Владислав Силин - Море сильно закипит...

Как зачарованная, девушка кивала в такт его словам. Затем вскочила:

— Да-да, идемте же!.. — Потянула Дениса за рукав, беспомощно оглянулась: — Ну что же вы?..

Завацкий торопливо запихал ноутбук в рюкзак. Лед тронулся, господа мои хорошие, тронулся лед-то!.. Теперь главное — не зевать!

На ходу он достал из рюкзака термос. Отвинтил крышку, принюхался. Едкий чайный дух ударил в ноздри. Плесени наверняка нет, теириня привратников убила ее, а вот ядреная заварка — осталась. Несет могучий заряд кофеина для несчастной медузы.

— Что ж… Значит, идем к «Нагльфару».

Вот и вновь судьба вывела Дениса на берег кладбищенского канала. Завацкий стоял рядом с нелепым ресторанчиком и всматривался в изменчивый пейзаж Соли.

Резиновый коврик все так же лежал на другом берегу. Это еще больше утвердило детектива в его догадках. Конечно же, рядом с ковриком в волнах залива качался «Нагльфар», невидимый из-за табу сольо. Вот она — истинная логика!.. Это вам не митяевские домыслы.

— Все, — Каринэ опустила плечи. — Туда я не знаю, как попасть… Сольо находят путь, лишь когда умирают.

— Понятно. Что ж, спасибо, Каринэ. А теперь отвернитесь.

Девушка замигала непонятливо.

— Я смою маску, — объяснил Денис, — а это зрелище не из приятных. Вы ведь остаетесь?..

— Мне нечего ждать на этом берегу. Я отправлюсь с вами. К Марвину.

— Но Киннар говорил…

— Мало ли что он там болтал… Все меняется. Я с вами!

Завацкий осторожно налил в крышку термоса темно-коричневой жидкости и протянул девушке. Затем плеснул чаю на ладонь, зажмурился и растер по лицу.

Земля дрогнула. Кожу обдало жаром, затем защипало щеки, а нос словно утонул в комке теста. Ощущения сменяли друг друга с невообразимой быстротой. Денис почувствовал, как с лица сорвался кусок студня, капнул на руку. Закричала Каринэ.

Медуза расплылась горячей жидкостью и потекла по подбородку. Детектив жмурился изо всех сил, тер лицо, пытаясь содрать с кожи останки твари. Наконец, решившись, он распахнул глаза.

Вокруг, насколько можно было видеть, простиралась темно-зеленая трясина. Полупрозрачное желе, местами заполненное озерцами леденцово-зеленой влаги. Колыхались студенистые холмы, пронизанные кровеносными сосудами, хлопали полотнища плоти, напоминающие пленки кальмаров, вились устричные языки. Теир ощутил себя брошенным в миску, полную рыбьей требухи.

Рядом на коленях стояла Каринэ, закрывая лицо руками. Из-под ее пальцев сочилась черная жижа.

— Каринэ! Вставайте, Каринэ! — Теир осторожно обтер лицо девушки полой халата. Социолог в ужасе прижалась к Денису. Сердце ее часто колотилось.

— Марвин вызовет меня на дуэль, если увидит, — шепнул ей детектив. — Идемте! Нам следует найти кладбище.

Она кивнула испуганно, однако глаз не открыла.

— Ну же!

Из ближнего холма вытекла студенистая струя, похожая на рыбьи молоки. Она разбухла, выпустила лапы, безглазую голову, раздула подмышечные мешки и стала похожа на больного тритона. Тварь поводила уродливой складчатой мордой, словно прислушиваясь. Двинулась в сторону людей.

Нравы Соли поражали простотой и свободой, в чем Денису тотчас пришлось убедиться. Трясина на пути чудовища протаяла, в желе возникла ритмично сжимающаяся воронка. Тритон наполз на нее брюхом, забился в такт пульсациям, заворочался. Бородавки на его теле вспухли белесыми пузырями, словно жвачка, которую надувает ребенок.

