Михаил Акимов - Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

— А он столько проедет? — недоверчиво вырывается у него, но уже в следующую секунду он вновь собран и предупредителен.

Расплатившись, я начинаю бесцельно колесить по городу, посматривая в зеркало заднего вида. Синий «вольво» прорисовывается почти сразу, что неудивительно: трудно было бы на колымаге вроде моей вести его, но и обратный вариант ничуть не легче. Водителю «вольво» никак не удаётся держать ту скорость, с которой свободно справляется мой лендровер, и он то и дело подскакивает ко мне чуть ли не вплотную.

Помучив его около часа, я делаю следующий ход: во весь опор мчусь к дому Гибсона. Этот мой маршрут необычайно радует моего преследователя; настолько, что он спешит поделиться радостью со своими друзьями, и в компании с «вольво» я замечаю чёрный «мерс». Не исключено, что кто-то ещё едет туда другой дорогой.

На Даунстрит я решаю, что хватит с них положительных эмоций, круто разворачиваюсь, как будто что-то вспомнил, и еду в обратном направлении до Ривер-стрит. Здесь я останавливаюсь возле оружейного магазина, роюсь в карманах, дожидаясь, когда подъедут мои преследователи, и захожу внутрь. Сразу же после того, как я открыл агентство, я в приступе небывалой решительности приходил сюда, чтобы купить пистолет. Мне сказали, что помимо заполнения необходимых бумаг, нужно ещё два месяца дожидаться разрешения. Бумаги я заполнил, но приступ мой за два месяца прошёл, и я здесь с тех пор не появлялся. И вот сегодня я решил-таки его купить; не для того, чтобы пользоваться — этого делать и не собираюсь, а просто для того, чтобы мои враги знали, что он у меня есть. Продавец приятно удивлён, все бумаги давно готовы, и покупка не отнимает у меня и пяти минут. Выйдя на улицу, я сначала подхожу к киоску и покупаю пачку «Моррис»; это даёт мне возможность потом пройти рядом с «вольво». Коробку с пистолетом я держу таким образом, чтобы было видно, что у меня девятизарядная «беретта».

Это играет роль холодного душа, и когда я трогаюсь с места, ни «вольво», ни «мерса» за мной уже нет. Очевидно, шеф срочно затребовал их на совещание. Отсутствие эскорта меня обижает — не могу же я играть роль без зрителей! — поэтому возвращаюсь к офису в надежде, что здесь они оставили кого-нибудь на пешем ходу.

Выйдя из машины, я иду не в офис, а направляюсь вдоль по улице и, за неимением универмага, разглядываю витрины кафе и парикмахерской. Вскоре я обнаруживаю «хвост»: мужчина примерно моих лет и телосложения в точности повторяет мой маршрут. Этого-то я и добивался, поэтому, не теряя времени, разворачиваюсь и подхожу к нему.

— Добрый день! — приветливо говорю я. — Как поживаете?

«Хвост» судорожно вздёргивается.

— Вы, наверное, обознались, — с жалкой улыбкой говорит он и отворачивается.

— Что вы, как можно! — моё лицо прямо-таки лучится дружелюбием. — Ведь это же вас приставили за мной следить?

— Не говорите ерунды, — сердито ворчит он и быстрым шагом идёт через улицу.

Но от меня не так-то легко отделаться. Я догоняю его уже на середине, мы вместе ступаем на тротуар и идём в одну сторону. Он всё время убыстряет шаг, разговаривать при такой скорости хода очень сложно, но я всё равно это делаю.

— Представляю, какая тяжёлая у вас работа! — сочувственно размышляю я. — Приходится, наверное, и по десять часов работать — профсоюза-то ведь у вас нет? А если дождь? Можно в таком случае в кафе зайти или всё равно надо под окнами торчать? Болеете, наверное, часто?

— Послушайте, — он круто останавливается, так что я даже немного проскакиваю вперёд, — что вы ко мне привязались? Я сейчас полицию позову!

— Зачем? — огорчаюсь я. — Что мы, без неё не договоримся, что ли? Вы мне просто скажите, кто вас ко мне приставил, и я тут же отстану!

— Ну, знаете! — он даже с каким-то восхищением крутит головой, одновременно пожимая плечами, и возобновляет свой полушаг-полубег. Я, разумеется, не отстаю.

— Куда мы идём? — спустя какое-то время интересуюсь я, но он ничего не отвечает, а я не унимаюсь. — Далеко ещё?

Он снова не выдерживает и останавливается.

— Послушайте, вы что, идиот?

— Неужели так заметно? — пугаюсь я. — Это бы совсем ни к чему. Понимаете, я — частный детектив, и если мои клиенты узнают…

На этот раз он решает прибегнуть к угрозам.

— Вы что, вообще ничего не соображаете? А если я вас сейчас приведу к своим шефам, а там ведь помимо них есть здоровые ребята, которые вас…

— Ну, не так уж я глуп, — успокаиваю я его, — конечно же, я не буду входить внутрь, просто посмотрю, где находится ваша резиденция, и пойду себе домой.

Сыщик нервно оглядывается по сторонам, и на его лице появляется просящее выражение.

— Слушайте, а давайте так: вы от меня отстанете, а я ничего не скажу своим шефам, что вы вели себя, как… ну, в общем, не совсем умно?

Если бы он знал, что я-то добиваюсь как раз обратного, не стал бы такое предлагать, но делаю вид, что меня это заинтересовало.

— Идёт! Но только вы тогда ещё скажете мне, как зовут вашего самого главного и где находится резиденция, — и, увидев его реакцию, поспешно добавляю: — а я за это могу заверить вашего шефа, что вы следили за мной очень хорошо, и обнаружил я вас просто случайно.

Он цыкает и вновь устремляется вперёд. Наконец, я понимаю его замысел: за углом он свернёт направо, и мы выйдем на Мэйн-стрит. Это меня не устраивает, потому что там полно народа, и он легко может от меня оторваться. Нырнёт в толпу — и ищи его потом! Поэтому решаю держаться к нему поближе.

Но это очень трудно, так как, свернув, он нарочно идёт по левой стороне тротуара, прямо-таки разрезая встречный поток. Возможно, я бы и смог за ним удержаться, но в тот момент, когда снова начинаю с ним беседовать о трудной работе соглядатая, чувствую на себе чей-то взгляд. Я поворачиваю голову в сторону и возле входа в универсам вижу Клару и в том же состоянии, что и вчера в «Дилайте», когда я подсел к ней за столик. Увидев мой взгляд, она резко поворачивается в сторону и поспешно входит в магазин. Из этого я делаю вывод, что разговаривать со мной она не желает. Я из гордости не настаиваю.

Разумеется, за это время сыщика моего и след простыл. Мне не остаётся ничего другого, как вернуться в свой офис.

Остальное время дня вообще можно считать потерянным. Вечером я съездил в «Дилайт», но Клары там, конечно, не застал, поэтому ужинать пришлось в одиночестве. В относительном одиночестве, потому что мужчина за два столика от меня явно за мной следил. То есть, это почти наверняка, потому что, когда я встал и пошёл к нему, он почему-то резко вскочил и бросился к выходу. Из этого я сделал вывод, что мой дневной друг доложил обо всём.

Подъехав к дому, я проверил свой ящик. Помимо газет там был сложенный вдвое лист. Вопреки моим ожиданиям, это даже не письмо, а записка. Очень коротенькая, всего из трёх слов: «Фрэнк, вы идиот»!