Михаил Акимов - Человек, который собирал проклятья

В Вудлэйк Саймон въехал около девяти утра и сразу же подумал, что этот городишко ему подойдёт. Такое впечатление, что именно здесь и находится конец света: сразу же при въезде в город начинается крутой спуск, и поэтому сверху весь он, как на ладони. Конец города упирается в высокие горы — всё, дальше некуда ехать! — такими же горами он окружён и с двух других сторон. Глухомань, и в то же время выглядит достаточно цивилизованно, чтобы у него не было проблем с подключением к Интернету. Он неторопливо ехал по единственной улице, разыскивая бар, с которого и следовало начать. Искомое обнаружилось довольно быстро и внутри, несмотря на ранний час, выглядело довольно оживлённым — то, что ему нужно. Саймон остановил грузовичок, заглушил двигатель и вошёл в бар. При его появлении все разговоры смолкли, и посетители уставились на него с откровенным интересом — верный признак того, что чужаки появляются здесь нечасто. Саймон поприветствовал их кивком головы, отметив, что все присутствующие — исключительно мужчины, и подошёл к стойке.

— Пива, пожалуйста, — сказал он мужчине за стойкой, чей живот не оставлял никаких сомнений в том, что это и его любимый напиток.

Тот одобрительно кивнул и открыл бутылку. Видно было, что он изо всех сил удерживается, чтобы не спросить: «По какому делу к нам, мистер?», и Саймон решил его не мучить.

— Саймон Гарднер, писатель, — представился он. — Ищу уединённое место для работы, месяца на два-три. Реально снять в вашем городе подходящий домик?

Легенда с писателем казалась ему наиболее удобной: и объясняет, для чего ему нужно уединиться, и не будет привлекать повышенного внимания аборигенов: ну, кому интересен чудак, который целый день что-то стучит на компьютере?

— Алан Бигли, хозяин этого заведения. Не знаю, мистер Гарднер, у нас тут люди просто живут , мы — сами по себе… Хотя… Эй, Фрэнк! — крикнул он мужчине лет сорока, сидевшему в одиночестве за столиком в углу. — Не притворяйся, что не слушал! У тебя же домик Лиззи пустой стоит — договорись с мистером Гарднером.

Саймон — опять же кивком — поблагодарил Алана, забрал своё пиво и направился к Фрэнку.

— Разрешите? — спросил он, остановившись перед его столиком.

— Конечно, садитесь, мистер…

— Саймон, просто Саймон, — сказал он, присаживаясь. — Так как же, Фрэнк, у вас действительно есть то, что мне нужно?

Минут через десять разговора они ударили по рукам. Саймона порадовало, что домик пустует совсем недавно — сестра Фрэнка Элизабет месяц назад вышла замуж за парня из другого города и уехала к нему, оставив на попечение брата их прежний родительский дом. Вполне устроила его и цена — всего сто долларов в месяц. Он согласился на неё сразу же, и на лице Фрэнка отразилось сожаление, что не запросил больше. Видно, сто долларов — это было выше самых смелых его надежд.

Они вышли на улицу и сели в грузовик. В следующем после бара доме находился небольшой магазинчик; как раз сейчас к нему подъехала машина для выгрузки товара, и двое грузчиков поочерёдно ходили туда и обратно, занося ящики с бутылками, лотки с хлебом и прочее. Саймон прикидывал, каким образом лучше разъехаться на узкой улице с их грузовиком, как вдруг Фрэнк издал негромкий возглас досады. Саймон недоумённо глянул на него, но тот смотрел куда-то в сторону чуть дальше того места, где трудились грузчики. Он тоже посмотрел туда и увидел, что за распахнутой дверью магазина лицом в их сторону и в странной позе бегуна в позиции высокого старта притаился какой-то мужчина.

Одет он был весьма странно: широкополая шляпа закрывала почти половину лица, а толстый и длинный плащ был в это тёплое солнечное утро более чем неуместен. Судя по тому, что выглядывало из-под шляпы, мужчина был далеко не молод: наверняка, за шестьдесят. Пока Саймон размышлял, что могло раздосадовать Фрэнка, события завертелись. Один из грузчиков взвалил на левое плечо ящик с бутылками, развернулся и пошёл в магазин. Ящик закрыл от него всё, что находилось слева, а странный незнакомец будто ожидал этого и вышел из-за двери. «Вот чёрт!» — пробормотал Фрэнк и, резко распахнув дверь грузовика, высунулся и крикнул:

— Тэдди!

Тот, продолжая идти, взглянул в их сторону, но в это время незнакомец — Саймон не поверил своим глазам, — подставил ему ножку! Грузчик потерял равновесие, но успел правой рукой упереться в стену и устоял на ногах, зато ящик, перевернувшись, слетел с его плеча и грохнулся о землю с плачевным звоном. Из разбитых бутылок полилась кола. Тэдди, размахивая руками, заорал на виновника происшествия, поминая его родителей, ближайших родственников и ещё многое, что подсказывало ему вдохновение. Саймона поразило, что незнакомец слушал его ругань без тени смущения и, похоже, был очень доволен. В руках его Саймон заметил какой-то странный раструб, который тот направил на источник звука. Закончилось всё не менее странно: выдохшись, Тэдди замолчал, но остался стоять на месте, явно чего-то ожидая. Незнакомец, убедившись, что тот действительно закончил, залез левой рукой в прорезь плаща, что-то там сделал, затем переложил раструб в левую руку, достал из кармана деньги, подал их грузчику и пошёл дальше. Проходя мимо машины Саймона, он посмотрел на них с Фрэнком, но тут же надвинул шляпу глубже на глаза и зашагал быстрее.

— Поехали! — сказал Фрэнк, махнув рукой, и добавил: — Вот чёртов немец!

Они тронулись с места, и Фрэнк, показав рукой вперёд, принялся комментировать произошедшее.

По его словам, зовут странного незнакомца Клаусом Штибером, приехал он в Вудлэйк года три назад. Поначалу жители решили, что он просто неуклюж: то зайдёт в бар и перевернёт у кого-нибудь тарелку со шницелем; то в самый неподходящий момент начнёт переходить дорогу, и водитель едва успеет затормозить; а то и вовсе кого-нибудь с ног собьёт. Человек он в возрасте и, чувствуется, образованный, поэтому люди старались сдерживаться и прощали ему его нерасторопность. До тех пор, впрочем, пока не убедились, что делает он это нарочно. Вот тут-то они и стали давать волю эмоциям! Какие только проклятья не обрушивались на его голову! А Штиберу, казалось, только этого и надо: стоит и внимательно всё до последнего слова выслушивает и какой-то раструб в руках держит.

— Может он лингвист, фольклором занимается? — предположил Саймон. — Раструб — это микрофон, а где-то под плащом магнитофон спрятан.

— Да мы тоже так думали. Но вот что странно, Саймон: живёт он у нас три года, бизнеса никакого не ведёт, а все материальные убытки компенсирует. А их за эти три года ох, как немало было! Выходит, накопления свои прежние тратит. А зачем? Вот, сколько он сейчас за ящик колы заплатил? Да если бы он Тэдди хотя бы пятую часть этого предложил, тот бы за эти деньги полчаса ругался. Мы ему уже предлагали — не хочет… Всё, приехали, стой.