Дж. К. Хатчинс - Седьмой сын

Доктор Майк и Джей направились к столам. Джону они напомнили школьников, решавших, где им сесть. Лишившись делового костюма, доктор Майк уже не выглядел отважным Дэппер Даном. Да и синяк на виске не придавал ему бравого вида.

— И ты этому рад? — спросил Джек. — Прекрасно. Просто прекрасно.

Он покосился на приближавшихся «близнецов» и снова повернулся к Майклу.

— Только я не похож на тебя. Лично я не напрашивался на эту встречу и не хочу принимать чужие приказы. У меня имеется свой дом. Своя жизнь. Жена. Наверное, она сходит с ума, тревожась обо мне. И мои девочки…

Он осмотрел столовую.

— Меня тошнит от этой базы. Знаешь, какие два слова пришли мне на ум сегодня утром? Лабораторные крысы. Вот как я себя чувствую. Как крыса в лабиринте.

Майкл осушил одну из картонок с молоком, смял ее крепкими пальцами и весело хмыкнул.

— Что? — возмутился Джек. — Ты хочешь сказать, что чувствуешь себя иначе?

— Меня не волнует, кто вы такие, — ответил Майкл. — Дворник, генетик, пресс-атташе ООН… У каждого всегда имеется цепь команд. Всегда находится рыба крупнее. Все мы выполняем чьи-то приказы. Единственное, что отличает нас друг от друга, это уровень управления: кто и от кого принимает приказы.

— И что?

— Сейчас ты бесишься, потому что изменилась цепь твоих команд.

Тощий — кажется, Джей, — протестуя, взмахнул рукой.

— Минутку!

Он указал на Джека.

«Похоже, ему нравится говорить, размахивая руками, — отметил Джон. — Прямо как мне».

— Парень прав, утверждая, что мы другие. Возьмите, например, клонирование. Это вмешательство в личную жизнь. Вы хотя бы раз подумали о том, что сказал нам старик? Вы размышляли над его словами? Сколько, по-вашему, международных законов было нарушено при реализации этого проекта? Вы учли, что я могу знать все ваши мечты… все ваши грязные секреты, которые были у вас до наступления четырнадцати лет?

Майкл посмотрел на Джона и Джека.

— Да, я немного размышлял.

— И к какому выводу вы пришли?

— Я понял, что знаю все ваши грязные секреты, парни.

Майкл открыл вторую картонку с молоком. Она выглядела маленькой и хрупкой в его сильных огрубевших руках. Он повернулся к Джеку.

— Послушай, приятель. Я говорил лишь о том, что задолго до того, как тебя притащили сюда, ты уже был лабораторной крысой, искавшей свой сыр. Ты резал мышей и клонировал их. Я отправлялся туда, куда приказывало мне начальство. Джон играл на гитаре заказанные песни и готовил напитки для посетителей клуба. Единственное, что теперь изменилось, это наши боссы.

Джек бросил вилку на поднос.

— Нет, это не единственная перемена! И дело не в названии наших профессий. Все изменилось. Когда люди говорят о детстве, они обсуждают одни и те же фильмы, одни и те же книги… Они могут даже рассказывать о своих родителях, погибших в авариях. Но наша ночная беседа была другой. Когда ты, Джон и я вспоминали наше детство, мы говорили об одних и тех же переживаниях. Точно тех же переживаниях! Мы имеем одинаковую память.

— Если только это наша память, — добавил Джон.

Джей застонал и скрестил на груди тонкие руки.

— Значит, старик говорил нам правду?

Визгливый смех заставил «близнецов» замолчать. Они повернули головы и увидели Килроя 2.0, который сидел за дальним столиком. Псих взглянул на остекленный потолок, затем на стену и наконец уставился в пол. Он снова засмеялся и начал что-то тихо нашептывать.

— Кто-нибудь знает, что с ним не так? — спросил Джей.

— Похоже, шизофрения, — ответил доктор Майк. — Или савантизм.

Его первые слова за это утро, отметил Джон.

— Наш друг почти ничего не говорит. Если он аутист, мы мало что услышим от него. Если парень шизоид и нам удастся затронуть тему, на которой он фиксирован, мы потом не сможем заткнуть ему рот.

— Сумеречная зона, — прошептал Джон.

— Не беспокойся о нем, — сказал пехотинец.

Он опустошил пакет с молоком и кивнул на соседний стол, за которым сидел отец Томас.

— Вот о ком нужно тревожиться. Этот тип может затрахать нас до неузнаваемости.

Джон взглянул на священника. Голова отца Томаса покоилась на скрещенных руках, как у ребенка, пытавшегося заснуть. Он сжимал в пальцах четки. Джон повернулся к доктору Майку.

— Вы психиатр?

— Криминальный психолог, — с усмешкой ответил Майк. — Я работаю в управлении полиции Лос-Анджелеса, выявляю профили преступников и иногда консультирую частных лиц.

Он слегка приподнял подбородок.

— Недавно я написал свою первую книгу.

Морпех засмеялся.

— Готов поспорить, что все вы были отличниками в классе. Могли обскакать любого одногодку. Наверное, вы переходили в школе сразу через два класса, ловили взгляды учителей, выполняли дополнительные задания и отличались в выгодном свете от ваших сверстников. Настоящие Дуги Хаузеры.

«Близнецы» посмотрели на него с удивлением.

— Просто все это случилось со мной.

Взгляд Майкла скользнул по их лицам.

— После того, как я вышел из комы.

Группа молчала, ожидая пояснений. Но их не последовало. Майкл смущенно заморгал и улыбнулся, словно переключился на другую скорость.

— Я хочу сказать, что стал морпехом пять лет назад. Обычно за такое короткое время люди не получают звание капитана и не попадают в военную разведку. Особенно когда стартуют так поздно, как я.

Доктор Майк прочистил горло и постучал костяшками пальцев по пластмассовой столешнице. Казалось, что он призывает собравшихся людей к порядку.

— Мне нравится наша милая беседа. Но прежде я должен заявить, что не верю в байки о клонировании.

Он осмотрел мужчин, сидевших за столом, и указал на окружавшее их помещение.

— Все это галлюцинация.

— Помните, ночью я говорил то же самое? — вскричал Джек. — Перед тем, как мы перешли к воспоминаниям о Большом каньоне, игре на пианино и первом поцелуе.

Джей напрягся. Вилка с колбасой застыла на полпути к его побледневшему лицу.

— О первом поцелуе?

— Да.

Джек взглянул на криминального психолога.

— Наши воспоминания были одинаковыми.

— Могу себе представить, — с легкой улыбкой произнес доктор Майк. — Вполне могу себе представить. Я верю, что ночью вы о чем-то разговаривали. И что сейчас вам кажется, будто вы делились друг с другом одинаковыми воспоминаниями. Но я также уверен, что это игры вашего подсознания. Оно пытается укрепить иллюзию, созданную доктором Кляйнманом.

Джон вытащил пачку «Кэмела» из нагрудного кармана рубашки и прикурил сигарету.

— Что вы имеете в виду?

— Вся эта чушь о сходных воспоминаниях и одинаковой внешности была внедрена в ваши умы стариком, — пояснил доктор Майк. — Подумайте сами, как абсурдны и иррациональны его утверждения. На самом деле нас похитили из-за некоторого сходства… и одинаковой фамилии. Вот и все. Джон Майкл Смит? Так это же самое распространенное сочетание в Америке. Просто люди склонны находить знакомые черты и смыслы там, где их не существует.