Дмитрий Казаков - Слишком много щупалец

Еще минут шестьдесят, и начнет светать. Хотя над Фьяроем рассветет даже раньше, когда к небу поднимутся огненные столбы взрывов.

– И все же откуда взялись эти твари? – поднял коллега так и не закрытую тему.

– Откуда я знаю? Я не биолог, – ответил я немного раздраженно. – Хотя тут и биолог не поможет. Нужен какой-нибудь шизанутый специалист широкого профиля, читавший «Некрономикон» и разбирающийся в палеонтологии и генетике.

В бухточке, где мы высаживались, никого не оказалось, но это меня не удивило и не встревожило – маршрут у Ангелики более длинный, хотя и менее опасный, плюс «хвост» в виде Бартоломью. Так что подождем, покурим, поплюем в потолок, позволим себе немножко расслабиться.

Белокурая бестия и худред, волей судьбы ставший фотокором, объявились через десять минут.

– Вот и мы, – сказала Ангелика, бесшумно возникая из мрака. – Как у вас дела?

– Все сделано, – доложил я. – Как Антон, не посрамил славное имя советской журналистики?

– Нет… – Она резко повернулась, и я тоже уловил донесшийся сверху, с откоса, шорох.

Болезненно яркий свет ударил с нескольких сторон, и я на мгновение ослеп. Дернулся было, намереваясь укрыться в том кустарнике, где мы спрятали снаряжение, но передумал.

Вряд ли парни, застукавшие нас, вооружены только фонариками и уйти просто так мне не дадут.

– Не стоит делать резких движений! – насмешливо произнес по-английски гулкий мощный голос, тот самый, что я слышал один раз, в московском офисе ЦСВ, но запомнил навсегда. – Вы под прицелом и деваться вам некуда.

Глаза привыкли, и я определил, что светят на нас сверху, с откоса, а также с обоих флангов. Да, следовало признать, что мы попались, будто та мышка, что польстилась на запах сыра.

– Любопытно было понаблюдать за вашими метаниями по острову, – продолжал наш лысый «друг». – Посмотреть, какой именно план вы изберете, чтобы навредить мне. План оказался неплох, и мне даже жаль, что вам не удастся воплотить его в жизнь. А теперь положите оружие на землю.

Харальд заговорил по-норвежски, громко и горячо.

– Браво, мистер Иверсен, – сказал Шоррот, когда коллега замолк. – Из вас вышел бы неплохой агитатор. Какие фразы! Какая экспрессия! «Знаете ли вы, кому служите? На его руках кровь десятков жертв! Опомнитесь». Я впечатлен. С обычными людьми это могло сработать, но здесь только те, кто всем сердцем предан Церкви Святой Воды и мне лично. Бросайте оружие!

В голосе прижучившего нас засранца звякнул металл.

Я поймал взгляд Ангелики, удивленный, но вовсе не растерянный. Она едва заметно кивнула. Следуя примеру шпионки, очень медленно снял с шеи «Вулкан» и положил его наземь.

– Замечательно, – произнес Шоррот, когда Харальд повторил наш маневр. – Ларс, заберите оружие и обыщите их!

Люди с фонарями задвигались, двое оказались рядом со мной. Один подобрал автомат, другой охлопал меня от шеи до лодыжек. Спрятанную в кармане Печать он не обнаружил, да и вообще ничего интересного не нашел.

– Эй, куда?! Это фотоаппарат! – воскликнул Антон, с шеи которого сняли его «Никон».

– Теперь это наш военный трофей, мистер Бартлов, – судя по тону, перешедший на русский Шоррот улыбался. – Не бойтесь, мы не причиним ему вреда и с большим удовольствием посмотрим сделанные вами снимки.

«Ему не причините, – подумал я. – А вот нас прямо тут и кокнете».

– Все чисто, оружия больше нет, – на английском доложил один из типов с фонарями.

– Прекрасно. Ведите их в комнату для собеседований. – Наш лысый «друг» сделал паузу и добавил: – Да, чтобы не оставалось никаких недомолвок. Установленные вами мины мы обезвредили. Замысел ваш был неплох, и сработал бы, охраняйся Фьярой только обычными, человеческими средствами.

И что будешь делать с этим гнусным колдуном?

Чтобы попасть в комнату для собеседований, нам пришлось пройти около пятисот метров до ближайшего входа в подземелье, расположенного рядом с ВПП, затем спуститься по узкой, слабо освещенной лестнице и миновать коридор, более похожий на щель.

Когда металлическая дверь со скрипом открылась и вспыхнула лампочка под потолком, я понял, какого рода собеседования нам предстоят. Блики заиграли на вмурованных в стену цепях с кольцами наручников, забегали по дверцам шкафов, на полках которых лежала всякая металлическая дрянь вроде сверл и тисков.

– Ну, я в такие игры не играю, – буркнул я, когда меня деловито и быстро приковали к стене.

Руки распялены, ноги зафиксированы, только голова свободна.

– Об этом надо было подумать раньше, мистер Патриарших, – сказал вошедший в комнату Шоррот. – В тот день, когда вы только решили перейти мне дорогу или хотя бы в тот, когда вы поняли, кто я.

Вместе с лысым дедуганом явился запах – чудовищная и отвратительная смесь дорогого одеколона и тошнотворной вони. Мне вспомнились слова пана Твардовского: «Где и как он получил Печать на плоти, я не знаю, но теперь Джаван не таков, как обычные люди».

Парфюмом наш «друг» пытался замаскировать смрад, источаемый его плотью, которая претерпела некие странные изменения. Получалось это у него, честно скажем, не особенно хорошо.

Уловившая «аромат» белокурая бестия нахмурилась, Бартоломью побледнел, и даже невозмутимый Харальд нервно икнул.

– Ничего, придется потерпеть, – прошипел заметивший нашу реакцию Шоррот, и черные глаза его сузились. – Уж очень я хочу с вами побеседовать, исключительно сильно жажду пополнить свои знания.

– Пытать будете? – спросил я, глядя, как двое крепких парней приковывают Ангелику напротив меня.

«Парковочных мест» тут имелось шесть штук, так что хватало на всех.

– Нет. Зачем? – покачал он головой. – Вы мне все сами скажете. Вообще-то, нужно бы расспрашивать каждого из вас поодиночке, дабы вы не знали, что говорят другие, но я выше этих условностей.

– Готово, – доложил тот же парень, что говорил на берегу, похоже, тот самый Ларс.

– Отлично, идите. – Шоррот выждал, пока закроется дверь, и повернулся к нам. – Что ж, начнем.

Сделав два шага, он остановился напротив Харальда и посмотрел ему в лицо. Коллега, сильный и стойкий мужик, задрожал, как нервная барышня при виде змеи, на лбу его выступил пот.

– Вы не более чем пешка, мистер Иверсен, – Шоррот покачал головой и развернулся к Антону.

Я напрягся, ощущая, что сейчас с нашим худредом произойдет нечто страшное – мозг вытечет через уши или вырастут рога. Но Бартоломью только засопел, да еще покраснел, точно его застигли за подглядыванием в женской бане.

– Тут всего много, да только понимания мало, – прокомментировал наш «друг» и занялся Ангеликой.

Железная леди версии джуниор выдержала его взгляд бестрепетно.

Шоррот улыбнулся ей почти сладострастно, после чего настала моя очередь. Черные и в то же время светящиеся пронзительные глаза уставились мне в лицо. Я честно попытался не думать ни о чем, выключить мысли, но от этого они только сильнее затрепыхались.