Андрей Бондаренко - Книжник. Сладкая месть

– Зачем, капитан, пичкали? И причём здесь – дурацкое клеймо с буковками «А.М.»?

– Скорее всего, месть законченного психа, – легкомысленно передёрнул плечами Сомов. – Не более того. Или, к примеру, психов…. А теперь, когда они вволю натешились, фигуранта вернули.

– Думаешь, что и остальных пропавших возвратят? – посветлел лицом генерал-лейтенант.

– Вполне может быть. По крайней мере, на это стоит надеяться. Мол, чего только не бывает на свете…

– Где сейчас находится клеймёный экзотичный фигурант? В нашем изоляторе?

– Если бы, – Пашка виновато опустил глаза долу. – Недооценил я уважаемую Тамару Исааковну. Лопухнулся. Каюсь.

– Поподробней, давай, морда капитанская. Не ходи кругами.

– Есть, не ходить! Выяснилось, что жена Сидорова, взяв напрокат частную моторку, тоже объездила-оплыла, ничего и никого не пропуская, берега Любимовского озера. Посетила все ведомственные и частные базы отдыха, а также кордоны егерей. Везде заплатила аванс и пообещала щедрые премиальные – за эксклюзивную информацию о пропавшем муже. Поэтому егерь, обнаруживший странного мужичка, позвонил не только приозерскому Начальнику полиции, но и предусмотрительной Тамаре Исааковне…. Она прибыла на остров через полчаса после нас. Причём, не одна, а с ушлым адвокатом, седобородым профессором-психиатром и парочкой наглых репортёров. Или, может быть, корреспондентов? Я, извините, так и не врубился…. Может, моя Александра прояснит?

– Не важно, – скрипнул зубами генерал. – Продолжай.

– Пришлось отвезти означенного Сидорова, естественно, под нашим тщательным надзором, в частную психиатрическую клинику. Я там оставил пару дельных сотрудников. Вот, протокол допроса фигуранта.

– Спасибо, капитан. Может, оно и к лучшему.

– В каком, извините, смысле?

– В обыкновенном. Впрочем, Павел Фёдорович, тебе этого пока не понять. Званием, извини, не вышел…

Наступил ноябрь месяц. Серый такой, блёклый, неверный, ветреный и тусклый.

В лесах перестали расти грибы. Даже осенние неприхотливые опята исчезли без следа. Приближалась – неудержимо и безысходно – мокрая и коварная питерская зима.

Тоскливая, приставучая и наглая. Тварь паскудная и сука законченная, короче говоря…

Впрочем, ноябрь – для Сергея Хрусталёва – был однозначно-радостным месяцем.

Завершился сезон «погрузочно-разгрузочных работ», некие финансовые накопления были сложены «под матрац», можно было заняться – аж, до самой весны – любимым делом. То бишь, написанием «бодрых авантюрных романов с ярко-выраженной любовной линией». Вернее, последнего романа…. Или, предпоследнего? Кто знает…

Решение – окончательное и бесповоротное – было принято. Всё, конец. Прощай, долбанная и скупая литература! Навсегда.

Он дал любимой жене честное и благородное слово, мол: – «Допишу последний роман. Размещу его на ЛитРесе, а после этого…. После этого устроюсь на нормальную, хорошо оплачиваемую работу и позабуду – на вечные и бесконечные Времена – про весь этот мутный, обманчивый и неверный бред. Позабуду. Гадким гадом буду…».

Роман назывался – «Книжник. Сладкая месть». Так, откровенно-смутные мемуары. Не более того. Прощание….

Написав-настукав пару страничек, Хрусталёв открыл первую «суточную» банку с пивом.

– Пшик-к-к! – ласково и приветливо пропела банка.

«Мол, всегда – к вашим услугам!», – привычно перевёл с «баночного» Хрусталёв. – «Доброго тебе здравия, милый хозяин! Пишешь? Пиши, родимый, пиши! Помогу – чем смогу…».

И с пивом – в скором времени – предстояло распрощаться.

Пока Сергей – на протяжение последних трёх с половиной лет – считался творческой и неординарной личностью, жена на его ежедневные пивные возлияния закрывала глаза. Мол: – «Если даже у легендарного комиссара Мегрэ была ежесуточная норма – шесть полулитровых кружек пива – то почему, спрашивается, у моего талантливого мужа норма должна быть меньшей?».

Хорошие были Времена. Симпатичные. Да, что там, просто замечательные…

Но всему, даже самому хорошему, всегда приходит конец. Приходит неожиданно, ни у кого не спрашивая разрешения…

– Завязывай, милый, с пивом, – объявила на днях Ирина. – Устраиваешься на работу? Обещал?

– Обещал. Устраиваюсь.

– Причём, менеджером в приличную компанию?

– Менеджером, – подтвердил Хрусталёв. – В приличную компанию.

– Менеджеры – каждый день – пива не пьют. Не так ли?

– Так ли, так ли.

– Вот, и завязывай, – подытожила жена. – Даю последние три «пивные» дня. Из расчёта – шесть полулитровых банок на сутки. Как у легендарного комиссара Мегрэ…. Слово давал?

– Давал.

– Исполняй…

Раздался настойчивый и нахальный дверной звонок – двойной, тройной, четверной…

– Вот же, морды наглые, – неохотно поднимаясь из-за компьютерного стола, возмутился Сергей. – Только, понимаешь, дошёл до эпизода с серыми глухими кайманами и Мартином Борманом. Отвлекают, суки нетерпеливые…. Иду! Не сомневайтесь. Полминуты…. Ну, и кого принесло, на этот раз, вольными осенними ветрами?

Он, щёлкнув дверными замками, недоверчиво поморщился – за дверью стоял непонятный и подозрительный, бритый на лысо мужик.

– Ну, чего надо, морда? – недобро прищурился Хрусталёв. – Адресом, тварь приблатнённая, ошибся?

– Моя фамилия – Сидоров, – мягко улыбаясь тёмно-синими глазами, скрытыми за толстыми линзами очков, сообщил нежданный посетитель. – Помнишь, брат, такого?

– Помню, Виталий Викторович, заходи. Да, знатное клеймо на щеке. Сомов не обманул…

Гость, вежливо сняв ботинки в прихожей, прошёл – по давней ленинградской традиции – на кухню.

– Выпьешь? – спросил Сергей.

– Выпью.

– Водка? Коньяк? Виски?

– Портвейн есть? «Агдам»? «Семьдесят второй»? «Три семёрки»?

– Извини, нет, – печально усмехнулся Хрусталёв. – Время не то. Как говорит незабвенный Гарик Сукачёв, мол: – «Молодость прошла и больше не вернётся…».

– Прошла, – подтвердил гость. – А, ведь, хорошие были Времена, душевные…. И в бесконечной любви, мы, конечно, утопим друг друга. И на пляже будем лежать – словно две морские звезды…. Трам-трарам-тарарам. Мы, конечно, утопим – друг друга…. Помнишь?

– Помню. Так, как? Выпьем?

– Водочки – ежели…

– Грамм по сто двадцать-тридцать? Или же – по-взрослому?

– Давай, по гранённому. Найдётся в хозяйстве?

– Найдётся, – доставая из буфета стаканы, улыбнулся Хрусталёв. – Как же без них, родимых? По кромку наливать? Налил. Подожди, хлебушка достану…. Ну, за что пьём?

– За правду, – предложил Сидоров.

– Согласен. Вздрогнули?

– Вздрогнули.

– В психиатрической клинике обрили? – старательно занюхав водку хлебом, поинтересовался Хрусталёв.