Андрей Бондаренко - АнтиМетро

Из-за длинного стеллажа показались светлые косички, голубые бантики в крупный чёрный горох, и Танин строгий голос объявил:

– Заканчивайте, отважные бойцы легендарного ГРУ, ваш затянувшийся перекур! Горыныч пришёл в себя, только он очень слаб и просит глоток-другой красного вина. Капитан Никоненко, не будете ли вы столь любезны – принести бутылочку вина? Открытую естественно, а к ней – чистый фужер…

– Я мигом, тётенька доктор! – бодро заверил Лёха, бросаясь в коридор. – Одна нога здесь, другая – уже – там…

– Проходи, Тёма, вперёд меня, пообщайся с другом.

Лицо Горыныча было белее наволочки подушки, лежавшей под его головой. Даже седой короткий ёжик волос – на фоне бледной кожи физиономии – смотрелся тёмно-серым. Нос капитана Горнова визуально заострился, глаза глубоко запали, кривой шрам на лице почернел и, такое впечатление, стал гораздо более тонким и коротким – чем раньше.

«По всем внешним признакам – не жилец!», – тут же определил многоопытный внутренний голос. – «Эх, жизнь наша жестянка, хрень подзаборная…».

– Майор, – криво улыбнувшись, тихонько прошептал Горыныч, с трудом шевеля запёкшимися губами. – Это хорошо, что ты здесь… Справишься с обязанностями военного коменданта? Обязательно – справишься… Таня мне уже рассказала про подполковника Мельникова и про…других. Жаль, что всё так получилось… Особенно, Глашу жалко. Моя вина, не доглядел…

– Кто стрелял в тебя? Расскажи, что случилось.

Сзади послышались торопливые шаги.

– Тёмный, возьми у меня бокал! – попросил Лёхин голос. – Я специально его наполнил только наполовину, чтобы капитан Горнов не облился случайно. Если будет надо, то долью.

– Тёма, голову аккуратней и бережней ему приподнимай, – заволновалась Татьяна. – А вы, Горыныч, не торопитесь, пожалуйста! Пейте мелкими глотками, с двухсекундными перерывами после каждого…

Выпив вино до последней капли, Горыныч обессилено откинулся на подушку и печально сообщил:

– Вот, и всё, господа и дамы. Сбылась последняя мечта пожилого маразматика… Теперь и помирать можно. Заодно выясню, есть ли Бог на свете. Пересчитаю задницей адские сковородки…

– Не торопись, пожалуйста, с этим пошлым делом, старина, – терпеливо попросил Артём. – Лучше расскажи – как и что. Кто в тебя стрелял?

– Он же не знал всего… А я, трус последний, боялся сказать…

– Кто – не знал? Что – боялся сказать?

– Петя не знал, что я прихожусь ему родным отцом. Думал, что я – всего-навсего – его двоюродный дядя по материнской линии… Если бы он знал правду… Если бы – знал…

– Если бы знал правду, то и не стал бы палить в тебя из пистолета? – уточнил Артём. – Ты, ведь, это имеешь в виду?

– Я не знаю, кто в меня стрелял, – Горыныч устало прикрыл глаза. – Мы с Петей в оружейной комнате были одни. Я показывал сыну всякое, учил пользоваться… Настоящий мужчина должен уметь обращаться с разным оружием… Потом я нагнулся над нижним ящиком, хотел достать снайперскую винтовку последнего образца – ту, которая оснащена инфракрасным лазерным прицелом. Удар по затылку, чернота перед глазами, гул в ушах, тишина… Всё, больше ничего не помню. Совсем ничего. Извини, Тёмный… Подвёл я вас всех. Виноват…, – голова раненного дёрнулась несколько раз подряд, по подбородку медленно потекла вязкая розовая слюна.

– Посторонним немедленно покинуть помещение! – велела Таня, обламывая стеклянный кончик на очередной ампуле. – Перекуривайте, родные, и старательно переваривайте полученную информацию…

Лёха, обеспокоенно посмотрев на наручные часы, недовольно покачал головой:

– Чёрт! Уже совсем скоро мне надо будет бежать к дизелям. И не поговорить толком, – надолго приложился к горлышку бутылки с вином. – Будешь, Тёмный? Отличное вино, испанское.

