Михаил Акимов - Человек, который собирал проклятья

— Давайте войдём вовнутрь, поговорим, — предложил он. — Не волнуйтесь, с вашим приятелем ничего не случится. Если, конечно, сильный ветер не поднимется.

В баре было то же самое: и посетители за столиками, и Алан за стойкой — все находились в состоянии какого-то транса. Профессор по-хозяйски прошёл за стойку, налил себе в стакан виски.

— Да, забавно, — снова повторил он, отхлебнув из стакана, — и вот так весь город. А знаете, что самое забавное? В это состояние их привели их же собственные проклятия, которыми они так щедро осыпали меня три года. Приходилось терпеть: у меня ведь не было вашего улавливателя частиц. Ну, ничего. Сегодня я нажал всего лишь одну кнопочку на пульте дистанционного управления, и моя установка вернула им всё сторицей. И вот они стоят, парализованные негативным биополем, ничего не слышат, не видят и не понимают. Мало того, когда я верну их к жизни, они ничего не будут помнить. Так что сейчас с ними можно делать всё: достать из кармана бумажник или зайти в дом и вынести все ценности…

— Профессор, — сказал изумлённый Саймон, — но вы ведь не хотите сказать, что в самом деле намерены…

— Что вы, Саймон, конечно же, нет! — расхохотался тот. — Это ведь какой труд: обойти все дома, что-то искать, потом выносить… Зачем? Они сами отдадут мне всё, что имеют да ещё будут умолять, чтобы я взял. Достаточно переключить режим, и никакого паралича не будет и в помине; зато на них мигом обрушатся все мыслимые и немыслимые боли — от зубной до послеоперационной. Вот тут-то мне и понадобится помощник. Решайтесь, Саймон, эту маленькую демонстрацию своего могущества я устроил специально, чтобы убедить вас.

Саймон понял, насколько ситуация опасна и для него. Нужно каким-то образом повесить её в воздухе, получить отсрочку с ответом, чтобы не провоцировать Граудица на немедленные действия.

— Профессор, — осторожно сказал он, — всё же я не могу поверить, что вы решились на такой шаг: вы, учёный с мировым именем — и вдруг такая резкая смена деятельности…

Лицо Граудица мгновенно приняло злое выражение.

— А что можете знать об этом вы, мальчишка? Вам нет ещё и тридцати, а мне — 62. Наукой я занимаюсь с двенадцати лет; значит, уже полвека я только и делаю, что клянчу деньги на свои исследования. Сначала у родителей, потом у институтского начальства, потом у меценатов… Вот последнее было особенно унизительно. Но теперь всему этому конец. Подумайте, Саймон: всего пять-шесть таких городков, как этот — и мы сказочно богаты! Я всё обдумал: ну, обратятся они в полицию — и кто же им поверит? А пока решают, что это: массовый психоз или состав преступления, мы будем уже очень далеко и с полной суммой. Купим себе какой-нибудь остров и без всяких помех займёмся наукой… Кстати, Саймон, хочу вас поздравить с успехами в ваших исследованиях! Как ведёт себя поле?

— А откуда вы знаете — про успехи?

— А вы не поняли? — рассмеялся Граудиц. — Если бы не они, вы бы сейчас ничем не отличались от других жителей города! Возможно, стояли бы рядом со своим приятелем Фрэнком. Я так думаю, вы подвергли себя воздействию положительного биополя, и это создало иммунитет, способный противостоять действию моей установки. Иначе, пришлось бы мне вас экранировать — как и себя. Ну, так что вы решили: вы со мной?

Саймон понял, что ничего не вышло: ответ он должен дать сейчас.

— Нет, профессор, — решительно сказал он. — Я настолько не с вами, что намерен передать вас в руки правосудия. То, что вы задумали, недостойно не только учёного, но и человека вообще. Предлагаю вам самостоятельно…

Он и не заметил, откуда в руке профессора появился пистолет.

— Я предполагал и такой вариант, — злобно сказал Граудиц. — Не двигайтесь резко, теперь меня уже ничто не остановит… Жаль, Саймон… вас жаль… Помощника я себе найду: любой из них (он показал рукой на столики) согласится. Конечно, это будет простой исполнитель моих поручений, а не равноправный партнёр, каким были бы вы… Впрочем, в отношении вас я ещё окончательную точку не ставлю. Может, ещё одумаетесь. Идёмте к вам домой.

Повинуясь его жесту, Саймон вышел из бара. По улице они прошли в молчании, которое не нарушал ни один звук.

— Заметьте, как я гуманен, — сказал Граудиц, когда они оказались дома, — я приковываю вас к двери туалета, чтобы не доставлять ненужных страданий. Поголодать, правда, вам придётся.

Он бросил Саймону наручники, внимательно проследил, чтобы тот себя пристегнул, и посмотрел на часы.

— У вас есть время до завтрашнего утра, Саймон, — сказал он. — До этого времени моих запасов поля хватит. А завтра я приду и заберу у вас одно из двух: или вас, или ваш улавливатель. Хотя нет, улавливатель я заберу сейчас — так надёжнее.

— Что вы намерены делать? — мрачно спросил Саймон.

— Вы знаете, а я вам скажу, — ответил профессор, немного поколебавшись, — всё равно вы не в силах мне чем-то помешать. Спасать вас никто не придёт: они ведь уверены, что вы тут пишете свой роман и ни о чём представления не имеете. Сейчас я включу режим воздействия болью, а потом популярно им объясню, что нужно сделать, чтобы такого больше не было.

— А если они сбегут из города?

— Куда? — рассмеялся Граудиц. — Сбежать отсюда можно только по дороге, а там я установил парализующий барьер! Так что деваться им некуда. А вы хорошо всё обдумайте, Саймон: место моего помощника всё ещё вакантно, но лишь до завтрашнего утра!

И он, забрав улавливатель, ушёл.

Саймон попытался сесть на пол, но у него ничего не вышло: не пускали наручники, а сидеть с задранной вверх правой рукой будет неудобно. Невдалеке стоял стул, и он после нескольких неудачных попыток смог зацепить его ногой и подтащить к себе. Усевшись на него, Саймон прислонился головой к косяку дверного проёма туалета и принялся размышлять, как ему освободиться. Сначала он делал это с отчаянной решимостью, потом обречённо и, наконец, задремал…

Очнулся он от какого-то стука. В комнате было почти совсем темно, просматривались лишь очертания предметов. Внезапно на фоне окна Саймон увидел чей-то силуэт.

— Мистер Саймон, где вы? — послышался негромкий голос.

— Алан! — обрадовался Саймон. — Идите сюда, я здесь! Только я прикован наручниками.

— Я это предполагал, — ответил Алан, подходя к нему, — поэтому взял у шерифа ключ. Подождите немного, я присмотрюсь, а свет лучше не включать.

Он наощупь нашёл наручники, сунул ключ и отомкнул их.

— Что там происходит? — спросил Саймон, массируя руки.

— Штибер… то есть, этот ваш профессор велел завтра утром нести ему деньги и драгоценности. А перед этим для убедительности нажал кнопку на пульте дистанционного управления и нас всех так лупануло! Такой боли я ещё никогда не испытывал. Честное слово, хотелось покончить с собой, лишь бы не мучиться! Когда он ушёл, наши решили, что, может быть, вы сумеете чем-то помочь… Ведь на вас-то это не действует!