Александр Лонс - Договор

Назавтра на улице стало совсем противно — после оттепели подморозило и под ногами лед, а синоптики пообещали нам пасмурную погоду с осадками. С самого утра так и было: все небо плотно затянуло тучами, снег казался неизбежным. Тем более что в Росгидромете прямо заявили: днем осадки более чем вероятны. Тем не менее, вдруг пробилось солнце, и к полудню оно засияло над столицей в полную весеннюю силу.

Несмотря на такое зримое опровержение метеопрогноза, интернет-газета "Утро" все же заявляет вслед за Росгидрометом: "днем очень возможен снег. Более того, пасмурная, относительно холодная погода с непременными осадками сохранится в столичном регионе до конца недели. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что у России остался всего один метеорологический спутник, который из-за технических проблем давно не передает нужную информацию. Еще синоптики прогнозируют в этом году жаркое и сухое лето. На территории России — в июне-августе будет наблюдаться сухая жаркая погода и дефицит осадков, среднемесячные показатели температуры поднимутся выше нормы, а в некоторых регионах не исключена сильная засуха."

Глубоко офигела от такого прогноза.

Три дня подряд после этого ровно раз в сутки я поскальзываюсь на льду и падаю. Сегодня — это внушает оптимизм — упала на левый бок, хотя до того падала только на правый. Просто я хожу слишком быстро, не по-зимнему, а все эта проклятая погода — в Москве холодно и скользко. Ходить по гололеду, не видя дороги и в темноте, — в этом есть какой-то кайф… Идешь буквально на ощупь и потихоньку начинаешь чувствовать, как у тебя начинает покалывать лицо, ноги. Зато вдвойне получаешь удовольствие, когда входишь в квартиру и отогреваешься горячим чаем или черным кофе…

Переступив порог своей квартиры, я сразу же расслабилась. Сбросила свой рюкзачок, сняла куртку, пошла в ванную, вымыла руки и только потом вошла в комнату.

…Он дожидался меня посреди моей комнаты. Абсолютно незнакомый мне тип в черном джинсовом костюме. Не успела я возмутиться и как следует его рассмотреть, как все вокруг меня как-то закрутилось, смешалось, изображение моей квартиры стало каким-то плоским, будто нарисованная яркими кричащими красками картина Ван Гога. Картина бросилась на меня, я невольно отшатнулась и…

…и оказалась в другом мире. Это был совсем пустынный пейзаж, состоящий из плоских рассеченных трещинами участков черной и гладкой скалы с небольшими понижениями между этими участками. В понижениях скопились какие-то палки или обломки древесины, как будто снесенные туда водой. Я стояла как раз посреди одного из таких каменных возвышений. Небо было серым, пасмурным и совершенно безрадостным, дул несильный, но порывистый ветер и моросил мелкий противный дождь. Горизонта не видно, вдали все переходило в какую-то туманную муть. Что делать-то? Идти? Но куда? Кругом одно и то же, и, скорее всего, такая же картина простирается до горизонта и за его пределы. Я пошла прямо вперед, куда смотрели мои глаза. Не дойдя нескольких шагов до края каменной проплешины, которую я про себя уже окрестила "бараньим лбом", я увидела, что за "дрова" собрались в понижениях между каменными островками. Это были не части деревьев, а части скелетов — кости. Причем кости — человеческие. Я узнала бедренные, берцовые, плечевые кости, обломки ребер, позвонки… Несколько черепов без нижних челюстей валялись в разных положениях, а один, идеально целый, смотрел прямо на меня, улыбаясь своим неизменным оскалом. Все кости имели грязно-белую или серую окраску и немного отличались друг от друга цветом, а сохранившиеся в нескольких челюстях зубы сверкали белизной, как на рекламе зубной пасты "Colgate".

Тут что-то произошло. Как будто некто сдвинул слайд, и пейзаж моментально сменился. Нет, я никуда не перенеслась, это поменялось окружение. Светило яркое солнце, движения воздуха не было вообще — стояло полное безветрие. Было тепло и сухо. Я по-прежнему находилась на краю того же "бараньего лба", и рельеф местности оставался таким же плоским, хотя камень под моими ногами был полностью сухим и серым, и в понижениях рельефа уже не было костей. Вместо костей там росла трава. Черная. Кое-где между каменными лбами, в наиболее низких участках, блестела черная вода, и тогда черная трава окаймляла это небольшие озерца и лужицы. Я подошла к кромке травы и села на корточки. "Трава" сверкала жирным блеском, была жесткой как проволока и жирной на ощупь. Мои руки испачкались черным. Я поднесла руку к носу — тяжелый нефтяной запах. "Вода", которая просматривалась кое-где, оказалась нефтью или мазутом. Только тут я заметила, что небо над головой неестественного цвета: оно было желтое, как перезрелая тыква и напрочь лишено облаков. К горизонту цвет неба постепенно менялся на грязно-оранжевый, какой бывает у гнилых мандаринов.

Я резко распрямилась, и снова кто-то сдвинул слайд, изображавший мир вокруг меня. Я, как и раньше, стояла у края знакомого "бараньего лба", но дул пронизывающий ледяной ветер, а в понижениях между скальными участками собирался снег. Никакого намека на черную траву и нефть. Летела редкая косая крупа, а по серой поверхности камня с шелестом струилась поземка. Небо надо мной было уже чисто-белого цвета, без всякого намека на солнце. Я сразу промерзла до самых костей, поскольку так и стояла в своих черных штанах и блузке. Я села на корточки, одной рукой обняла свои колени, а другой дотронулась до скалы под ногами. Холодная, слегка шершавая поверхность мертвого камня с глубокой трещиной, уходящей куда-то в сторону.

Вновь перемена. Тепло… нет, жарко. Я смотрю вверх. Горячее красное солнце колоссальных размеров занимает почти четверть ярко-розового небосвода без каких-либо признаков облачности. Камень, на котором я по-прежнему нахожусь, не изменил своих форм, но стал уже не серым, а розовато-красным, как кирпич. Нет никакого ветра — полный штиль. И тишина. Полная тишина, удушающая жара и… духота. В незначительных впадинах рельефа в этом мире находился какой-то рыжий, похожий на ржавчину порошок. Я дотрагиваюсь до него и тут же отдергиваю руку — порошок раскален, как сковорода. Мне становится душно. Я задыхаюсь, в глазах начинает темнеть, голова кружится, я теряю устойчивость и падаю на накаленный красноватый каменный грунт. Последнее, что я успеваю запомнить — это ожог и глубокая трещина, бегущая откуда-то из-под моей щеки к понижению рельефа…

Декорации опять сменили. На сей раз я оказалась под космическим звездным небом, без луны и знакомых созвездий. Камень подо мною казался угольно-черным, как антрацит, но не изменил своих очертаний и фактуры, даже трещина осталась на месте. Понижения также находились на своих местах, только теперь они уже ничем не были заполнены, оставаясь просто понижениями, едва различимыми под скудным освещением многочисленных звездных скоплений. За неимением иного объекта я стала смотреть в небо. Нет. Это не то небо — ничего похожего на земное. Только тут я поняла, что такое настоящий мороз. Ветра не было, был поистине космический холод, моментально перешедший в боль, от которой я сразу начала терять сознание. Немеют руки, ноги; нос и уши утрачивают чувствительность, глаза леденеют, перестают видеть, и я падаю, падаю, падаю…