Андрей Бондаренко - Выстрел

Ник недоверчиво потрогал руками лицо, плечи, колени, на всякий случай ущипнул себя за ляжку. Да нет, всё было нормально, и боль очень даже ощущалась. Короче говоря, вокруг была только реальная действительность, данная нам в объективных и субъективных ощущениях. Как любил выражаться Фридрих Энгельс – известный интеллектуал и оригинал.

«Но, всё же, чёрт побери, что это такое приключилось со мной? И где же это, собственно говоря, я нахожусь в данный момент?», – подумал Ник и резко обернулся к нежданному напарнику.

Кот, как выяснилось, всё понимал правильно и заговорил, не дожидаясь глупых и бестолковых вопросов:

– Это место так и называется – Заброшенные Крыши. По своей глубинной сути – обычная перевалочная станция: дальше можно проследовать в любых, порой самых невероятных направлениях. Даже, – Кот сделал многозначительную десятисекундную паузу, – даже и Назад…

– Следовательно, я – умер?

– Да ладно вам, сударь! – Кот недовольно и чуть презрительно улыбнулся в роскошные усы. – Полноте, милый друг. Что есть, с философской точки зрения, все эти глупые сентенции? Живой – мёртвый? Счастливый – несчастный? Весёлый – печальный? Настоящий – придуманный? Что, я вас спрашиваю?! Так, только глупые термины, наполненные бессовестной и наглой ложью…. Всё относительно в этом бренном и неверном мире. Относительно – ко Времени, прежде всего. Сегодня вы глупы, туповаты и ограничены: конкретную дурацкую аксиому принимаете за непреложную истину в последней инстанции. А завтра поумнели немного и – неожиданно для самого себя – поняли, что истин может быть несколько, или вовсе ни одной, к примеру…

– Отдаю должное вашему недюжинному и могучему интеллекту, уважаемый Кот, – произнёс Ник, в глубине души несказанно удивляясь собственному спокойствию. – Но изложенное вами мне мало что объясняет. По всем классическим законом школьной физики я должен был расшибиться в лепёшку: падение с двух с половиной тысяч метров, да с нераскрывшимся парашютом – дело очень серьёзное, знаете ли…. А я тут стою себе на крыше, с котами разговариваю. Может, это просто такой элементарный предсмертный бред? А?

Кот недоверчиво помотал ушастой головой, задумчиво прищурился и прошелестел едва слышно:

– А вы, милостивый государь, поведайте мне о ваших последних десяти-двенадцати минутах. О тех, которые имели место быть до вашего появления на Заброшенных Крышах. И, главное, о последних мгновениях.…Тогда, быть может, я и смогу сказать вам что-нибудь дельное. Может, даже, спрогнозировать чего на Будущее….

Мокрая, тщательно подстриженная трава аэродрома, принадлежащего частному Авиаклубу. Самолёт неуклюже оторвался от взлётной полосы и неровными толчками начал набирать высоту. В этот момент у Ника громко зазвонил мобильник.

Инструктор Петрович скорчил недовольную и грозную мину, но, всё же, разрешающе махнул рукой. Мол, давай, поговори, бродяга, я сегодня необычайно добрый…

– Да? – спросил Ник, нажимая на нужную кнопку.

– Здесь Заур! – оповестила трубка с лёгким кавказским акцентом. – Твоя обожаемая жёнушка у нас…. Вах, какая красивая девочка, просто – спелый персик! Три дня у тебя на всё. Хочешь получить свою женщину обратно? Рассчитайся полностью с долгом, будь мужчиной! Ещё сороковник баксов числится за тобой…. Всё ясно?

– Всё, – прошептал Ник.

Короткие гудки, отбой…..

«Похоже, действительно, всё», – решил он про себя. – «Где взять сорок тысяч долларов? Негде, сожрал всё проклятый дефолт. Слопал и не подавился…».

