Пип Баллантайн - Министерство особых происшествий

Идя по дорожке к входным воротам, она вытащила стран­ный медальон и надела его себе на шею, словно бросая вызов тем, кто забрал у нее напарника и друга. Прохладная вещица теперь лежала у нее на груди, и она прижала ее ладонью, ста­раясь запомнить это ощущение.

Ее сердце еще полностью не вернулось к своему нормаль­ному ритму, когда она подняла глаза и увидела знакомую фи­гуру. Под статуей Безумия стоял Веллингтон Букс, такой же опрятный и щеголеватый, каким когда-то был Гаррисон. Ему не хватало лишь прогулочной трости, и успех у дам был бы ему обеспечен.

— Итак, — сказал он сухим назидательным тоном. — Как прошел ваш ленч в Бедламе, мисс Браун?

Агент Брюс Кэмпбелл испытывал ощущение счастья в самых различных частях света, например, карабкаясь по отвесной скале у берегов Бенгалии, сражаясь с воинственными шерпа­ми в Непале или даже просто плавая среди смертельно опасных больших белых акул в водах родной для него Австралии. К тому же он был настоящим мастером в целом ряде видов че­ловеческой деятельности: он отлично стрелял, искусно ухле­стывал за красивыми женщинами и умел смешивать великолепный послеобеденный аперитив.

А вот что ему не нравилось, так это пить сейчас чай с членом Тайного Совета посреди роскоши отеля «Гросвенор». По­глядывая по сторонам краем глаза, Брюс понял, что здесь их в основном окружают светские дамы. Он нервно заерзал на стуле. Черт возьми, некоторых из них он узнал — даже несмо­тря на то, что сейчас они были в одежде. А поскольку они пришли сюда без мужей, у него были весьма призрачные шан­сы спокойно выбраться отсюда в более привычную для себя обстановку, например, в какую-нибудь перестрелку.

Разумеется, если человек, сидящий напротив, позволит это. Питер Лоусон, герцог Сассекский, не нуждался ни в визит­ных карточках, ни в представлении — Брюс великолепно знал, кто он такой, не был только уверен насчет того, как к нему об­ращаться. Поэтому он просто сидел неподвижно и ждал, пока тайный советник заговорит сам.

Сассекс откинулся на спинку своего стула, аккуратно вста­вил в рот сигариллу и направил на Брюса свой взгляд, кото­рый тот уже видел раньше у сотен других хищников. Агент знал, как справляться с такими неподвижными взглядами, ког­да с ним начинают играть в гляделки. Беспечно улыбнуться, подмигнуть, если позволяет время, а затем выдать свой зна­менитый (по крайней мере, он сам считал его знаменитым) ап­перкот «Гром, грянувший снизу», который уложил на пол с раздробленной челюстью не одного противника.

Но на этот раз взгляд этот принадлежал человеку, к кото­рому прислушивается сама ее величество королева. Бюрокра­ту. К тому же они находились в зале для чаепитий.

И Брюс сделал единственное, что выходит одинаково есте­ственно у всех, — он застыл.

Тарахтящий звук лифта, поднявший из середины стола их чай, стал приятным облегчением посреди затянувшегося на­пряженного молчания. Брюс натужно сглотнул — сейчас он предпочел бы кружку пива вместо чая. Однако с этими англи­чанами всегда одно и то же — их проклятый чай.

Сассекс загасил окурок своей сигариллы, нагнулся вперед и снял чайник с многоярусной бронзовой подставки, одна из по­лок которой поддерживала нужную температуру жидкости.

— Еще одна чертова выдумка Мак-Тая, — пробормотал Брюс, отодвигаясь подальше.

— Не любите этого шотландца? — Сассекс аккуратно на­полнил две чашечки. — Какая жалость. А он ведь самый зна­менитый изобретатель нации.

Австралиец покачал головой.

— Когда дело не касается штуковин, которые убивают.

— У прогресса есть своя цена. Цивилизация должна дви­гаться вперед.

Герцог огляделся по сторонам, прислушиваясь к тихому ще­бетанию дам, и улыбнулся.

— А иногда нам действительно необходимо несколько про­редить стадо.

Сассекс напоминал Брюсу крокодила. В молодые годы он имел дело со множеством этих тварей в диких дебрях Квинс­ленда и был убежден, что этот такой же. Он может притаить­ся под водой, но сейчас готов наброситься.

— Итак, расскажите мне о вашей работе в министерстве, агент Кэмпбелл. Приносит ли вам удовлетворение ваша роль в защите империи?

Наконец-то они начали подбираться к сути вопроса.

— Мой долг, ваша светлость, хорошо защищать королеву Вик, — ответил он, пожав своими мощными плечами. Не­сколько секунд они молчали, и Брюс в панике пытался сообразить, что он должен сейчас сделать. Взять свою чашечку чая? Схватить один из этих пугающе изящных сэндвичей?

Только когда он, глянув на соседний столик, увидел полные осуждениявзгляды шокированных матрон, до него наконец дошло. Очевидно, его слова были слышны и за столиками во­круг них.

— Понятно, — сказал Сассекс, продолжая помешивать свой чай. — Что ж, я уверен, что королева Вик в полной ме­ре оценит ваши усилия — усилия, в которые, как я полагаю, не входит ведение дипломатических переговоров.

Брюс прокашлялся, снова заерзал на стуле и предпринял попытку взять свою чашку.

— Ну, когда я работаю с другими агентами, я не мастак на­счет разных там разговоров. Я скорее... хмм...

— Грубая сила.

Герцог понял, что попал в точку. Брюс был больше, чем про­сто кулаки и пистолеты. Сассекс это знал. Но, работая кулаками и пистолетами, этот агент чувствовал себя уютнее, чем зани­маясь дипломатическими аспектами деятельности министер­ства. Брюс также знал это, и его это вполне устраивало.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть человеком не слов, а дела. Уверяю вас, есть немало членов парламента, которым лучше бы вести открытые дебаты в местных пабах, чем в Па­лате лордов. Врезать кому-нибудь по физиономии — это про­извол, акт насилия. Но сделать то же самое тому же человеку в трактире «Проспект Уитби» — это уже просто спорт. — Сассекс улыбнулся, а Брюсу вдруг ужасно захотелось в туа­лет. — У вас в этом мире есть свое место, агент Кэмпбелл, но я обязан выяснить, находится ли оно в министерстве.

Брюс наморщил лоб и слегка наклонился вперед.

— Боюсь, что я не совсем понимаю вас, ваша светлость.

Герцог виртуозно точным движением намазал свою ячмен­ную лепешку девонширскими сливками. Он поднял глаза на агента и улыбнулся.

— Среди ваших коллег мало кто об этом знает, но я не удив­люсь, если организация не дотянет и до конца года.

Брюс часто заморгал.

— Черт побери! — прошептал он, поднося чашку к губам и далеко отставив мизинец в сторону. Кое-чему он в Лондоне все-таки научился.

Дамы вокруг снова ужаснулись и удостоили его следующим раундом осуждающих взглядов, но на этот раз он был слиш­ком шокирован, чтобы обращать на них внимание.