Ширли Мерфи - Кот стоит насмерть

Мама говорила, что проживание в «Каса Капри» стоит кучу денег. Так почему же они держат пустую комнату, неужели Эула права? Она была так увлечена разглядыванием обстановки, что испуганно дернулась, когда Джо резко повернулся, чтобы поймать блоху, которая укусила его за плечо.

Прижимая кота к щеке, Дилон обернулась, чтобы взглянуть в сторону гостиной. Удостоверившись, что за ней не следят девочка подергала ручку двери, делая вид, что нюхает цветы лимонного дерева.

Дверь была заперта. Что ж, этого следовало ожидать. Она еще несколько раз посильнее дернула, чтобы окончательно убедиться, затем отвернулась.

Она прошла вдоль ряда застекленных дверей, останавливаясь возле каждой и заглядывая в комнаты. Она высматривала знакомое лицо, высокую прямую фигуру Джейн, уже зная, что не найдет ее.

Вернувшись из Далласа, где она с родителями прожила несколько лет, едва подъехав к дому и бросив нагруженную вещами машину, Дилон помчалась к дому Джейн. Пока они жили в Далласе, где отцу предложили хорошую работу в университете, девочка очень скучала по ней, особенно когда Джейн перестала писать – поначалу они переписывались каждую неделю. За время пребывания в Техасе Дилон четыре раза пыталась звонить Джейн, но телефон не отвечал. Дважды номер набирала мама, но и ей не повезло, и она тоже не узнала, что произошло. Но вскоре они должны были вернуться, поэтому мама велела Дилон подождать, сказав, что скоро она увидит Джейн. Но девочка ее так и не увидела – когда они вернулись, Джейн уже исчезла.

В тот день, подбежав к дому Джейн, она увидела вбитый в газон столб с надписью «Продается». Все шторы были задернуты. Кто-то из соседей сказал, что у Джейн случился удар, и теперь она в «Каса Капри», а ее попечитель выставил дом на продажу.

Дилон бегом вернулась домой, схватила велосипед и поехала туда, но в пансионате ей сказали, что Джейн очень плохо себя чувствует и не может принимать гостей. Еще они сказали, что детей вообще не пускают в "Заботу" из-за микробов. Не очень-то любезно они себя вели.

Пока Дилон двигалась вдоль стеклянных дверей, Джо начал ерзать у нее на руках. Его усы щекотали ухо девочки, однако он изо всех сил старался не выпускать когти. Вид стариков, одиноко сидевших в своих комнатах перед телевизором, опечалил девочку, Джейн не стала бы смотреть телевизор, она читала бы книжки, занималась гимнастикой или вышла бы прогуляться по магазинам, купить какую-нибудь безделушку – она очень любила антикварные лавочки. Несмотря на свои морщины Джейн никогда не была старой, как эти люди. Заглядывая в окна, Дилон дошла до конца дворика. Лучи косо падали сквозь стекло на ковры и кровати, на стариков, неподвижных словно изваяния, — застывшие в декорациях унылых комнат фигуры напоминали ей ожившую диораму из музея. Каждый из стариков оглядывался на нее, однако выражение их лиц не менялось, никто из них даже не улыбнулся. Один старик крепко спал, сидя в кресле с откидывающейся спинкой и подставкой для ног. Его рот был приоткрыт, рядом ярко горела лампа, но он этого не замечал. Дилон решила, что никогда не будет старой.

Она знала, что больничное крыло начинается сразу после этого ряда отдельных комнат. Когда она во второй раз приезжала сюда на велосипеде, она попыталась туда попасть, объехав здание сзади, проскочив по дорожке между главным корпусом и коттеджами. Дилон попробовала зайти прямо в "Заботу", однако дверь была заперта. Она заглянула в окошки палат, которые оказались точно такими же, как в любой больнице: с металлическими кроватями, штангами капельниц и подкладными суднами. А сегодня, когда она пыталась пройти в больничное отделение через коридор, эта вредная медсестра вернула ее назад. Дилон в жизни не видела такого засекреченного места и таких сердитых теток. Что-то за этим наверняка кроется. И это «что-то» она намерена была отыскать.

Прежде чем вернуться, она присела на скамейку под апельсиновым деревом и пересадила Джо с плеча себе на коленки, поглаживая кота, пока он не улегся. Ей казалось, что коту нелегко находиться так долго без движения. Она бы выпустила его побегать, но ей было велено этого не делать. Дилон представила, как он взлетает по дереву на крышу и – только его и видели. И это будет ее вина.

Когда девочку в первый раз не пустили в «Каса Капри», она рассказала об этом маме, и та позвонила попечителю Джейн. Он сказал, что Джейн слишком слаба для визитов гостей и что таковы правила пансионата: навещать больных могут лишь члены семьи.

Он заверил маму, что Джейн чувствует себя так, как и следовало ожидать в ее положении, что бы это ни означало. Он добавил, что поддерживает постоянный контакт с доктором который лечит пациентов в «Каса Капри». И мама ему поверила. А когда мама вышла на работу, у нее уже не было времени съездить в пансионат и закатить им скандал, что она отлично умела, стоило ей только захотеть.

Мамина контора занималась сделками с недвижимостью. Здесь она трудилась до отъезда в Даллас, а теперь начальство хотело, чтобы она немедленно приступила к работе: три человека заболели, и в конторе был полный аврал. Теперь у мамы едва хватало времени в туалет сбегать, не то что серьезно отвлечься. Стирала она по ночам, а иногда поручала это Дилон или папе. Вечером они ужинали готовыми блюдами из ресторанов или кафе, иногда папа варил спагетти. В доме только и слышно было, что обо всяких дарственных, дутых кредитах и проверках помещений, пока папе это вконец не надоедало. Но мама все же поговорила с доктором, и тот сообщил ей то же самое: что Джейн плохо себя чувствует, поэтому ее нельзя навестить, и что в «Каса Капри» ей обеспечен прекрасный уход.

По мнению мамы, любой нормальный ребенок поверил бы тому, о чем ему толкуют несколько взрослых серьезных людей.

Но не на ту напали. Дилон так и не поверила ни единому слову.

Она подхватила Джо и встала, запутавшись волосами в ветке апельсинового дерева. Пытаясь отцепиться, она едва не уронила кота. Наконец он снова устроился у нее на плече, уткнулся в ее волосы и замурлыкал. Ох уж эти волосы! Черный цвет жутко не нравился Дилон. Однако, приди она сюда еще раз рыжей, медсестры наверняка узнали бы ее. Рыжих все запоминают.

Отцепив черную прядь и поглаживая кота, она двинулась вдоль третьей стороны квадратного двора, которая вела назад, к общей гостиной. Большинство дверей были приоткрыт, обеспечивая свежий воздух, но снаружи защищены запирающимися на задвижки ширмами.

На третьей по счету двери ширма была не заперта. В комнате никого не было. Дилон скользнула внутрь.

— Мы с тобой, Джо, только одним глазком поглядим, что там. Никто и не заметит.

Он замурлыкал громче, словно и сам был не против осмотреть комнату.