Михаил Акимов - Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

Я отстёгиваю от пояса флягу с водой.

— Давай, я полью тебе, а ты умойся.

— Ладно, только ты всё равно не смотри.

После этого мы идём разыскивать её одежду. Клара знает, в какой она хижине, поэтому находим быстро. Я заглядываю внутрь и вижу, что там пусто.

— Заходи, переодевайся, я здесь подожду, — говорю я. — И не бойся никого, они больше не опасны.

— А я уже и не боюсь, — она даже улыбается.

Я осматриваюсь вокруг. Возле одной из хижин замечаю одногорбого верблюда. Замечательно! Хотя бы Клара сможет ехать.

Вскоре она выходит и осматривает себя.

— Платье всё помялось, — капризно говорит она. — И грязное.

— На корабле поменяешь, — успокаиваю я её..

Теперь об этом можно рассуждать спокойно. С эфиопами покончено, а всё остальное — тьфу.

— А далеко до этой пещеры?

— Порядком-таки. Нам придётся где-то ночевать.

Это подсказывает мне, что нужно запастись чем-то тёплым. Захожу в хижину, обнаруживаю ворох всякого тряпья и беру с собой. Верёвкой привязываю его к шее верблюда, усаживаю сверху Клару — для этого приходится рвануть подол её платья, чтобы сделать «разрез» — и мы отправляемся в дальнейший путь.

До того, как начинает темнеть, успеваем пройти миль восемь. Мы уже в гористой местности, но тут вижу расположившуюся прямо на скалах довольно симпатичную поляну к тому же с несколькими апельсиновыми деревьями, и останавливаю верблюда.

— Будем ночевать здесь, — объявляю я, ссаживая Клару на землю.

— А змей здесь нет? — опасливо спрашивает она, оглядываясь вокруг.

— Даже если есть, они нам не опасны, — успокаиваю я. — В игре все хлопоты были только с эфиопами, никакая другая живность неприятностей не доставляла. Значит, и здесь будет так. Есть одно существо, которое строго следит, чтобы правила не нарушались.

И я рассказываю ей про Виртуальность.

— Так вот почему у тебя в порту не получилось, — задумчиво говорит она.

Ужинаем мы апельсинами, которые я срываю с ближайшего дерева. Не ахти какая еда, но завтра ещё до полудня мы будем на корабле, а за такое время ещё никто от голода не умирал. Затем из кучи тряпья мы с Кларой сооружаем некоторое подобие постелей и укладываемся спать.

Завтрак наш по ассортименту представленных в нём блюд в деталях напоминает ужин, но уже то хорошо, что он вообще есть. Встали чуть свет и свои постели покинули без сожаления: нам не терпится всё быстрей закончить и вернуться на корабль. Поэтому, съев по апельсину, тут же двигаемся дальше. За ночь Клара успела отойти от своих вчерашних переживаний, и теперь рассказывает мне, что с ней произошло после похищения в порту.

— Этот… на повозке… привёз меня обратно в порт, а там уже ждали… ну, те, которые из деревни. Меня стащили с повозки, связали руки и ноги и закинули на верблюда; прямо перекинули через шею и всю дорогу так везли, как будто тюк какой-то! Когда меня схватили, я кричала, верещала, но никто и внимания не обращал! Я так испугалась… Меня, не переставая, колотило до того момента, пока ты не появился. А в деревне сразу затащили в ту хижину, сорвали одежду — хорошо ещё, что женщины! по-моему, жёны этого самого… — переодели и стали готовить к свадьбе! Ох, Фрэнк, какой ужас! Я сразу вспомнила, что ты мне на корабле рассказывал. А самое жуткое, что всё было настолько реально, что я и вправду подумала: жить мне здесь до конца дней, если ты не придёшь… Ну, ничего себе — игра! Какая ж это игра, если всё взаправду происходит! Роберт мне ничего об этом не говорил!

Один-один. А точнее, сто-один в пользу Доусона. Если Кларе было несколько неприятно, когда она узнала, что я был трижды женат, то меня её «Роберт» бьёт наповал. Отправляет в глубокий нокаут. Значит, он ей не отец и не дядя. А кто? Не так уж и много вариантов остаётся… Я уже не слушаю, что она говорит дальше, и только её двойное «Фрэ-э-нк!» заставляет меня очнуться.

— Что? — спохватываюсь я.

— Я спросила, ты уверен, что больше никаких опасностей не будет? Хотя бы на этой стадии?

— Нет, я же говорил: дальше без проблем. Не волнуйся, верну тебя мужу в полном здравии.

Вероятно, в моём голосе звучит явный сарказм и, возможно, ещё что-то. Клара пристально смотрит на меня, но ничего не говорит. Некоторое время мы идём — то есть, я иду, а она едет — молча, но потом краем глаза замечаю какое-то её движение, смотрю и вижу, что она правой рукой ухватилась за шею верблюда и наклонилась вниз, глядя на меня.

— Фрэнк, — просит она, — подойди сюда.

Я останавливаю верблюда и подхожу, а она неожиданно свободной рукой обнимает меня за шею и целует в губы. Очень нежно целует, как будто сейчас конец стадии. Потом выпрямляется, ещё несколько мгновений смотрит мне в глаза, затем отворачивается, и мы трогаемся дальше.

— Я незамужем, — говорит Клара. — И никогда не была. А больше меня пока ни о чём не спрашивай, хорошо?

Вместо ответа я молча смотрю ей в глаза, и она всё понимает. Ну, и дела! У нас с ней уже получаются разговоры без слов! Так недалеко и до… Да, но ведь я намного старше её! Лет на десять, по крайней мере. Эх, чёрт, Фрэнки, не о том ты думаешь! Пусть всё идёт, как идёт, а там видно будет!

Пещеру я нахожу легко.

— Побудь здесь немного, — говорю Кларе. — Я быстро. Всё здесь знаю.

— Ну, уж нет! — решительно говорит она. — Не очень-то я доверяю твоей Виртуальности! С тобой мне спокойнее.

Я не спорю и помогаю ей сойти на землю. Вход в пещеру довольно низкий, и коридор такой же, поэтому некоторое время мы вынуждены идти согнувшись. Я держу Клару за руку, но она и сама в мою вцепилась, и видно, что отпускать её не намерена. Наконец, коридор выводит нас в высокий и широкий зал. Здесь светло.

— О, Господи! — испуганно вырывается у Клары.

Обстановочка вполне в духе балбеса-разработчика. На компьютере я её неоднократно видел, но здесь и мне становится немножко не по себе, хотя и понимаю, что это всего лишь антураж. Везде разбросаны человеческие черепа и кости, на стенах горят факелы, по полу ползают змеи, а по бокам главной стены стоят два скелета в обрывках одежды. Я обнимаю Клару за плечи.

— Не бойся, это всё не настоящее.

— А где же слово? — нетерпеливо спрашивает она.

— Сейчас… подожди немножко. Оно появится на этой стене.

С треском вспыхивают факелы, изо ртов скелетов вырывается пламя. Клара ойкает, и я крепче обнимаю её. Медленно, очень медленно, фрагмент за фрагментом, буква за буквой вырисовывается кровью написанное слово.

— Ынджэру, — вслух читает она. — Интересно, оно что-нибудь означает?

— Ты знаешь, — усмехаюсь я, — дома я задал себе тот же вопрос. И не поленился, полез в справочник. Так вот, ынджэру — это мучная лепёшка!

Клара весело смеётся.

— Ой, не могу! Он что, ничего более подходящего не нашёл? Смех!