Дмитрий Казаков - Слишком много щупалец

Франкфуртский аэропорт встретил нас обычной безумной толчеей.

Шутка ли – по рейсу каждые несколько минут, и это круглые сутки!

Мы прошли пограничный контроль и устроились выпить по кружке баварского пива в «Гёте-кафе», что может похвастаться огромной статуей поэта, изготовленной из белого камня.

– А вы знаете, – сказала белокурая бестия, когда я начал подумывать, не взять ли вторую кружку, – когда вы были в Эквадоре, я пыталась найти помощь у специалистов по оккультизму. У нас есть досье на всех людей в Германии, которые серьезно занимаются эзотерическими науками.

Но попытка Ангелики закончилась неудачей – несколько респондентов подняли ее на смех, заявив, что Древние являются не более чем выдумкой, еще несколько признали, что не располагают соответствующими знаниями и умениями, а один, самый ушлый, пообещал решить проблему за миллион евро.

– Да, шустрый малый, – хмыкнул я. – Надеюсь, что ребе из Цфата потребует не так много.

– Может, он тоже ничего не знает? – Наша шпионка улыбнулась немного растерянно, впервые с момента знакомства я увидел на ее лице тень неуверенности.

– Шеф за него поручился, а это дорогого стоит, – вмешался Антон.

Мы все-таки взяли по второму пиву, а затем отправились регистрироваться на рейс. Сотрудники службы безопасности авиакомпании «Эль Аль» потерзали нас дурацкими вопросами, причем меньше всех досталось, как я и ожидал, Ангелике. Бартоломью даже заставили включить фотоаппарат и сделать несколько снимков, чтобы доказать, что это не муляж.

В конечном итоге нас с видимым неудовольствием пропустили к гейту, где пришлось еще полчаса куковать в ожидании самолета. Через «гармошку» перехода мы забрались во чрево отожравшегося на долларах «Боинга», и тот взмыл в голубое немецкое небо.

Этот перелет я, честно говоря, большей частью проспал и проснулся, только когда мы начали заходить на посадку.

И ничуть об этом не пожалел – стюардессы в «Эль Аль» хоть и симпатичные, но надменно-презрительные ко всем, кто не является евреем, ну, а кормят на рейсах этой авиакомпании только кошерной жратвой, и не особенно вкусно.

– Злобные арабские фанатики нас еще не сбили? – спросил я у сидевшего рядом с иллюминатором Антона.

– Вроде нет, – отозвался он. – Приземляемся.

– А, ну-ну… – и я мощно зевнул, заставив вздрогнуть проходившую мимо стюардессу.

Хоть и продрых несколько часов, сонливость никуда не делась, и вялость в мышцах неприятно сочеталась с общей заторможенностью. Измученный мотаниями по временным поясам и ночными бдениями организм начал потихоньку истощаться.

Ничего, вот одолеем супостата, напишем грандиозную статью, и можно будет отдыхать…

Приземлились мы без эксцессов, немножко помурыжились на паспортном контроле, где с нас стали требовать бронь на номера в гостинице, но затем все же проникли на территорию Израиля.

– Кажется, мы слегка влипли, – сказал я, когда Ангелика получила багаж, и мы выбрались в зал прилета.

– Что такое? – встревожился Бартоломью.

– Пятница, время – семь вечера, – объяснил я. – То бишь, по-местному, уже шаббат. Правоверные иудеи сидят дома, жгут свечи и радуются, встречая праздник, всякие заведения закрыты, общественный транспорт на большей части Израиля вообще не ходит.

– Вывернемся как-нибудь, – сказала белокурая бестия. – Не только же евреи живут в этой стране?

После небольших трудов нам удалось отыскать такси, водитель которого один к одному напоминал горского торговца с какого-нибудь российского рынка. Услышав, что нам надо в Цфат, он выкатил глаза и сказал на таком русском, коего не постыдился бы и доктор филологических наук:

– Вы чего, пацаны, с дуба упали? Во-первых, это почти двести километров, доедем только к ночи. Во-вторых, в субботу делать там нечего, а датишные [8]могут и кирпичом в машину кинуть. Давай я вас до Хайфы довезу, вы там на ночь останетесь, а завтра и до Цфата доберетесь.

– Вези до Хайфы, – не стал спорить я. – Боюсь только, что там с местами в гостиницах проблемы…

Шоссе из Тель-Авива в Хайфу идет вдоль моря, и места в его окрестностях довольно красивые, но в этот раз мне их посмотреть не удалось. Вооруженный ноутом на коленях и мобилой около уха, я общался с персоналом различных гостиниц столицы северного Израиля.

Везде мне вежливо, но достаточно твердо отвечали: «Мест нет».

Только от полной безнадеги я позвонил в самый попсовый хайфский отель, «Дан Кармель», и тут-то выяснилось, что там можно организовать «дабл» с дополнительной кроватью. Так что мы промчались по улице ха-Хагана, что охватывает гору Кармель и проходит через всю нижнюю часть города, полюбовались снизу на подсвеченные бахайские сады, а затем оказались выше них по склону, на проспекте ха-Наси.

– Приехали, – сказал таксист с таким гордым видом, словно провез нас через минное поле.

– И на том спасибо, – ответил ему я.

После суток, проведенных в автомобиле и самолете, башка казалась пустой и тяжелой, словно колокол, а спать хотелось настолько, что я даже не испытывал голода. Последний раз схожим образом я себя чувствовал в те далекие годы, когда служил родине в пограничных войсках, но тогда я был на десять с лишним лет моложе!

В «Дан Кармель» нас встретили улыбками, шустрый арабский юноша помог Ангелике дотащить чемодан до нашего номера, не особенно просторного, но зато с большим балконом.

– Ого… – только и сказал я, выбравшись на него.

С видом из окна нам, мягко говоря, повезло.

Прямо внизу сады бахаистов, и поднимающийся в их центре мавзолей персидского купца Сеида Али-Мохаммеда, принявшего позже имя Баб и ставшего основателем самой молодой мировой религии. Еще дальше – нижняя часть Хайфы, по-праздничному залитая ярким светом, и за ней море.

Близкая к полноте луна болталась прямо в зените, и по волнам бежала серебристая дорожка. Солнце давно зашло, и обычная для этих мест неистовая летняя жара почти не ощущалась.

– Да, красиво, – подтвердила Ангелика. – Вы как хотите, а я в душ.

– Ну а мы тогда в бар, – заявил я.

– Э… зачем? – спросил Бартоломью.

Сразу видно, что жить под одной крышей с красивой молодой барышней ему не приходилось.

– Ты хочешь весь тот час, что фройляйн будет плескаться, просидеть в номере? – спросил я. – И час – это минимум! Настоящей женщине, чтобы вымыться и привести себя в порядок, нужно минут девяносто!

Белокурая бестия улыбнулась чуть смущенно, не как натренированная шпионка, способная, если надо, за пять минут ополоснуться у уличной колонки, а как обычная представительница прекрасного пола.

– Так что пошли, – сказал я, подталкивая Антона в спину. – Ангелика, как выберешься из душа – звони.