– Давай… Вполне приличное вино. Ты, пожалуй, прав.

– Тёмный, что же, всё-таки, произошло? У меня в голове – полный сумбур и кавардак. Петька Борман, напавший на собственного отца, чудаки с «Выборгской» на мотодрезине, Фюрер, безжалостно убивающий больных, усыпляющий газ.… Какая связь – между всеми этими фактами?

– Не было никакой мотодрезины с «Выборгской», – невозмутимо сообщил Артём, аккуратно ставя пустую бутылку на пол.

– Как это – не было? Профессору Фёдорову, по-твоему, померещился дальний гудок в туннеле?

– И гудок был, и дрезина. Может, даже, и две… Помнишь, ты говорил, что в технологических тупичках у «Лесной» стоят две законсервированные мотодрезины?

– Есть такое дело, стоят.

– Я думаю, что уже нет. Именно на них фашисты, прихватив с собой оружие и с десяток молоденьких девиц, и отбыли к «Выборгской».

– Объясни, Тёмный, более развёрнуто, – попросил Никоненко, снова взглянув на циферблат часов. – Желательно, коротко и доходчиво. Я, даже, перебивать не буду. Обещаю!

Запихав сигаретный окурок в горлышко винной бутылки, Артём приступил к изложению свежей версии:

– Очевидно, Фюрер понял, что ему на «Лесной» ничего не светит. То есть, в плане построения полноценного фашистского Рейха. Мол, ребята в станционной спецкоманде подобрались серьёзные и жёсткие, с такими типажами не забалуешь… Вот, он и начал старательно вынашивать всякие и разные бунтарские планы, направленные на захват власти. Первым делом, пользуясь отцовскими чувствами Горыныча, внедрил в наш дружный коллектив Бормана. А после посещения «Выборгской», конечные цели и задачи Фюрера претерпели кардинальные изменения… Во-первых, там нашёлся единомышленник, то бишь, доморощенный доктор Геббельс. Во-вторых, майор Харитонов проговорился, что в районе «Выборгской» бойцы случайно обнаружили ворота, за которыми располагается достославное «Метро-2», что существенно расширяло перспективы на будущее: все тоталитарные режимы неуклонно стремятся к расширению подвластных им краёв и областей. Где находятся аналогичные двери на территории, примыкающей к нашей «Лесной», Дмитрий Алексеевич – просто-напросто – не знал…

– Не клеится, командир! – нарушил обещание не перебивать Лёха. – Ведь, Фюрер мог по-простому подойти к Мельникову и обратиться с просьбой, мол: – «Уважаемый Борис Иванович! Мы с товарищами по партии решили уйти от вас на станцию «Выборгская». Хочется очень. Отпустите, пожалуйста, добрый дяденька!»… Думаешь, подполковник стал бы противиться и возражать? Наоборот, обрадовался бы и благословил. Зачем ему, спрашивается, была нужна эта фашиствующая обуза? Нет, ты, командир, сам подумай…

– А как же быть с женщинами?

– Причём здесь – женщины?

– Притом, капитан! – невесело усмехнулся Артём. – Притом… Ведь, фашисты, они тоже, к сожалению, мужчины. Просекаешь, дурилка? Опять же, для тысячелетнего Рейха необходимо постоянное человеческое воспроизводство – желательно, с неуклонным увеличением списочного состава. Без женщин тут, как ни крути, не обойтись… Фюрер тщательно просчитал все варианты и решил одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Во-первых, разжиться – собственно – девчонками. Во-вторых, несказанно поднять личный авторитет в глазах генерала Комаровского и доктора Геббельса… Не исключаю и того, что на одну из мотодрезин был загружен майор Харитонов Олег Николаевич. В связанном виде, понятное дело. Вот, мол, доставили подлого и гадкого перебежчика. Пытайте его, грязного предателя, расстреливайте… Согласись, что эта комбинация не лишена, э-э-э, некоторой элегантности. Кровавой и изощрённой, естественно…