Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского

- Я ж тебя одним мизинцем, - сказал Кислов.

Парень был не Геракл. Жилист, конечно, но легковат, такие далеко-о летят, когда их зашвырнешь хорошим приемом.

- Обделаешься, - миролюбиво ответил паренек. - И потом, меня все блатные знают, со мной тебя никто не тронет.

- Хм, - сказал Кислов. - Охрана. А где спать будешь - на половичке? Чуть что - тяв, тяв, тяв.

- Не гони пургу, начальник, - процедил паренек и презрительно сплюнул. - Давай, топай, а то мне некогда. Я присмотрю.

- Обиделся, - примирительно сказал Кислов, раскрывая зонт. - Я, может, специально, чтобы тебя узнать. Иди под зонт, охрана. Тебя Гордеич, что ли, прислал?

- Ага, - ответил паренек, пристроившись рядом и стараясь идти в ногу.

- Сколько тебе?

- Скоро двадцать.

- Лет этак через пять, - съязвил Кислов.

- Ладно пургу-то. Через два.

- Как звать?

- Романом. Так себе имечко, графом попахивает.

- Каким графом?

- Естественно, Толстым. Он же у нас романы кропал, как помешанный.

Вот тебе и уличный урка, Льва Николаевича знает.

- Читал? - спросил Кислов, чувствуя себя этаким папашей, который экзаменует сына-недоросля.

- Читал, - ответил Роман и снова сплюнул. - Длинно, скучно. Мне у него "Севастопольские рассказы" нравятся. Тут я согласен с Хемингуэем.

Ёксель-моксель, ну надо же.

- Всё, - сказал Кислов. - Пришли. Дальше можешь не провожать, я сам поднимусь по лестнице. Там пусто, как видишь - кодовый замок. Держи зонт, пригодится.

Действительно, дождь припустил еще пуще.

- Я на помойке лучше найду, - пробормотал Роман, но зонт взял. - Стало быть, если куда вечером намылишься, звони Гордеичу, он пришлет охрану. А я завтра с утречка буду ждать. Ко скольки приходить?

Ага, спохватился, вновь перешел на простонародную речь. Занятный парень.

- Если дома делать нечего, приходи без десяти девять, - ответил Кислов. - Ну чего, Рома, давай пять, рад был познакомиться.

- Дык и я, - расплылся Роман, пожимая ему руку...

Из дома уже, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, Кислов позвонил Фадееву. Сказал:

- Это Кислов. Готов подписать договор.

- Какой Кислов? - не понял поначалу Фадеев, но тут же поправился: - А-а, Игорек. Извини, друг. В Пензе Кисловых развелось, как блох на собаке. Гы-гы, это тебя не касается. Созрел, значит?

- Да, - твердо ответил Кислов. - Зачем, думаю, неделю ждать?

- Это верно. Андрюху отозвал?

- Не могу найти, - соврал Кислов.

- А чего искать-то? - лениво произнес Фадеев. - Попроси Уханова, и всего делов.

Всё, сволочь, знает.

- Ладно, - сказал Кислов. - Что за паренек этот Роман?

- Сын полка, - ответил Фадеев. - Так, стало быть, договор. Ага. Завтра в полдень жди...

Уханов приволокся в начале девятого с каким-то невзрачным серенько одетым типом лет сорока. Поставил в кухне на просушку мокрый зонт, принялся хозяйничать с продовольственными припасами, перенося салаты, грибы, мясную и рыбные нарезки в столовую. Деловой такой, даже не познакомил типа с Новиковым. А тот, в смысле тип, молчун такой, и рад, сел себе в кресло, врубил торшер и принялся листать прошлогодний "Плэйбой". Пяток этих журналов валялись на журнальном столике как раз для таких вот молчунов.

Новиков в свою очередь расставил тарелки, стопочки, фужеры, разложил ножи, вилки, нарезал хлеба - всё, вроде бы, при деле. В один из моментов поймал вдруг на себе взгляд незнакомого гостя - тот его, похоже, изучал.

