Дэниел Худ - Пир попрошаек

— Вы все-таки меня…

Договорить он не сумел. Новые пчелки облепили весь торс чародея, зароились в руках и ногах. Дезидерий вновь открыл рот, чтобы что-то сказать, но и язык его уже был покрыт золотистыми искрами, и вскоре харкоутский маг стал походить на огромный сгусток шевелящихся золотых червячков. Спина Дезидерия изогнулась дугой, словно от невероятного напряжения, но он не издавал ни звука, и только негромкое потрескивание сопровождало странный процесс.

Белый кокон поблек и истаял, и Лайам пошатнулся, внезапно лишившись поддержки. Он отвернулся от сверкающей головни, в которую превратился маг, и нашел взглядом Окхэма. Красавец лорд, белый как полотно, стоял, прижимаясь спиной к дальней стене склепа.

Лайам не видел, как золотые мошки, внезапно вспыхнув, разлетелись в разные стороны. Он не видел, как то, что было Дезидерием, осыпалось на пол, образовав кучку серого пепла.

Он ударил Окхэма только раз — но и этого оказалось достаточно.

Склеп быстро заполнялся людьми — вопли Лайама перебудили спящих в обоих домах. Первой явилась вдова, суровая и решительная, из-за ее плеча выглядывала озабоченная физиономия Геллуса. Чуть позже с другой стороны приковылял Квэтвел, подталкиваемый в спину леди Окхэм. Увидев валяющегося у ног Лайама муженька, Дуэсса бросила раненого барона и, оттолкнув Кессиаса, кинулась к лорду. Грантайре, растиравшая по полу кончиком сапога оставшийся от Дезидерия пепел, одарила ее презрительным взглядом, потом вернулась к прерванному занятию.

С диким криком Дуэсса рухнула на колени и принялась судорожно ощупывать тело супруга.

— Они убили его! Убили, убили!

Но это было не так. Лайам успел убедиться, что Окхэм дышит, и потому он бестрепетно встретил взгляд госпожи Присциан. Кивком предложив вдове отойти в сторону, Лайам отвел ее к одной из решеток, перекрывающих вход в усыпальницу. Геллус, мгновенно смекнув, что его присутствие не обязательно, скрылся в темноте кладовой.

— Мне не очень-то нравится то, что вы тут натворили, но я уверена, что все это затеяно неспроста, — произнесла ледяным тоном госпожа Присциан, высоко вздергивая подбородок. Даже сейчас — в ночном халате, домашних шлепанцах и с растрепанной головой — пожилая дама напоминала Лайаму самого строгого из университетских профессоров.

— Вы совершенно правы, — поспешил подтвердить Лайам. — Обстановка сейчас не очень-то подходящая, но раз уж все так получилось, позвольте вам заявить, что мы намерены арестовать лорда Окхэма. Он обвиняется в похищении фамильной реликвии Присцианов.

Госпожа Присциан повернулась к Кессиасу, скромно стоявшему невдалеке. Эдил выглядел чрезвычайно смущенным, однако кивнул и даже заставил себя посмотреть вдове прямо в глаза.

— Да, это правда. Мы намерены арестовать супруга вашей племянницы.

Госпожа Присциан пожевала губами.

— У вас есть доказательства виновности лорда?

Кессиас искоса глянул Лайама.

— Его собственное признание.

— Что ж… В целом от него можно было ожидать чего-то подобного. Хорошо — арестуйте его. Я присмотрю за Дуэссой.

Слова вдовы изумили обоих мужчин. Лайам никак не ожидал, что крепость падет без боя, Кессиас тоже.

— Вы уверены в своих действиях? Лорд ведь ваш родственник, и на него распространяются права горожан, под защитой которых находитесь вы. Вернее, вы можете заявить, что берете его под защиту!

— Я не стану этого делать, — решительно перебила эдила госпожа Присциан. — Приступайте к своим обязанностям и позвольте мне вернуться к моим. — Она церемонно кивнула и скорым шагом отошла от мужчин.

Лайам и Кессиас переглянулись. Вдова уже склонилась к племяннице, обнимая ее за плечи.

— Пойдем отсюда, Дуэсса. У этих господ имеется дело к лорду.

— Ему так плохо! Я не могу его так оставить! — жалобно запричитала та. Веки Окхэма дрогнули, он слабо застонал и шевельнулся.

— С ним все будет в порядке, — сказала госпожа Присциан. — А нам надо вернуться домой. Ты слишком взволнована, возьми себя в руки.

Пожилая дама заставила племянницу встать и повела к выходу.

— Что они с ним сделают? — всхлипнув, спросила Дуэсса.

— Ему воздадут по заслугам. Идем же скорей. — Тетушка и племянница скрылись в проходе, ведущем в дом госпожи Присциан.

Кессиас по-прежнему пребывал в растерянном состоянии чувств, но Лайам не разделял его душевной сумятицы. Все шло, как надо, все складывалось как нельзя хорошо. Ему было жаль бравого стража порядка, вынужденного взять под арест дворянина, что в перспективе сулило множество неприятностей. Однако к зареванной леди Окхэм он не испытывал ни капельки жалости, хотя по натуре своей совсем не являлся бесчувственным человеком. Кому-кому, а ей поделом эта мука. Нельзя проводить жизнь только в увеселениях, потакая своим капризам. Камень до сих пор спокойно полеживал бы на своем месте, если бы не она. Лайам кивнул эдилу, они вдвоем подняли красавца аристократа и подхватили его под руки. Голова лорда безвольно повисла, он совсем не стоял на ногах. Лайам и Кессиас потащили Окхэма к выходу.

Неожиданно у них на пути встал молодой барон. Он нервно облизывал губы, по старался говорить твердо:

— А теперь извольте-ка объяснить, что здесь происходит.

Барон походил на огородное пугало. Повязки, охватывающие его голову, перекосились и съехали набок, обнажив участки бритого черепа. Лайам с трудом удержался от смеха — обритый барон выглядел уж очень нелепо. Да и сам Лайам, наверное, был тоже хорош. В ушах у него гудело, руки-ноги казались ватными, но зато все теперь позади. Длинное тягомотное расследование с блеском (особенно, если припомнить кончину злополучного Дезидерия) завершено!

— Лорд Окхэм арестован за похищение камня Присцианов, — сказал Лайам. — Также он обвиняется в двух убийствах.

— И в покушении на жизнь офицера, состоящего на службе у герцога, — добавил Кессиас. — Полагаю, милорд, вам лучше пойти к госпоже Присциан. Леди Окхэм очень расстроена, ее следует поддержать. — Эдил говорил сурово и твердо, давая понять, что кое-кому пора убраться с дороги, а лучше бы вообще не соваться в чужие дела.

Квэтвел снова облизнул губы и посмотрел на Окхэма. Тот пошатывался, как пьяный, опираясь на Лайама и эдила. Не сказав больше ни слова, барон повернулся и побрел к дальней решетке.

Лайам и Кессиас кое-как вывели лорда на улицу и повели к городской площади. Грантайре с дракончиком на плече несла фонарь и освещала им путь. Попутно она восторгалась сообразительностью Фануила. Тот, чтобы привлечь внимание ожидающих к проблеме, возникшей у Лайама, рухнул с небес, к их ногам. Но Кессиас и Грантайре не очень-то поняли, что бы это могло означать. Тогда уродец вспорхнул повыше и укусил эдила за шею. Тут стало ясно, что в доме Окхэмов творится что-то неладное.