— Никого не стесняются, сволочи, — с неожиданной злостью выдохнула Каринэ. — Прилюдно трахаются! Уроды!

Она ухватила теира за рукав, потянула.

— Пойдем, Денис!.. — голос ее звучал моляще. — Не могу на это смотреть!..

В этот миг судорога прошла по холмам. Студенистая плеть хлестнула по земле; тритон вытянулся вверх на тонких паучьих ножках, и теир понял, что все не так просто. Белесые бородавки на теле твари превратились в медуз. Соль пытался вернуть заблудших землян в благостное неведение.

— Денис… смотри… это их солдаты…

Четыре бледно-зеленых струи текли в студне; остро отточенные костяные лезвия торчали наружу. Похоже, они экономили силы, передвигаясь в теле роя.

— А ну не двигаться! — Теир поднял руку в предупреждающем жесте. Детектив Ордена и Чужие… Ах, Рипли, Рипли, как тебя здесь не хватает!..

Сольо замерли, растекаясь масляными лужами.

— Возьмите маарски! — отчаянно пробулькал тритон. — Не надевааарйте, но возьмиирте!.. Вы не выыырживете без них!..

Медуза шлепнулась рядом с Завацким.

— Благодарю тебя, Соль. К сожалению, доверие меж нами утрачено. Оставь своих детей себе, пока не придем к соглашению опять!

Каринэ уже бежала к леденцовой реке, и в руке ее поблескивал фузионер. Завацкий двинулся следом, стараясь не спускать с тритона глаз. Трясина под ногами колебалась, но вес тела держала. Рыбий студень… И запахи соответственные — аппетитные, пряные. Не хватает лишь морковных звездочек и горошин перца, вплавленных в желе.

— Вон туда, туда!.. Видишь?..

Бледно-зеленоватый мускул, висящий над маслянистой рекой, судорожно сократился. Теир выждал, пока «мост» успокоится, и побежал за девушкой.

Пространственный идиотизм отступал. Все понятнее становилось, как студенистые холмы соотносятся с городскими зданиями, а пучки кольчатых трубок — с деревьями. Денис заметил вдалеке металлически поблескивающий бок посольского модуля.

Кладбищенская земля впереди… Вон — заросла хрупкими кораллами костей, как варенье плесенью.

— Марвин! Ма-а-арвин! — закричала Каринэ. Ринулась вперед, не разбирая дороги, — так, что мост-мускул не выдержал, забился тревожно. Денис едва не оказался по уши в леденцовом сиропе.

— Каринэ!

Из чащи кораллов вынырнул человек в экзоскелете. Ростом он уступал Денису, зато был шире в кости и массивнее. Лицо его в первый миг показалось Завацкому отталкивающим. Выступающая вперед нижняя челюсть, коротко стриженная бородка, глаза чуть косят… Волк волком.

— Каринэ, что случилось?

— Не двигайся, Марвин! — в голосе Каринэ прозвучали истерические нотки. — Ни с места! Именем Ордена, ты арестован!..

Ствол фузионера уперся в грудь первоисследователю.

— Каринка, что за бред?..

Девушка всхлипнула. В этот миг подоспел Денис. Помахал в воздухе пайцзой, небрежно осведомился:

— Ну-с, господин Локи, бог огня… Показывайте: где вы прячете «Нагльфар»?

Место рядом с резиновым ковриком пустовало. Там, где должен был находиться корабль — провозвестник Конца Света, не было ничего.

— Итак, значит, Киннар… Этот самоуверенный профан… и Митяев — дурак в квадрате!.. А-ха-ха-ха-ха!.. Ох-хо-хо-хо-хо!..

Первоисследователь откинулся в кресле и принялся хохотать. Смеялся он хорошо: открыто, с душой, взахлеб. Было в его смехе нечто оперное, шаляпинское, однако ощущения наигранности не оставляло.