Андрей Бондаренко - Книжник. Сладкая месть

А потом, совершенно случайно, набрёл на эту маленькую деревушку. Вернее, на временное и безымянное людское поселение, расположенное при каменоломне.

Каменоломня принадлежала легендарному Меньшикову Александру Даниловичу, Светлейшему князю Ижерскому, а добывали в ней разноцветный – сиреневый, фиолетовый и тёмно-зелёный – порфир.

Какой был год? Сидоров этого точно не знал. Было известно лишь то, что Санкт-Петербург уже заложен, и добытый порфир направляли именно туда – для всяческих строительных и архитектурных нужд.

Где располагалась каменоломня? Непростой вопрос. Скорее всего, если рассуждать понятиями двадцать первого века, где-то на границе Ленинградской и Вологодской областей.

В безымянном поселение появлению Виталия очень обрадовались. То есть, сразу же надавали по физиономии, крепко связали, поставили на правой щеке – калёным железом – клеймо «А.М.», после чего посадили в карцер, представлявший собой низенький бревенчатый сруб без окон, размером три метра на три. Кормили, правда, вполне прилично – чёрными сухарями, жирной солониной и густой пшённой кашей. Да и очки не отняли, оставили. За что – добрым и милосердным ребяткам – отдельное спасибо…

Через несколько суток (Сидоров уже потерял счёт времени), его отвели в просторную избу-пятистенок, где проживал Иван Мазур, дворянский сын, являвшийся Управляющим каменоломни.

Просторная светёлка, стены и потолок, старательно оббитые струганными осиновыми и берёзовыми досками, полосатые домотканые половички на полу, запах свежевыпеченного хлеба.

Мазур, мужчина дородный, с тройным солидным подбородком, важно восседал в высоком кожаном кресле. Сыто рыгнув, он спросил:

– Как кличут тебя, бродяга безродный?

– Виталий Викторович Сидоров.

– Ого! Красиво звучит. Из дворян?

– Нет, – смущённо потупившись, по-честному признался Виталий. – Даже близко не стоял.

– Но, ведь, очки носишь?

– Ношу.

– Значит, подлое «крапивное семя»? – прозорливо прищурился Управляющий. – Писарь?

– Можно и так сказать.

– Много, злыдень, украл?

– Почему – сразу – украл?

– По кочану. Честные люди, изображая из себя оборванного бродягу, по диким лесам не шастают…. Может, отправить тебя в Тайную Канцелярию? Познакомишься там с добрейшим и милейшим князем Фёдором Юрьевичем Ромодановским. Знаешь, кто это такой?

– Знаю, – чувствуя, как по спине побежали шустрые ледяные мурашки, пробормотал Сидоров.

– Так, отправить? Или же здесь останешься? С нами?

– Останусь.

– Я и не сомневался, – презрительно скривился Мазур. – Будешь десятником. Учёт вести на бумаге. Прибыль, убыль, расход, приход…. Справишься?

– Справлюсь. А, долго?

– Что – долго?

– Ну, учёт вести, – уточнил Виталий. – До конца жизни?

– Тут, милок, всё от тебя зависит. Если приглянёшься, то и заберу с собой, в стольный град Петерсбурх. Дворовым писарем, понятное дело. Внеся в княжью казну выкуп копеечный. Ты же «найденыш», поэтому и стоишь недорого, хотя и клеймённый…. Когда? Наверное, уже ближе к будущей весне. Вот, Светлейший пришлёт мне замену, и тронемся…. Всё, прощелыга. Иди, трудись. Место в бараке тебе отведут. И обижать не будут, я распоряжусь….

И он пошёл. Не было особого выбора.

«В Тайную Канцелярию попадать не стоит», – рассуждал про себя Сидоров. – «Первым делом, как здесь и водится, подвесят на дыбе. Начнут от души сечь кнутами. Я, естественно, расскажу всю правду, ничего не утаивая. Мол, так и так, высокородные господа. Переброшен к вам – неизвестными могущественными силами – из далёкого двадцать первого века…. Что будет после этого? Не поверят, конечно. Дальше будут допрашивать и, в гости не ходи, запытают до смерти…».

Потекли суровые трудовые будни. Каменоломня, конторская скука, вонючий барак, брань злых охранников, скудная еда, ночная изжога, хронический грудной кашель.

Незаметно прошло два с половиной месяца, к побегу всё было готово.

Почему появились мысли о побеге?

Во-первых, из-за природной любви Виталия к свободе. Во-вторых, не внушал ему доверия Ванька Мазур, морда дворянская, сладкоголосая. Такой ненадёжный субчик, глазом не моргнув, обманет и продаст с потрохами. В-третьих, Сидоров познакомился и подружился с Кузьмой – мужиком среднего возраста, из староверов.

– Ох, как хороша жизнь в нашей северной тайге, – нашептывал вечерами Кузьма. – Свобода, воля, истинная благодать. А какая там рыбалка. Не буду про то сказывать. Всё равно, барин, не поверишь…. Я и дорогу знаю к заветному скиту, что на Чудном озере…. Сдёрнем, земеля?

Виталий, долго не раздумывая, согласился.

Почему, собственно, и нет? Лучше провести всю оставшуюся жизнь в вольной северной тайге, чем терпеть тяжкую холопью долю – хоть в сырой каменоломне, хоть в блистательном Санкт-Петербурге. Клеймо-то на щеке, оно вечное…

Первая фаза побега прошла успешно, то есть, без единого сучка и малейшей задоринки.

Виталий заявился в каменоломню с чернильницей, подвешенной на груди с помощью кожаного ремешка, переброшенного через шею, гусиным пером и несколькими листами немецкой желтоватой бумаги. Он задумчиво бродил между уже готовыми блоками порфира и, старательно шевеля губами, делал сверку хозяйских материальных ценностей. А потом – якобы – поскользнулся и подвернул ногу.

– Надо его оттащить в барак, – велел начальник охраны.

– Я могу отнести десятника, – вызвался Кузьма.

– Отнеси.

Сидоров, крепко обхватив руками толстую шею, устроился за широкими плечами Кузьмы, и тот – упругой походкой – направился к жилому посёлку. За ними, естественно, шагал опытный охранник с допотопным ружьём наперевес.

Возле приметного чёрного камня, рядом с которым был оборудован их тайник, Кузьма попросил остановиться на краткий отдых, мол, десятник очень тяжёлый.

Остановились.

В подходящий момент они дружно навалились на зазевавшегося охранника и – после короткой борьбы – успешно задушили. После этого наспех спрятали мёртвое тело в густых зарослях ракитника, извлекли из тайника два тощих вещевых мешка и, забросив их за плечи, направились на север. Трофейное ружьишко, естественно, тоже прихватили с собой.

– Погони не будет? – шагая за старовером, засомневался Виталий. – Может, стоит немного попетлять?

– Ерунда, барин, – не оборачиваясь, заверил Кузьма. – По такому дремучему лесу много не побегаешь. Особливо, если не знаешь, куда надо бежать.

– А, собаки? При доме Ивана Мазура обитает несколько особей. Охотничьи.

– Для этого болота есть. И ручьи. Собаки по воде следа не беру. Ноги промокнут? Ерунда. На вечернем привале высушимся…. Ходу, барин, ходу! Не отставай!

До вечера они, не сделав ни единой остановки, отмахали порядка двадцати пяти километров.