь от чего-то похожего на панику, я выудил ключи Саллиса из кармана его же куртки. Если получится, значит, мне по ошибке досталась чужая удача. Феликсу Кастору так везти не может!

Стараясь держаться естественно — вдруг кто из обывателей с улицы глянет, — я уложил коробки с пленкой в контейнеры, по три с каждой стороны, и сел в седло. На оставшемся за спиной въезде послышались быстрые шаги, затем крик. Я даже не дернулся: оборачиваясь на крик, со стороны выглядишь виноватым.

Ключ подошел, и с первого же оборота с оглушительным ревом ожил мотор. Тогда я решил оглянуться и, честно говоря, испытал облегчение: мои преследователи были в форме и, что еще важнее, в человеческой плоти.

Они отстали метров на пятнадцать, что позволяло надеть висевший на руле шлем: темно-красный, под цвет мотоцикла, разрисованный крылатыми черепами. Нажав на педаль, я погнал во весь опор, оставив троих охранников делить между собой выхлопные газы.

Я не знал, как пробраться в больницу Чарльза Стенджера. Вдруг меня уже разыскивают за совершение серии тяжких преступлений? Нападение на больницу в Северном Лондоне наверняка попало в вечерние новости; вопрос заключался лишь в том, успела ли полиция разогнать дымовую завесу и понять, что я исчез? А если так, было ли разослано какое-то предупреждение, помимо неминуемого сигнала всем постам?

В этом случае появиться в больнице Стенджера означало добровольно сдаться в руки полиции. С другой стороны, именно в больнице находилось нечто очень мне нужное, и иного способа получить его я не видел.

Когда я верхом на угнанном мотоцикле притаился на темной стоянке, провидение ниспослало мне подарок в виде Пола. Устало шаркая, медбрат вышел из главных дверей, прислонился к карете «скорой помощи» — именно там мы разговаривали несколько дней назад — и закурил. Пф-ф — он выдохнул струйку дыма, которая повисла в неподвижном воздухе, словно причудливая руническая татуировка на теле ночи.

Я слез с мотоцикла и двинулся к нему. Медбрат взглянул в мою сторону, сначала мельком, потом пристальнее. Из-за необычного транспорта он принял меня за чужака, но вот темное лицо напряглось, и на нем отразилось сомнение. Я уже подошел достаточно близко, чтобы разговаривать, не слишком повышая голос. Сняв шлем, я сделал еще несколько шагов.

— Привет, Пол!

Медбрат выпятил нижнюю губу, оглядывая меня с удивлением и вызовом одновременно.

— Привет, Кастор! Слышал, ты скрываешься от полиции.

Я непринужденно кивнул, прислонился к той же карете «скорой помощи», якобы привычным жестом прижал к себе шлем, а вторую руку опустил в карман куртки Саллиса.

— Верно! Оттого и хитрая маскировка.

— Говорят, ты вооружен и очень опасен.

— Вооружен — это да. — Показав пистолет, я тут же его спрятал. — А опасен лишь для тех, кто подстрекает. Как Рафи?

Очередная затяжка — Пол снова выпустил струйку дыма. Судя по виду, пистолет его огорчил, но не удивил и не напугал.

— В порядке. Рафаэль в полном порядке. Лучше, чем когда-либо. Если честно, даже не верится, что это тот самый смутьян.

— Если честно, это уже не тот самый смутьян. Пол, мне нужно его увидеть.

Медбрат негромко хихикнул, покачал головой и ухмыльнулся, словно услышав хорошую шутку:

— Нет, дружище, не выйдет! Твою физиономию показали по телевизору, имя на устах у всего персонала, и твердящих: «Мне он всегда казался подозрительным» — подавляющее большинство.

— Лица моего никто не увидит. — Я многозначительно поднял шлем. — Только проведи в здание! Это очень важно. Потом можешь сказать, что я грозил тебе пистолетом.

— А ты грозишь?

— Что?

— Кастор, ты грозишь мне пистолетом? — с холодным спокойствием глядя мне в глаза, переспросил медбрат.

— Нет, черт подери, нет, — поморщился я. — Пол, я никого не убивал и впредь не собираюсь. Хочу только поговорить с Рафи и прошу тебя о помощи. Если помогать отказываешься, тогда прошу хотя бы в ближайшие минуты не поднимать тревогу.

Бросив на асфальт окурок, Пол раздавил его ногой.

— Доктор Уэбб очень расстроится, — заметил он. — Происшествие выставит его полным идиотом.

Я просчитал возможные варианты. Если забежать в клинику и направиться в крыло, где находится палата Рафи, не отметившись в приемной, дежурная медсестра нажмет тревожную кнопку. До палаты доберусь, но получится ли открыть ее без ключа? А как потом выбраться?

— Настроение у него испортится, — задумчиво продолжал Пол. — Сильно испортится… Разыскиваемый полицией преступник входит в его больницу, минует охрану и спокойно удаляется. Объяснить это попечительскому совету будет ой как непросто!

Медбрат расправил плечи, словно драчун, после короткой передышки готовый снова ринуться в бой.

— Тогда пошли!

Всем видом изображая равнодушие и скуку, Пол двинулся к зданию больницы. Я — следом: в шлеме и с опущенным козырьком. В руках коробка с пленкой — единственный имеющийся в распоряжении реквизит.

Дежурившая в приемной медсестра подняла голову и, увидев Пола, собралась вернуться к любовному роману, когда вдруг заметила незнакомую фигуру. Голубые глаза с неподдельным интересом уставились на меня и мою ношу.