Ширли Мерфи - Кот в тупике

От неожиданно пронзительного звонка в дверь Дульси чуть не выскочила из собственной шкурки. Из тумана возникла Мэйвити Флауэрс; ее курчавые волосы покрывал вытертый шерстяной шарф, на котором повисли прозрачные бусины влаги. Под старым плащом обнаружился все тот же наряд, в который она облачалась каждое утро, идя на работу: древний форменный брючный костюмчик из вискозы, купленный, как подозревала Дульси, на распродаже подержанных вещей; прежде чем он попался на глаза Мэйвити, его явно не раз стирали и отбеливали. Мэйвити чередовала четыре таких брючных костюма с тремя форменными платьями; все они были старыми и поношенными, но еще прочными и вполне пригодными. Она радостно поприветствовала Вильму своим скрипучим голоском.

— М-м-м, как чудесно у вас тут пахнет! Я не опоздала? Что ты стряпаешь?

Она стянула с головы поношенный шарф и тряхнула головой, словно избавляясь от остатков тумана.

— Доброе утро, Клайд. Доброе утро, Бернина. Пришлось мне повытаскивать все швабры и щетки из моего «Жука». Дора с Ральфом прилетают в одиннадцать. Это моя племянница из Джорджии, — пояснила она Бернине. — Они приволокли с собой все, кроме разве что крыши собственного дома. Не знаю, выдержит ли моя бедная машинка. Надеюсь только, что удастся все это разместить в моем домике – и багаж, и этих двух здоровяков. Ох, лучше бы я наняла трейлер.

Дульси представила, как Мэйвити загоняет свою толстуху-племянницу и ее мужа в трейлер, словно телят в фургон для скота, и они там трясутся всю дорогу от аэропорта до дома. Бернина посмотрела на Мэйвити, но промолчала. Минимальное внимание, которое Мэйвити уделяла искусству общения, и ее непоколебимая искренность были не слишком большим достоинством в глазах Бернины. Однако именно за эти качества любила ее Вильма. Дребезжащий голосок Мэйвити в точности отражал ее необычно напряженное состояние этим утром; ее настроение все время менялось с тех пор, как две недели назад приехал ее брат.

Грили Урзи навещал сестру каждые несколько лет и был рад, что его дочь с мужем прилетают с востока, чтобы побыть с ним. Однако несколько дней в полном гостей доме было достаточно, чтобы вывести Мэйвити из себя.

— В этом доме мало места даже для нас с Грили, а с приездом Доры и Ральфа мы будем вообще как сардины в банке. Они всегда занимают спальню, никто из них не желает спать на кушетке, и они привозят столько барахла, что на год хватило бы. У меня весь дом уставлен чемоданами. Мы с Грили спим в гостиной: он на кушетке, я – на еле живой расшатанной раскладушке, а Грили еще и храпит так, что весь дом трясется.

Джо и Дульси переглянулись, сдерживая смех.

— Да, дом действительно маловат, — согласилась Вильма; она уселась на диванчик и похлопала по сиденью рядом с собой, приглашая присесть и Мэйвити.

Мэйвити села, погладила Дульси, затем потянулась к Джо.

— Вот ты хороший кот, Джо. Жаль, что не все коты такие опрятные и воспитанные. — Она посмотрела на Вильму, качая головой. — Ты можешь себе представить: Грили привез с собой кота. Здоровущего страшенного кота! Прямо в самолете его вез. Он нашел его где-то на улице в Панаме, и у этого зверя небось все болезни, какие только у кошек существуют. У меня весь дом этим котом провонял. Просто в голове не укладывается, как Грили мог такое учудить – кот из самой Панамы! Вез его на самолете, в клетке, три тысячи миль! Я и не думала, что он способен на такую глупость. И что он его дома не оставил? Мог бы заплатить соседям, чтобы они кормили его. У них же там есть прислуга – у всех есть, даже у Грили, — чтобы прибраться, ну и все такое. Она могла бы и этого зверя покормить. Нет, Грили никогда здравомыслием не отличался. Ну скажи, кто в здравом уме потащил бы с собой бродячего кота? Он наверняка потеряется здесь, сбежит куда-нибудь, а Грили от расстройства удар хватит.

Бернина оторвалась от изучения экономического раздела газеты.

— А ты не можешь его куда-нибудь на время пристроить? — спросила она холодно. — Наверняка существуют специальные приюты для кошек.

— Да я это первым делом и предложила Грили, но он и слышать ни о чем таком не желает.

Бернина пожала плечами и вернулась к газете. Дульси задумчиво принюхалась к униформе Мэйвити, пытаясь обнаружить запах упомянутого кота.

Однако ей удалось различить только щекочущий ноздри аромат гардении – видимо, от стирального порошка. Спрыгнув на пол, она обнюхала обувь Мэйвити.

Ни единого намека на кота. Белые ботинки пахли кремом для обуви и бархатцами – должно быть, Мэйвити наступила на цветы, пробираясь в тумане через сад; их золотистая пыльца не сколькими штрихами окрасила белую кожу. Расстроенная, что ей так и не удалось унюхать неизвестного кота, Дульси снова свернулась калачиком и стала наблюдать за Мэйвити.

— Я говорила Грили, что кот мог бы делать свои дела и на улице. Почему бы и нет, тем более что я живу на краю песчаной пустоши? Но нет, даже если кот ходит на улицу, все равно ему требуется ящик со свежим песком прямо на кухне. Ну и что тут скажешь – запах и все такое. Я говорила Грили, что это его работа – менять песок, всего-то несколько шагов надо пройти.

Но мне приходится напоминать ему снова и снова. И в довершение ко всему этот кот пометил мне мебель, и теперь в доме стоит вонь. Боже мой, это просто какой-то кошмар! Мне, на верное, уже никогда не удастся это отмыть. И почему коты так делают?

Дульси поперхнулась, подавив смешок. Она не осмеливалась взглянуть на Джо, боясь, что не сможет удержаться от смеха.

— И все-таки, несмотря на этого кота, хорошо, что Грили приехал. Он же был здесь в последний раз четыре года назад. В конце концов, Грили, Дора и Ральф – моя единственная родня. — Мэйвити усмехнулась. — Надеюсь, они уместятся в моем «жучке» вместе со всем своим багажом, раньше у них всегда получалось. — Она взглянула на Бернину и снова потянулась погладить Дульси. — Не каждый день родные приезжают погостить.

Пытаясь скрыть веселье, Дульси перевернулась на спинку и замерла, помахивая лапками в воздухе. Мэйвити такая славная: минуту назад она жаловалась, а теперь начинает сама проявлять сочувствие и заботу. Она целую неделю что-то готовила и пекла для Грили, его дочки и зятя, так что они должны остаться довольны своим визитом.

Дульси осознала, что улыбается, только когда Вильма строго посмотрела на нее и поспешно поднялась, увлекая за собой Мэйвити.

— Омлет с овощами готов. Пора есть, а то сгорит. Пойдемте за стол.

И она направилась на кухню, слегка подтолкнув Мэйвити и метнув на кошку такой суровый и предостерегающий взгляд, что Дульси кувырнулась, слетела с дивана, пулей промчалась в спальню и спряталась под кровать.

Там, свернувшись в полумраке, ей удалось немного успокоиться и подавить мяукающий смех, но и Мэйвити, и Вильма, рассердившаяся на нее из-за того, что она улыбалась, выглядели так забавно – не расхохотаться было почти невозможно. Неужели Вильма не понимает, как трудно ей сдерживать смех? Иногда Дульси казалось, что без пластыря – чтобы залепить рот и щеки – не обойтись.