Линн Шоулз - Заговор Грааля

— Почему я? Почему не какая-нибудь мать Тереза, или Билли Грэм [30] Билли Грэм (р. 1918) — американский проповедник-евангелист. , или Папа?

— Не буду лгать, будто знаю, почему Господь делает что-либо, но каковы бы ни были причины, он выбрал тебя. Тебе дано было знать язык Небес — язык ангелов. Все происходит по мановению руки Всевышнего. Подумай об этом, Коттен. Тебя что-то привело ко мне, но будь на твоем месте другая женщина, возможно, я бы не заинтересовался и шкатулка не попала бы в Ватикан. Другая могла бы не найти меня в архиве новостей, не стала бы меня искать. Другая не оказалась бы журналисткой. Не было бы никаких новостей, Торнтон и Ванесса не помогли бы ей раскрыть тайну. Чаша могла бы просто исчезнуть, оказаться в недобрых руках, и плану Сатаны ничто бы не препятствовало. Бог и Сатана сражаются каждый час и каждую минуту. Мы не можем осознать это до конца. Мы — лишь инструменты в Его руках. Бог вел тебя по жизни так, что ты попала в гробницу именно в тот день и час. Когда Гэбриэл Арчер передал тебе шкатулку, он передал тебе и задачу победить Сатану во второй…

— Хватит! Не хочу больше слышать. Прекрати! — Коттен с рыданиями упала Джону на руки. — Нет, — всхлипывала она, — я не могу этого сделать, не могу. Это ошибка.

Джон прижал ее к себе:

— Бог не избрал бы тебя, если бы не верил в твои силы. И если это ошибка, зачем бы они стали делать все возможное, чтобы тебя остановить?

Коттен задержала дыхание:

— Но почему они меня не остановили? Зачем убили Ванессу и Торнтона? Почему не меня?

Джон взял ее лицо в ладони:

— Потому что Он хочет, чтобы ты выполнила миссию. Ты — Его избранница, Коттен. Пока ты выполняла все, что Он просит. — Джон убрал волосы с ее глаз. — Ты однажды рассказывала, что твой папа думал, будто ты должна стать великой. Я думаю, он был прав. Я верю, что ты особенная. Теперь и ты должна в это поверить.

— Я всего лишь Коттен Стоун, — слабым голосом ответила она. — Простая девушка с фермы в Кентукки, дочь Фурмиила и Марты Стоун — простых фермеров. Уж конечно, никакая не особенная. Ты — другое дело. Это можно понять. Почему не тебе поручили остановить это — чем бы оно ни было?

— Наверное, Он знает, что я не смогу. Он не избрал меня, но позволил помогать тебе. Видимо, Он знает, что никому из нас не справиться в одиночку.

— Это у тебя есть вера. Черт, ты с ним постоянно разговариваешь. — Коттен прикоснулась к кресту. — Я с детства ни разу не молилась.

— Молитва — это не то, что ты шепчешь, стоя на коленях в церкви. Молитва — это обращение к Богу. Я бы сказал, что Он нашел способ поддерживать связь, правда? — Джон говорил очень тихо. — Он видит все недостатки моей веры. Я не хотел ничего, кроме служения Богу, но никогда полностью не посвящал себя Ему. Как бы сильно я ни хотел прожить жизнь для Бога, мне не удавалось найти способ, я бросался из одного начинания в другое. Я гнал сомнения. Но от Господа не спрятаться.

— Перестань, Джон. Я видела твою силу, твою твердую веру. Но я никогда ни во что не верила, даже в себя. Я всегда хотела то, чего не могла получить. Посмотри на себя, посмотри, как ты доказывал свою преданность, выполняя угодные Богу дела. А я ничего не сделала!

Ей стало горько. Неужели она разрушила его веру? Это было бы несправедливо; он хороший человек.

Если бы они не встретились, если бы она не втянула его в свою запутанную жизнь… Все, к чему она прикасается…

— Я должен доверять Ему, верить, что Он привел меня к этому дню, привел меня к тебе. — Джон посмотрел ей в глаза, словно хотел прочитать ее мысли. — Коттен, это еще не все…

Он отстранился, и ей сразу стало холодно.

— Джон, что еще? Не скрывай от меня ничего, только не сейчас. Хуже все равно некуда.

Была ночь, но Чарлзу Синклеру не спалось. Он подремал с полчаса и открыл глаза; голова была ясной. Не время бездельничать. Его мозг и тело были в постоянном напряжении от того, что происходило всего в нескольких шагах от спальни.

Синклер выскользнул из кровати, подвинул одеяло, положил подушку под бок жене, чтобы та не заметила его отсутствия. Ни к чему ее беспокоить. Он прошел из жилой части дома в лабораторию, желая убедиться, что там все в порядке, что процесс идет нормально, в соответствии с графиком.

Синклер прижал палец к сканеру ДНК, потом ввел личный код. Через миг раздался знакомый глухой лязг, магнитный замок открылся. Чарлз толкнул стальную дверь и вошел. В лаборатории молекулярной биологии было темно — горели только аварийные лампы и светились мониторы. Синклер улыбнулся, скользнув взглядом по своему ценному приобретению. Он прошел мимо центрифуги, инкубаторов и приблизился к длинной стойке, где в акриловом футляре лежала Чаша, а рядом — серебристый титановый чемоданчик.

Среди сверкающего хрома, нержавеющей стали, меди и стекла Грааль казался неуместным анахронизмом. Древний воск, тщательно снятый с поверхности Чаши, находился в отдельном запечатанном контейнере. Его заменил тонкий слой специального полимера, прозрачного, как целлофан, — он покрывал Чашу изнутри и снаружи.

Синклер перешел к другому пластиковому контейнеру, поистине необычному — созданному для единственной цели. Контейнер был закреплен под микроскопом, чтобы драгоценное содержимое не тревожили во время наблюдений; с боков тянулись трубки и шланги, позволяющие поддерживать состав воздуха, влажность и температуру. Внутри, в маленькой стеклянной чашке Петри, покоилось чудо. Но, в отличие от предыдущих опытов клонирования, выполненных другими учеными, суррогатной матери не будет. Вместо этого — и, вероятно, это его самосзамечательное изобретение, — девой, которая понесет этого младенца-Христа, станет искусственная матка. Он несколько лет экспериментировал с женщинами, которые за деньги соглашались быть суррогатными матерями, позже проводил опыты с донорскими матками. Но в обоих случаях процент неудач был слишком высок. Вначале развитие шло нормально, а затем клетки переставали делиться. Те зародыши, которых удавалось заставить расти, чаще всего не приживались. А с теми, что приживались, случались выкидыши.

Как раз когда Синклера преследовали эти неудачи, в его жизни появился старик. Через несколько месяцев он подвел генетика к созданию органа, превосходящего все творения природы — идеальной искусственной матки. И Синклер решил проблему клонирования приматов — почему происходит «генетический хаос» и, самое главное, как это исправить с помощью введения определенных белков. При этой мысли он довольно улыбнулся.

В комнате гудели компьютерные вентиляторы и мини-насосы. Синклер посмотрел в микроскоп и навел резкость.

— Мир вот-вот изменится навеки, — прошептал он. — Сын Божий принадлежит Сыну Зари.