Мария Барышева - Говорящие с...-2 Последствия больших разговоров

Люстра, которая не считает себя люстрой...

- Не можем же мы теперь все время тут сидеть! - наконец подал голос Костя с перил. - Это... Сколько же еще...

- Олег сказал, чтобы все дожидались его здесь! - холодно произнесла Нина Владимировна, крутя в пальцах массивную золотистую зажигалку. - Так и будет.

- Но надо же хотя бы узнать... Я бы мог съездить...

- Один уже съездил! - грохнул Сергей Сергеевич, втыкая недокуренную сигарету прямо в ступеньку, отчего в Шталь всплеснулось профессиональное уборщическое возмущение. - Съездил! И где он теперь?! - Музыкант закрыл лицо ладонями. - Дурачок, дурачок... Говорил же я ему - дождись!.. Надо было дать по голове!.. зато живой бы был!

Костя смущенно съежился на перилах.

- Ювелирши с сопровождением поехали, а толку? - пробормотал Ковровед. - Олька, говорят, совсем плоха.

- Хоть в больницу бы съездить, - пробурчал Шофер.

- Ты врач?! - с неожиданной яростью спросила Нина Владимировна.

- Нет...

- Ну вот и сиди! По телефону скажут все, что надо! Сейчас неизвестно, что, где и как на тебя отреагирует!

- Еще ничего не ясно, - запротестовал Шофер. - Ничего не доказано! Всего лишь несколько вещей...

- Лично мне доказательств хватает, - мрачно произнес Скульптор, сейчас смотревшийся в своих темных одеждах очень зловеще.

- Ладно, - примирительно сказал Костя, - можно же поступить просто. На Славку напала люстра. На Ольку - камни. На Никиту - рояль. Их собеседники. Нужно просто держаться подальше от своих вещей, когда выйдешь отсюда. Я буду держаться подальше от машин, ты - от статуй...

- Как ты себе это представляешь? - ехидно поинтересовался Ковровед. - Машины везде! Статуи - их конечно, поменьше... А те же деревья...

Его фраза прервалась громким рыданием старшего Садовника, которая, не сдержавшись, присоединилась к уже звучащему с дивана плачу. Валера чуть покраснел и зачем-то посмотрел на часы.

- Значит, выйти должен ты, - констатировал Костя. - Ковры на улицах не расстелены.

- Я никуда не пойду! - буркнул Валера. - Я буду ждать ответов и четкого плана.

- Ты будешь ждать, пока Георгич все сделает за тебя?

Ковровед открыл рот, но вместо него зазвучал младший Таможенник, сообщивший, что они могут препираться сколько угодно - он все равно никого не выпустит, а любой, кто попытается пройти, получит в ухо без всякого учета половой принадлежности. Вика, младший Кукольник, возмущенно вскочила, но тут офисная дверь распахнулась, и в вестибюль ввалился перепачканный кровью человек, чья правая рука представляла собой огромный ком из нежно-розового женского свитера, изуродованного красными потеками. Человек громко и изощренно ругался, и от него почему-то исходил сильнейший и невероятно разнообразный запах специй. Никто из охраны не попытался воспрепятствовать его появлению, и Эша, не сразу узнавшая прибывшего, поняла, что это, вероятно, кто-то из своих.

- Аптечку, - грохнул человек, временно перестав сквернословить, и оглушительно чихнул, - кресло и бутылку водки!

Кто-то, громко топая, пробежал в правую часть коридора, кто-то кинулся вверх по лестнице, а младший Садовник немедленно устремился к человеку, который повалился в пододвинутое Лешей кресло и снова принялся ругаться. Только сейчас Эша опознала в нем Михаила. Левая щека старшего Оружейника была шафранно-желтой и местами оранжевой, глаза налились кровью, украшенный ссадиной нос покраснел и распух, а в прорехе аккуратно вспоротой на груди рубашки виднелся узкий подсыхающий порез. Он сердито оттолкнул Леонида Викторовича, попытавшегося осмотреть его руку.

- Отстань, Викторыч, я ж тебе не гладиолус!

- Я по образованию врач, между прочим! - напомнил младший Садовник.

- Ты педиатр!

- Какая тебе разница?!

Михаил с подозрением оглядел младшего Садовника, точно оценивая свои шансы выжить после осмотра, затем осторожно размотал мокрый от крови свитер и продемонстрировал изувеченную руку. По немедленно обступившей его толпе прокатилось громкое "Аааах!"

- Твою-то мать! - сделал медицинское заключение педиатр. - Ты чего сюда приперся, тебе в больницу надо немедленно!

- Слышь, педиатр, ты веревочкой завяжи - и ладно! - Михаил протянул здоровую руку, и кто-то сунул ему в пальцы дымящуюся сигарету.

- Кретин, ты ж инвалидом можешь остаться! Ты... - Леонид Викторович осекся, видя, что Михаил его совершенно не слушает. Тогда он схватил принесенную аптечку и занялся его рукой. Старший Оружейник, одним затяжным глотком опустошив доставленный стакан водки, скрежетал зубами от боли, изощренно ругался, а в перерывах между ругательствами чихал и рассказывал, что произошло. Шталь, получив посудинку с водкой, выпила треть, сморщилась и сунула стакан Посуднику, который, благодарно кивнув, запил водкой свой коньяк.

- Подожди, - озадаченно сказала Сашка, внезапно перестав рыдать, - что-то я не поняла... Я думала, нас одновременно отозвали. Тебе разве не звонили?

Михаил пробурчал что-то неразборчивое, с неожиданным интересом принявшись разглядывать огромную монстеру в углу холла.

- Ты хочешь сказать, что тебя предупредили - и ты все равно полез к этому ножу? - потрясенно спросил Марат и даже привстал.

- Я должен был знать! - огрызнулся старший Оружейник. - А то сиди и думай, пока там проверят... Я хотел узнать! Зато теперь знаю, что это еще одна... и уж точно не Серегина...

- А ты сомневался?! - возмутился младший Оружейник, веснушчатый, лопоухий паренек, все это время нервно бегавший от стены к стене. - Да я...

- Ты узнал - прелестно, только какой от тебя теперь толк?! - перебил его Шофер.

- Я и левой рукой могу по стенке размазать, ты это учти, - зловеще сообщил Михаил. - Я...

- Да ты...

- Не дергай рукой! - завопил Леонид Викторович, еще не закончивший свои медицинские манипуляции, но Михаил отпихнул его, вскочил, и они с Костей принялись орать друг на друга. Эше, которая все это время усиленно думала, к тому моменту показалось, что она нащупала некую важную деталь, но плеснувшиеся вопли разрушили все это без остатка. Она взвилась из кресла, одним прыжком оказалась возле спорщиков, оттеснив Ковроведа, который метался между ними, делая руками успокаивающие жесты, и пронзительно взвизгнула, поочередно ткнув в каждого торчащим указательным пальцем:

- Заткнись, заткнись, а ты заткнись навсегда!

- Я ничего не говорил, - удивился Валера, вторым попавший на линию шталевского пальца. Михаил, оказавшийся третьим, схватился здоровой рукой за голову и рухнул обратно в кресло, простонав:

- Господи, какой отвратительный голос!

- Хотела бы я знать, почему все мы поехали с сопровождением, а ты - нет?!

- Он не любит сопровождения, - пояснил Слава чуть заплетающимся языком. - Когда на дело Домовых ему меня в напарники дали, с ним чуть припадок не случился.