Выйдя на кухню, Новиков сказал хлопочущему со съестным Уханову:

- Это что, нынче так модно - не знакомить?

- Как, вы его не знаете? - удивился Уханов. - Это же Редутов, известный астролог. Я намеренно не познакомил, пусть вас исследует своими хитрыми методами.

- Что меня исследовать? - проворчал Новиков. - Я же не лошадь Пржевальского. Лошади, может, и всё равно, а мне неприятно. Могу в рыло дать, хоть он и Редутов.

- Ишь, распетушился, - усмехнулся Уханов. - Пойдемте, познакомлю, коль вам неприятно.

Редутов оказался славным малым, больше не пялился, видать - нужную информацию набрал, помалкивал, улыбался. Но когда, после того, как все насытились, Уханов попросил его поделиться соображениями по поводу будущего Андрея, он напустил на себя туману и принялся говорить медленно, нараспев, глядя прямо перед собой, точно читал невидимую книгу.

- Очень скоро смените обстановку, - сказал Редутов. - Упадете на дно, будете убивать. У вас будет много денег, не транжирьте их, положите на вклад. Придется постараться, чтобы вас не узнали знакомые, но при неудачном раскладе эта смена обстановки может означать печальное - вы погибнете. Нужно быть осторожным при обращении с автотранспортом. Вас может покусать собака и сбить лошадь.

- Пржевальского? - уточнил Новиков.

- Серьезнее, Андрей Петрович, - сказал Уханов. - Мотайте на ус, может пригодиться.

- У вас будут враги, - продолжал Редутов. - Но главный ваш враг в инвалидной коляске. Поскольку он инвалид, он очень злобен.

Редутов замолчал, вчитываясь в невидимую книгу, и буднично сказал:

- Одним словом, Андрей Петрович, при разумной осторожности ничего плохого с вами не случится.

"Это я и без тебя знаю, умник", - подумал Новиков, вслух же произнес:

- А поконкретнее нельзя? Моим племяшкам ваши коллеги нагадали, что одна замуж выйдет в 23, а другая в 27, но может и в 32. Одна должна родить великана в полпуда весом, другая уехать за границу и встретить там принца. Так вот, первая в 23 уехала за границу и вышла замуж за великана, но не родила, а сбежала назад. У второй с заграницей напряженка и с принцем полный отлуп. Я в том смысле, что нельзя ли поконкретнее: в каком году и желательно месяце я сменю обстановку, когда точно меня собьет лошадь и по какой улице Москвы мне не ходить, чтобы меня не переехал на коляске злобный инвалид?

- Вы непременно хотите, чтобы я вас напугал? - участливо спросил Редутов. - Извольте.

Вынул из нагрудного кармашка лист бумаги, развернул, положил на свободное место поближе к Новикову.

- Гороскоп, что ли? - спросил Новиков.

- Именно, - ответил Редутов. - Ваш гороскоп по вашим паспортным данным. Поскольку точное время рождения мне неизвестно, пришлось это время экстраполировать с помощью таблицы эфемерид. Вы родились в полчетвертого ночи. Верно?

- Верно, - отозвался Новиков, чувствуя, что сейчас его будут околпачивать, так как в этих натальных гороскопах он, спец по горно-водолазному делу, ни тпру, ни ну, ни кукареку.

Редутов же, водя чайной ложечкой по зодиакальному кругу, по расположенным на нем планетам, по пронумерованным римскими цифрами секторам домов, объяснял что-то про гармоничные и дисгармоничные аспекты, про программы присущих Андрею домов, про какие-то попятные планеты, лунные узлы, узлы в домах, - и всё это с пунктуальной дотошностью, которая наводила тоску. Тоску же это наводило оттого, что хорошего было мало. Проектировали Андрюху по отечественным лекалам, которые изначально были с брачком-с.