Александр Лонс - Химера

«Опять ломают старинные дома, — чуть не плача думала Стелла, — и это стало уже в порядке вещей. Новая традиция, чтоб ее… Этим безграмотным дворникам, ставшим отцами города, все мало, теперь и за старинные усадьбы с особняками принялись! И все только для того, чтобы освободить место для очередного бездарного офисного урода, и все для получения бабла! Мало им, все мало…»

Как сказал тот же чиновник, чтоб не сносили тот или иной дом, надобно провести целую бумажную волокиту, дабы подтвердить, что строение действительно представляет историческую ценность и ломать его нельзя. Причем дают специальную бумагу, естественно, далеко не всем, а тем, кто сможет больше заплатить. Ну, а у кого не будет денег, а соответственно и документа, что дом представляет историческую ценность — вправе снести, причем по закону и на полных основаниях. Так, уже многие дома объявлены не представляющими ценности, не имеющими хозяина, и назначены на снос в течение ближайших нескольких лет. Ещё по новостям объявили, что снесут ряд старых домов вдоль бульварного кольца, дабы устроить там множество подземных паркингов.

Стелле было горько про это слышать и, тем более, на всё это смотреть. И как можно прекратить наконец это беспредел? Наверное, уже никак. А она сделал бы всё, во всяком случае, от нее зависящее. Ну, в разумных пределах конечно.

А сейчас надо было завтракать и идти в офис.

Осмотрев внутренности своего пустого холодильника, Стелла совсем загрустила. Ходить утром перед работой за продуктами она не любила категорически.

Утренняя улица успокоила. Чирикающие воробьи, среднеазиатские дворники в оранжевых безрукавках, Георгиевские ленточки на продукции немецких автомобильных фирм, возникших еще при Гитлере. Вероятно, утренняя Москва сравнительно симпатична, но утренние пешеходы, особенно покупатели, и в особенности продуктовых магазинов — как-то не очень приятны. Утренний магазин вообще не похож на вечерний. Совсем разный народ отоваривается в разное время суток.

Разглядывать окружающих ее людей Стелле приходилось часто, особенно если она пробиралась через толпу. И не потому, что девушке зачем-то надобилось такое разглядывание, а только с целью не наткнуться на них. На прохожих. А то оправдывайся потом, что задумалась, дорогу перед собой не видела и ничего предосудительного не помышляла. Не поймут ведь. Так и проблемы возникнуть могут. Вообще-то, Стелла старалась выглядеть частью толпы и чувствовать себя одинокой в массе народа. Слишком много людей вокруг, и с этим уж ничего не поделаешь. Один выход — абстрагироваться от них и уйти в свою собственную «Внутреннюю Монголию».

Около небольшой, но малоподвижной очереди Стеллу вдруг кто-то сильно толкнул, она даже чуть не упала от неожиданности.

— Девушка!? — слегка истеричным тоном вопросила толкнувшая ее толстая тетка. — Вы в очереди стоите, или просто так тут ошиваетесь?

— Отнюдь нет, — невесело сказала Стелла, — Но не примите за грубость, если я отвечу вам иным вопросом: полагаете ли вы себя человеком вежливым?

— А вы мне не хамите! — почему-то обиделась тетка, засверкав маленькими глазками неопределенного цвета.

Стеллу всегда удивляло, почему, когда она начинала общаться с незнакомым человеком на литературном русском языке, используя такие слова и обороты, как «отнюдь», «с уважением», «не примите за грубость» — ее упрекали в хамстве, а стоило только начать грязно материться, как все сразу видели в ней интересного и увлекательного собеседника. Девушка уже собиралась ответить непростым трехэтажным выражением, как рядом вдруг кто-то тихо произнес мужским голосом:

— Девушка, а можно вас?

— Ой, а можно не вы? — сразу же среагировала Стелла, даже не повернув голову.

— Всегда шутите? Не стоит сейчас этого делать, поверьте.

— А? — удивилась девушка, все-таки взглянув на говорившего. — Это вы мне?

Около нее оказался мужчина среднего роста, средней упитанности, и вообще какой-то среднестатистический и среднепропорциональный.

— Вам, — подтвердил средний мужчина. — Вы скоро освободитесь? Нужно кое-что уточнить.

«Что за тип? — в панике думала Стелла — на психа вроде как не похож, на маньяка тоже не тянет. Извращенец? Кто ж его сейчас разберет… И на мента не очень, разве что на безопасника… Ой… Только этого мне сейчас не хватало!»

Когда Стелла, купила все необходимое и уже выходила из магазина, ее ждал среднестатистический незнакомец.

— Меня можете называть Николаем Сергеевичем, — сказал незнакомец. — У нас с вами два варианта — или мы сейчас идем к вам в гости, спокойно поговорим и расстанемся. Или едем ко мне в отдел. А там я беседовать не люблю — обстановка нервная, зачем нам лишние проблемы?

Стелла молча кивнула и пошла домой. Теперь она уже не сомневалась, откуда происходит ее собеседник, хоть он и не показывал никаких корочек. Бывают такие люди, которым корочки ни к чему. Николай Сергеевич шел рядом и немного позади ее.

— Чай будете? — спросила Стелла, чтобы сказать хоть что-то, когда они оказались у нее на кухне. Про себя она так и назвала Николая Сергеевича «безопасником».

— Не откажусь, — согласился «безопасник».

Стелла раскрыла створки кухонного шкафчика и сказала:

— Ой, нет. Чая у меня уже нет. Остался один только растворимый кофе. Будете?

— Не откажусь и от кофе.

Стелла пошуровала какими-то банками в шкафу и произнесла с делано-виноватой интонацией:

— Оказывается, кофе тоже нет, а купить я забыла!

— Тогда поговорим так, всухую! — жизнерадостно сказал Николай Сергеевич. Похоже, его было непросто вывести из состояния душевного равновесия. Садитесь, Стелла, если повезет, то долго я вас не задержу.

— А если не повезет? — с вызовом задала вопрос девушка.

— Давайте не будем о грустном, — примирительным тоном заявил «безопасник».

Он промывал ей мозги уже без малого полчаса.

— …когда влезаете во всякие аферы и авантюры, но обычно не теряете здравого смысла. Так зачем вам сейчас неприятности? Стелла, вы же так уязвимы.

— В чем это? — устало спросила Стелла. В животе у нее забурчало. Желудок протестовал против отсутствия завтрака, но питаться в обществе Николая Сергеевича девушка решительно не хотела.

— Вообще уязвимы. Хотя бы перед законом. Помните в прошлом году? Когда вы помогли своему молодому человеку убить его бабушку? Помните?

— Что я должна помнить? — осведомилась девушка спокойным, как ей самой казалось, тоном.

— То о чем я спросил. Я могу и дату назвать — десятое января прошлого года. Мне даже известно, как вы это осуществили. Сказать?

— Все было не так… — не выдержала Стелла.

— Так, так. Вы лично сделали инъекцию смертельной дозы тримеперидина. Вскрытия не было, поскольку врачи и так знали о ее состоянии, у милиции тоже вопросов не возникло.