Константин Костинов - Моя не понимать

– Моя говорить потом. – Димка предположил, что потом Флоранс просто-напросто забудет о своем вопросе.

– Да? А можно к тебе в гости?

Оп-па…

– Моя не знать…

А правда, можно ли слугам приводить гостей? Вдруг сеньор Франсуа разгневается и… Ну сделает что-нибудь. Интересно, порют ли здесь слуг на конюшне? И есть ли здесь конюшня вообще? Что за дурацкие вопросы лезут в голову…

– Твоя стоять здесь ждать, моя узнать.

– Ага! – кивнула Флоранс.

Димка двинулся к мастеру Арману, чтобы узнать о гостях, оставив Флоранс торчать у входа. По дороге ему пришла в голову мысль.

А что, если Флоранс работает на немцев? В смысле на таинственного Хозяина? Шпионка?

Димка остановился посреди коридора, ведущего в мастерские.

Как она так быстро нашла их? Случайно шла мимо? И господин Шарль так просто выложил ей, где они теперь живут? Или… Или она соврала про Длинного и не встречала его, а просто выдумала глупую историю? Что же делать?

Конечно, думать плохое о зомбяшке не хотелось. Милая девочка… Интересно, сколько ей лет? Ведет себя немного по-детски, впрочем, Димка встречал и взрослых женщин, которые вели себя, как пятилетние. Представить ее шпионкой… Можно, конечно, но так не хочется…

В итоге парень пришел к выводу, что отталкивать ее не стоит (в конце концов, за фотографированием секретных документов он ее не поймал), просто не говорить о господине Шарле. К тому же зная зомбяшку, можно догадаться, что говорить в основном будет она.

В этот момент на Димку выскочил зверь, в смысле мастер Арман, тащивший в кузнечные мастерские сломленного мага воды.

– Моя хотеть знать, можно сюда моя прийти вместе девка?

Длинные Димкины фразы понимал только господин Шарль. Вот и мастер Арман ошибся. Похоже, словом «девка» он называл не всех девушек, а только строго ограниченную их часть.

– Девок сюда водить нельзя! Еще чего! Чтобы обокрала? Сеньор Франсуа…

– Не девка. Хороший девка. Моя знать ее, ее знать моя.

– Знакомая? В гости, что ли? Так чего ж нельзя, веди. Только через мастерские, чтобы на глаза лишний раз не попадаться. Если увидит сеньор – ничего страшного, он все равно всех служанок в лицо не помнит…

Тут в одной из мастерских что-то гулко взорвалось. Мастер Арман с криком кинулся туда. Димка почему-то сразу вспомнил, что сера входит в состав пороха, и, наверное, неслучайно. Подмастерье нашел-таки серу… Яггай решил пока вопрос о резине не поднимать. Так, пока случай со взрывом не забудется… Все равно мастер Арман что-то собирался придумать…

Провести Флоранс удалось без помех, никто не заинтересовался, кого это тащит в свое логово яггай. В комнате Флоранс присела за стол, огляделась:

– Хорошая комната. Большая. Только жаль, кухни нет…

Зомбяшка тоскливо вздохнула, наверное вспомнив пришедшиеся ей по вкусу блинчики. Осмотрела комнату, с надеждой взглянув на кувшин со сгущенкой. Димка молча пододвинул ей кувшин и дал ложку. Большую, как половник, ему на кухне выделили, в соответствии с габаритами.

Флоранс зачерпнула сгущенку и пронаблюдала, как желто-белая тягучая струя медленно стекает с ложки в кувшин.

– А что это? Мед?

– Молоко.

– Молоко? А почему оно такое?

Флоранс облизнула ложку… Глаза девчонки вспыхнули, как фары… Кстати, не забыть рассказать мастеру Арману о фарах.

Флоранс с довольной миной уплетала сгущенку, Димка слушал ее болтовню о свежих городских слухах и сплетнях (действительно, королеве приписывают пироманьяческие наклонности) и думал, что все вещи, которые должны были бы заинтересовать местных жителей, почему-то воспринимаются в штыки. Кроме разве что мороженого, которое приняли братья-кондитеры. И то неизвестно, пойдет ли оно. Морякам понравилось, но Флоранс сгущенка тоже понравилась… Карданный вал и майонез здесь знают, сгущенка, рулевое управление и бурбон вызвали только подозрение. Подвеску, правда, мастер Арман принял сразу, но и то только потому, что похожая – только деревянная – использовалась в повозках.

С другой стороны, господин Хыгр, а что вы хотели? Чтобы все смотрели вам в рот и каждую высказанную идею воспринимали как Божественное откровение? Консерватизм и неприятие новшеств никто не отменял. Здесь каждый имеет свою голову на плечах и непрошеная помощь посторонних яггаев либо запоздала, либо не нужна. Здешние и сами до всего дойдут…

Димка тоскливо вздохнул и решил: раз уж к нему пришел живой справочник, узнать что-нибудь новенькое о планете.

Флоранс поглощала сгущенку, как мышь крупу, при этом болтала без умолку. Тема уже сменилась с городских слухов на все виды сладостей, которые зомбяшке приходилось есть, пробовать, видеть в своей жизни. Вспомнила, что здесь неподалеку есть кафе, где угощают новоизобретенной вкусностью. Правда, там дорого, поэтому – Флоранс вздохнула и опять погрузилась в сгущенку – ей не придется попробовать, что же там такое удивительное делают…

Димка вспомнил совет господина Шарля сводить Флоранс в кафе. Представил себя вместе с ней за столиком… Расшалившееся последнее время воображение при упоминании о столах тут же показало Димке картинки «Он с Флоранс за столиком, на столике, у столика и прочее», отчего молодой человек засмущался и постарался не смотреть на девушку. Да и воображение уже отметило, что здешний столик очень даже крепкий…

Чтобы избавиться от неприличных фантазий, Димка зацепился за незнакомое «тррррррррр» в речи зомбяшки. Судя по всему, название месяца. Переспросив: «Моя не понимать. Что это?» – он тут же получил полную справку о здешних месяцах, а заодно и о днях недели.

Сейчас, по словам Флоранс, шел шестой месяц. Название месяца Димка, не мудрствуя, перевел как июнь. Тем более что, раз он шестой, значит, и новый год здесь начинается где-то в январе. Затем Флоранс начала называть месяцы с начала года. Димка монотонно повторял про себя: «Январь, февраль, апрель, март…» В процессе выяснилось, что месяцев в году четырнадцать, то есть названий Димке для двух месяцев не хватит. Он начал лихорадочно рыться в памяти, боясь, что иначе интуиция ухватит какое-нибудь бредовое словосочетание. Французские ассоциации сделали свое дело, и теперь в здешнем календаре, кроме нормальных и всем известных двенадцати месяцев, оказались брюмер, который втиснулся между октябрем и ноябрем, и термидор – между июлем и августом. В каждом месяце было двадцать шесть дней, и еще один день был добавлен к декабрю, то бишь последнему месяцу года.

Когда Флоранс начала перечислять дни недели, Димка сразу остановил ее. Слово «сколько» в его словаре по-прежнему отсутствовало, пришлось выкручиваться, произнося длинные предложения: «Это много день? Один день? Два день? Семь день?» – пока до зомбяшки не дошло, о чем ее спрашивают.