Ещё месяц назад Ник был богатым и вполне успешным человеком. Типичным, то бишь, среднестатистическим представителем хвалёного среднего класса…. А нынче? Нынче он – полный и безысходный банкрот, даже пришлось отписать в пользу неуступчивых кредиторов и пригородный коттедж, и две почти новые машины-иномарки, а долгов ещё оставалось – выше крыши местного небоскрёба, проценты по ним набегали ежедневно, без перерывов и выходных…

Денег не было совсем. Как вчерашнего правящего класса – после свершения сегодняшней успешной революции…. Вот, хотел Ник обратно сдать годовой абонент на прыжки с парашютом, чтобы получить на руки хоть немного наличности, да не согласились с этим в Авиаклубе. Мол, денег у самих нет, а прыгать хочешь – так это другое дело. Пожалуйста, просим! Пока керосин в самолётных баках не закончился…. Вот он и решил прыгнуть, раз всё равно уже приехал.

Любил Ник это дело, в смысле, прыжки с парашютом. Бездонное голубое небо над головой, домики крошечные проплывают внизу, свежий ветерок, воздух – как после июльского дождя в деревне: пахнет чем-то свежим и влажным, совсем чуть-чуть угадывается аромат полевого разнотравья…

– Всем приготовиться! – строго велел Петрович. – Начинаю обратный отсчёт: тридцать, двадцать девять, двадцать восемь, …, два, один, ноль! Первый – пошёл!

Голубой купол неба, восхитительное чувство свободного падения…

Тут, в считанные секунды, Ник и понял, что надо делать. Года полтора назад, когда денег было навалом, он застраховал свою жизнь в солидной зарубежной компании, причём, со страховой премией родственникам – в случае чего – более чем солидной…. Хватит, чтобы полностью рассчитаться с Зауром, и Машеньке ещё останется на безбедную и сытую жизнь. Нормально всё должно сойти. Какое такое самоубийство? Обычный и банальный несчастный случай, просто парашют не раскрылся. Дело насквозь житейское.

Рука разжалась, отпуская заветное кольцо…

– Вот и всё, – промолвил Ник. – Кольцо отпустил, и, такое впечатление, что сразу же оказался на этой крыше.

– На Крышах! – педантично поправил Кот. – И, пожалуйста, с большой буквы! А история ваша – совершенно обычна для наших мест: банальное самоубийство, но преследующее цели, безусловно, благородные. Знакомое, в общем-то, дело. Да уж, представьте! – Кот замолчал, словно бы вспоминая что-то по-настоящему важное.

Подождав секунд тридцать-сорок, Ник громко покашлял, привлекая к себе внимание:

– Извините, любезный Кот, но, всё же, объясните более внятно. Если вас, конечно, не затруднит…

– Всё дело в том, что кто-то из Главных Верхних, причём не обязательно, что и Сам, а просто кто-то из Них, засомневался в правильности вашего благородного поступка. Почему, спрашиваете, засомневался? Да кто же их, Умников, знает? Наверно, были важные и весьма значимые причины. Вот Они и решили сделать некую паузу в течение вашей Судьбы, заморозить ситуацию, так сказать…

– Но для чего заморозить, зачем?

– Бог его знает, – подчёркнуто лениво зевнул Кот. – Они же считают себя добрыми, могучими, справедливыми…. От того постоянно и сомневаются: так ли всё происходит в этом многогрешном Мире, не надо ли, случаем, переделать чего? Может, фортель с нераскрывшимся парашютом был насквозь глупым и напрасным? Вы, Николай, уверены, что ваша драгоценная супруга, действительно, несчастная пленница? Может, она претворялась? А на самом деле является сообщницей коварного и подлого Заура? Только не надо, ради Бога, смотреть на меня так гневно и рассержено! Если я неправ, то извините покорно! Котам простительно…. Скажу вам, шевалье, по большому секрету: очень часто жертвы, рождённые избыточным благородством, являются глупыми и неоправданными. И примеров тому – не счесть! Обмануть честного человека – легче лёгкого…. Безоглядное благородство, как говаривал один мой знакомый колумбийский философ, есть верх глупости человеческой. По крайней мере, так всегда бывает на практике…. Итак, теперь Они думать будут, а вы, мон шер, парьтесь на Крышах – хоть до заговенья морковкиного. Я вот, к примеру, лет триста пятьдесят, а то и все четыреста здесь прохлаждаюсь, с одним единственным перерывом, а Они всё думают, все обсуждают: – «Что делать с этим наглым животным?». А, может, и забыли совсем про меня? И правильно, я же просто – кот, а тут и всяких разных хватает, заслуженных и важных до тошноты. Наполеоны в ассортименте, Байроны, Есенины, блин! – Кот разошёлся уже не на шутку.