Тина Дженкинс - Пробуждение

— Мы могли бы снять номер в отеле.

— Я никуда не пойду, пока мой сын остается здесь без квалифицированной медицинской помощи. И ты тоже не пойдешь.

Фред с брезгливой гримасой опустился на расстеленный на полу старый матрас.

— Послушай, Нат, — начал он, — случайно я слышал кое-что из твоего разговора с Альбертом Нойесом. Ну, насчет Рэндо… Ты не мог бы рассказать мне об этом подробнее?

Нат немного подумал.

— Хорошо, я расскажу, — проговорил он. — Не исключено, что ты сумеешь мне как-то помочь, но… Дело в том, что это весьма взрывоопасная информация, а я не знаю, можно ли тебе доверять. Как по-твоему, Фред, могу я тебе доверять или нет?

— Я думаю — вполне.

— Тогда слушай. Был в мое время один крупный ученый, доктор Лью Вассерстром, который работал над созданием вакцины, способной подавлять активность двух основных онкогенов — возбудителей рака молочной железы. Из тех, кто занимался этой проблемой, он был ближе всех к успеху. Но однажды его нашли мертвым. Лью сидел в своей машине, а на выхлопную трубу был надет шланг, проведенный в салон. На виске у Лью остался небольшой кровоподтек. Еще один едва заметный синяк впоследствии нашли на запястье. Эта смерть наделала много шума, и не только потому, что доктор Вассерстром был крупным ученым. Дело в том, что самоубийство было абсолютно не в его характере — это утверждали все, кто хоть немного его знал. Полиция начала расследование, но… никаких следов, указывающих на то, что самоубийство было инсценировано, так и не нашли.

В те времена я и Альберт Нойес принадлежали к группе прогрессивных медиков, которые называли себя «Врачи за Справедливость». В частности, мы собирали информацию…

— Какого рода информацию? — перебил Фред.

— Нас интересовали врачи, занимающиеся нелегальной практикой, а также информация о случаях, когда ОМО бросали пациентов недолеченными. Собирали мы и сведения о корпорациях, препятствовавших перспективным исследованиям, результаты которых могли оказать серьезное влияние на рынок медицинских услуг и лекарств.

— А что такое ОМО? — снова спросил Фред.

— Организации медицинского обеспечения. В мое время на медицинском рынке они были основными страховщиками и располагали целым штатом так называемых специалистов, которые решали, кто из больных может лечиться за счет страховых средств, а кто — нет. Многие из этих горе-экспертов не обладали достаточной квалификацией, чтобы решать столь сложные вопросы, к тому же зарплату им платили ОМО, а те в свою очередь старались действовать в интересах своих работодателей. Большинство моих коллег были возмущены подобным положением дел.

— У вас, вероятно, было много врагов.

— Да, много. Как раз в это время Интернет становился одним из источников объективной, непредвзятой информации, которую ни за что не опубликовали бы так называемые официальные издания. «Врачи за Справедливость» широко пользовались возможностями Сети, помещая в ней добытые сведения. Но я отвлекся… После гибели Вассерстрома тогдашний ректор Калифорнийского технологического института неофициально попросил нас вернуться к этому делу и попытаться раз и навсегда выяснить, действительно ли имело место самоубийство. И буквально за несколько дней до того, как меня застрелили в Лос-Анджелесе, мне передали решающее доказательство того, что доктор Вассерстром был убит.

— Какое доказательство?

— Оказалось, что незадолго до своей смерти доктор Вассерстром получил от Мартина Рэндо весьма щедрое предложение. Этот субъект готов был предоставить Лью неограниченный грант на исследования при условии, что он уйдет из Калифорнийского технологического и сделает Рэндо полноправным совладельцем своих будущих открытий. Вассерстром отказался, а вскоре после этого его нашли мертвым в собственной машине… С нашей точки зрения, это была классическая попытка подкупа с последующим убийством. Так оно и оказалось, а доказательство мы получили от одной из ассистенток Вассерстрома. Она скопировала все электронные послания Рэндо, в которых он настаивал на личной встрече с Лью, а заодно расписывал все преимущества грядущего сотрудничества. Та же ассистентка передала нам копии рабочих записей доктора, которые она сделала по собственной инициативе: дело в том — и все это знали, — что Лью терпеть не мог бумажной работы, предпочитая держать результаты в голове. Часто то, что он записывал на первом попавшемся под руку клочке бумаги, терялось, так что ему приходилось держать специального человека, который вел для него лабораторный журнал. Таким образом, у меня в руках оказались бумаги, где содержалось подробное описание открытого Вассерстромом лекарства от рака груди…

— И записки Мартина Рэндо, — подсказал Фред. — Записки, в которых он фактически предлагал Вассерстрому продать ему права на это открытие.

— Совершенно верно, — кивнул Нат. Пожалуй, впервые за время их знакомства Фред продемонстрировал способности к логическому мышлению. — Но, как выяснилось, я был не единственным обладателем описания вакцины. Еще одна копия лабораторного журнала оказалась в руках Рэндо, который, без сомнения, добыл ее нечестным путем. Ситуация осложнялась еще и тем, что мы с Рэндо были хорошо знакомы — когда-то в колледже мы жили в одной комнате в общежитии.

— А теперь он на самом верху, — вставил Фред.

— Да, он сумел создать мощнейшую медицинскую корпорацию, но в основе его успеха — кража и убийство. После смерти Вассерстрома Калифорнийский технологический уже не мог угнаться за Рэндо, у которого было готовое решение и практически неограниченные средства. Я не сомневаюсь, что его специалисты только провели последнее испытание вакцины Вассерстрома и поспешили выбросить ее на рынок, выдав за свою.

— Знаешь, Нат, я много работал обозревателем судебной хроники и научился разбираться в законах. По-моему, даже имея на руках копии электронных писем Рэндо к Вассерстрому, будет очень трудно доказать его причастность к убийству.

— Я знаю, — грустно согласился Нат.

— Даже для статьи материала маловато, — сокрушенно сказал Фред. — Я бы хотел тебе помочь, но… — Голова его упала на подушку. В следующую секунду Фред уже крепко спал.

Нат спал плохо. До самого утра он то задремывал, то просыпался и подолгу лежал без сна. Больше всего он беспокоился о Патрике, и, едва за окнами забрезжил рассвет, Нат поднялся и пошел в спальню, чтобы убедиться, что все в порядке. Лоб у Патрика оказался влажным и холодным. Это был верный признак того, что лихорадка отступила.

Внезапно Патрик открыл глаза и взглянул прямо на Ната.

— Кто ты? — спросил он потрескавшимися губами.