Андрей Бондаренко - Выстрел

– Перебором попахивает….

– Ничуть не бывало! – ловко вертя баранку, возразил Ануфриев. – Кисть руки можно отрезать и от мёртвого тела, а потом – пальцами – приложить к нужному дисплею. А последний замок среагирует только на радужную оболочку твоего живого глаза. Понимаешь, живого !

– А кто же меня может убить? – искренне удивился Ник. – Вы, наверное, имеете в виду, что…

– Вот-вот! Допустим, что неизвестному злодею удалось спрятаться в недрах банковского хранилища. Я такое наблюдал в одном голливудском блокбастере…. Вылезет этот негодник из укрытия, например, из бронированного сейфа, тебя застрелит метким выстрелом в сердце, сгребёт южно-африканские алмазы и прочие ценности в пузатый кожаный саквояж, а наружу выбраться не сможет. А ты говоришь, мол, перебор…

Через несколько минут Ник, вспомнив о своём сне про Заброшенные Крыши, перевёл разговор в другое русло:

– Тут, Иван Иванович, про дефолт болтают. Мол, в самое ближайшее время доллар может одномоментно подорожать в несколько раз…

– Полная и беспочвенная ерунда! – презрительно фыркнул Ануфриев. – Вздорные слухи! Если что, то я бы знал. Позвонили бы из первопрестольной, предупредили бы – по старой памяти…. С чего это ты, Николай, забеспокоился? А, мне же докладывали, что ты решил заняться – в свободное от основной работы время – частным бизнесом. Если не ошибаюсь, вместе с Зауром Хаповым? То есть, на паях…. Что-то связанное с производственной недвижимостью?

– Ну, да. Инвестировали немного в один дельный и перспективный проект, связанный с возведением загородного складского комплекса. Взяли деньги в одном неофициальном финансовом фонде, вернее, в «сером» банке. В долларах, понятное дело, под минимальные проценты. Заур договаривался обо всём, бумаги готовил….

– Ну-ну! Чего ты тогда беспокоишься? Хапов раньше был очень толковым адвокатом. Специализировался на запутанных кредитно-денежных отношениях-разногласиях. Так что, в договорах займа должен разбираться лучше многих банкиров и финансовых менеджеров, вместе взятых.

– Адвокатом? – насторожился Ник, вспомнив предостережение Кота из странного сна. – Я и не знал…

– Теперь вот знай. Давно это было, в первые пять-шесть лет после старта горбачёвской Перестройки. Потом Заур недолго походил в обычных бандитах. Вовремя одумался и переквалифицировался в крутого специалиста по недвижимости…. Впрочем, ничего откровенно подлого за ним не замечалось. Дефолт? Выбрось, Сергеич, из головы эти глупые мысли! Думай, прежде всего, о деле и не отвлекайся на пустые и вздорные слухи…. У тебя ведь во время оформления заёмных документов галлюцинаций не было? А чего тогда волнуешься?

«Дело-то было четыре с половиной месяца назад!», – невесело усмехнулся про себя Ник. – «Тогда моя тонкая психика, наверное, ничего не чувствовала, а теперь вот сны снятся тревожные…».

«Бентли» остановился в ста пятидесяти метрах от подъезда, в котором проживал Пал Палыч.

– Ещё вот одно дело, Николай Сергеевич, – взгляд Ануфриева едва заметно вильнул в сторону. – Решил я окончательно покончить с банковским бизнесом и продать все свои акции. В Москву зовут. Сенатором от…, от одной отдалённой северной территории. Сам понимаешь, что от таких предложений, находясь в здравом уме, не отказываются….

– А как же я? – нахмурился Ник. – Мне теперь надо будет увольняться? Искать новую работу?

– Не надо. Ни увольняться, ни искать. В смысле, пока не надо…. Будущие владельцы банка – люди вполне адекватные, и массовой сменой персонала заниматься не будут. Поработаешь на них с полгодика, естественно, в старой должности и без уменьшения зарплаты. А потом я тебя переведу к себе, в белокаменную. Жильё, дачу и автомобиль предоставят, в деньгах поднимешься раза в полтора, свой тутошний коттедж сдашь в аренду. Маша? Не переживай, всё утрясём, поможем, обустроим…. Ты, кстати, в какой политической партии состоишь?

– Иван Иванович!

– Ах, да! У тебя же на этот счёт разработана собственная хитрая теория. Мол, видишь впереди толпу – обойди её стороной…

– А как же иначе? Любая толпа, она потенциально опасна. Вон, самолёты – во время международных авиасалонов – падают прямо на людей. Ночные клубы выгорают дотла вместе с посетителями…. Деление по религиозному принципу? Ага, как же! Слыхали про костры безжалостной Великой Инквизиции. И про Вальпургиеву ночь читали…. А политические партии, если вдуматься хорошенько, те же людские толпы, собранные кем-то умным и хитрым – неведомо для каких конечных целей. Раз, и революция произошла – с кровавыми последствиями. Два, и партийная чистка началась, только свежие могилки успевай заносить в толстенный кладбищенский реестр. А, можно, и не заносить, чтобы не оставлять лишних следов…

– Ладно-ладно, об этих делах после поговорим, уже в Москве…. Вот же, философ-нигилист доморощенный выискался на мою голову! Иди уже к своему знаменитому профессору, консультируйся…. Вечером обязательно перезвони и доложи – что да как. Потом выспись хорошенько, отдохни. На завтра даю тебе внеплановый выходной. В четверг же приезжай на работу с самого утра. Проверим всё, приготовимся к прибытию дорогих гостей…. Ну, бывай и будь здоров!

Ануфриев уехал, а Ник достал из кармана куртки мобильный телефон и позвонил Матильде: кратко рассказал о своём нежданном освобождении из узилища и согласовал некоторые детали предстоящего визита к обожаемой тёще. Завершил же он разговор следующей фразой, могущей показаться несведущему человеку полной абракадабру:

– Ахтунг [7]! Ке о, ке пас, ке но! Ке айн, ке но, ке мер!

– Думаешь? – засомневалась Мария. – Ладно, я учту.

Это был обычный военный сленг, вывезенный Ником из одной южной, очень беспокойной страны. Там у каждой боевой группы, планово и регулярно выходящей на диверсионные задания, имелся свой собственный разговорный шифр-код, хотя и составленный, исходя из общих ключевых положений. Зачем, спрашивается, нужен такой сленг? А, вдруг, часть группы попадёт в плен к противнику (например, при обычной облаве на рынке, когда задерживают – для выяснения личности – всех подозрительных) и будет размещена в тюремном помещении, заполненном всякими непонятными и скользкими личностями? Как в таком случае прикажете общаться между собой, не опасаясь быть понятыми коварными подсадными элементами? На каком языке? Вот, то-то же!

Попрощавшись с женой, Ник набрал домашний номер Пал Палыча.

– Лувр слушает! – известил прокуренный и густой женский голос, практически бас. – Чего молчим, лахудры драные и замусоленные? Соскучились по гильотине, мать вашу? Излагайте уже, так вас растак!

«Начинается очередной припадок?», – опасливо предположил про себя Ник, а вслух вежливо попросил: